Катастрофа на Онего. Как убивали главную рыбу Карелии. Часть первая

Выведенное из Красной книги в начале 2000-х годов шуйское стадо лосося в Онежском озере сегодня вновь находится на грани уничтожения. Не помогают ни запреты на вылов, ни иные меры. Что происходит с одной из самых ценных рыб Карелии и есть ли шанс на ее спасение? Об этом наше журналистское расследование.

Вывели и разрешили ловить

В 2004 году в Карелии произошло знаковое событие. Знаковое настолько, что впору было говорить о сенсации. Из Красной книги России было выведено шуйское стадо онежского лосося.

Река Шуя – крупнейшая в центральной Карелии. Впадает в Онежское озеро рядом с Петрозаводском. Именно в нее из Онего заходит на нерест лосось. Шуйское стадо – самое большое из оставшихся лососевых групп озера.

Лосось, пресноводная форма атлантического лосося, по-простому семги, – главная рыба второго по величине озера Европы — Онежского, ее настоящий признанный бренд. Красная рыба, царская рыба. Именно к нему приковано особое внимание. Внимание браконьеров, которые наживаются на его мясе. Гурманов, которые ценят вкусовые качества. Рыбаков, которые мечтают сразиться с достойным соперником.

Когда-то лосось заходил практически во все крупные реки, впадающие в Онего. Насчитывалось порядка 20 лососевых стад. Однако лесосплав убил нерестилища, а браконьеры – рыбу. Сейчас стада лосося – понятие весьма условное. Они смешались и уменьшились. Из тех же, что действительно можно назвать стадом, а не группой из двух десятков особей, шуйское – самое крупное.

Тогда, в 2004 году, ученым, рыбоводам, региональным властям титаническими усилиями удалось восстановить умирающую популяцию главной рыбы Онего. И даже ввести лицензионный лов лосося рыбаками-любителями. Масштабное разведение малька, восстановление нерестилищ и жесткая охрана со стороны рыбнадзора – таким был залог того успеха.

Восстановление стада открыло невероятные туристические перспективы. Рыбалка на лосося обещала стать фирменным карельским брендом, таким же, как ловля омуля на Байкале, трески в Норвегии или марлина на Кубе.

Данное направление туризма с начала 2000-х действительно начало стремительно развиваться. Как грибы по берегам Онего начали расти базы отдыха, в озере появились десятки и сотни катеров, подготовленных для рыбалки на эту рыбу.

Появились гиды-рыболовы. Лицензии продавались на ура. Рыбаки со всей России, чаще из Москвы, Санкт-Петербурга и даже Финляндии устремились вместе со своими деньгами на большую рыбалку на Онего. В Карелию на отдых поехали звезды эстрады, кино, спорта.

Казалось бы, туристическая отрасль, о развитии которой в Карелии говорят уже лет двадцать, заработала. Лосось благодаря совместным усилиям рыбоводов, рыбоохраны и ученых вернулся в озеро.

Но вскоре все пошло не так…

Не добрался

2010 год стал переломным. Шуйское стало лосося, которое насчитывало к этому времени, по официальной статистике, около ста тонн рыбы, резко стало сокращаться. Уже к 2014 году оно достигло, по данным «Карелрыбвода», сорока тонн. Иными словами, за несколько лет сократилось более чем в два раза. Что же случилось? Случилось банальное: вылов, в первую очередь нелегальный, значительно превысил воспроизводство. По-простому, лосося ловили быстрее, чем восстанавливали. Об этом открыто говорили все: рыбоохрана, рыбоводы, рыболовы, чиновники. Говорили, но разговорами все и заканчивалось.

Здесь следует подчеркнуть, что, по данным карельских ученых, не менее 70% всех особей шуйского стада имеют заводское происхождение. Это искусственно выведенные лососи. Так называемой дикой рыбы осталось крайне мало. Кроме того, естественный нерест был практически в зачаточном состоянии.

Вот почему качественный, полноценный и регулярный выпуск малька гарантировал стабильность стада. Без искусственной подпитки оно пока не могло существовать. Но именно здесь и произошел сбой.

Чтобы вырастить и выпустить шуйского малька лосося, рыбоводы сначала вылавливают производителей – то есть мам и пап будущих лососят. Именно их продукты для размножения – икру и молоку – используют рыбоводы для воспроизводства. Поймать родителей мальков необходимо именно в Шуе. Привозной молодняк попросту не приживется, а точнее, не пойдет потом на нерест в этой же реке – как говорится, прошивка не та.

Главная проблема, которая возникла с 2010-х, – рыбоводы не смогли обеспечить необходимое число производителей, рыба попросту не поднялась до того места, где в Шуе стоит специальное заграждение рыбоводов.

Причин могло быть две: либо рыбы стало крайне мало, либо ее полностью вылавливают на пути к месту нереста. В любом случае, результат оказался плачевным: в отсутствии производителей объемы выпуска малька стремительно упали. Нет воспроизводства – нет стада. Вот здесь-то и забили тревогу рыбоводы. Спустя 11 лет спасенный лосось вновь оказался на грани уничтожения.

В 2015 году в новой редакции правил рыболовства был введен запрет на его вылов. Вновь получил актуальность вопрос внесения шуйского лосося в Красную книгу.

Рыбы нет

Красавица Шуя – главная река центральной Карелии. Как гигантская анаконда вьется она по карте республики. Местами глубокая и спокойная, а где-то бурлящая и мелководная, несет она свои воды в Онежское озеро.

Именно по ней поднимается лосось на нерест. Идет он из Онего через узкий проход в озеро Логмозеро под понтонным мостом, потом проходит Логмозеро и по Шуе рвется наверх мимо дач и поселков к своим нерестилищам. Рядом с деревней Нижний Бесовец, раз в год его и ждут карельские рыбоводы.

Здесь в мае ежегодно они устанавливают свое заградительное сооружение, чтобы поймать рыбу и получить икру, из которой потом появятся новые лососята. Заградительная сетка примерно в течение месяца-полутора перегораживает реку целиком.

Посередине реки в этом месте расположен остров, на котором и базируются рыбоводы. Именно сюда мы и едем теплым июньским днем. Со мной в машине фотограф Игорь Подгорный и начальник Карельского филиала ФГБУ «Главрыбвод» (правопреемник предприятия «Карелрыбвод», ликвидированного в 2016 году) Сергей Иванов.

Наша цель – понять, поднимается ли лосось в реку в этом году. Есть ли шанс, что рыбоводы смогут собрать необходимое количество так называемых половых продуктов.

— Очень надеюсь, что этот год будет переломным, — говорит Сергей Иванов. Много лет он работал в структуре «Карелрыбвода». С августа 2016 года возглавляет данное предприятие. — В прошлые годы мы практически не могли собрать производителей. Страшно представить, но были годы, когда отлавливали всего по 8-9 штук. Рыба попросту не доходила до нашего заграждения. Прошлый год и вовсе был катастрофичным. Воды было много, залило наш русловый садок, вся рыба ушла. Мы не собрали вообще ничего. Но сейчас впервые норму выполним. Из необходимых 57 лососей уже отобрали 46. Вот еще сегодня посмотрим, что будет.

Надо сказать, что отношения у рыбоводов и местного населения в районе заграждения многие годы были напряженными. Местные считают, что из-за заграждения не стало лосося и другой рыбы выше по течению.

— Это, конечно, не так, — объясняет Сергей Иванов. — Лосось начинает заходить в реку сразу после ухода льда, то есть во второй половине мая. Первая рыба идет дальше — вверх по Шуе. Мы всегда ее пропускаем. Только потом ставим сеть. И снимаем ее, как только ловим необходимое количество особей. В конце июня сетки обычно уже нет. Рыбы не стало из-за браконьерства, а не из-за нашего заграждения.

Остров сокровищ

— Остановите здесь. Приехали, — мы выходим из машины и спускаемся к Шуе. Здесь нас ждет переправа на остров, где базируются рыбоводы.

Садимся в лодку и как на пароме с помощью натянутого троса переправляемся на остров. Здесь нас встречает опытнейший инженер-рыбовод Владимир Сорокин и его команда.

Но главные здесь не люди – главный здесь Грей. Щенок пока еще мал, но уже находится на госслужбе, охраняет территорию.

Заградительная сетка состоит из отбойной стенки, которая не дает пройти рыбе, ловушки, куда она заходит (подобие гигантской катиски), и руслового садка, куда помещаются пойманные особи.

Работа здесь – дело трудоемкое и непростое. Казалось бы, поставил сеть – проверяй и собирай улов. Но не так все просто.

— Шуя – река сложная. Течение сильное, — поясняет Владимир Сорокин. – Много топляков, сплав ведь раньше был. Установка и уход за заграждением, работа с водолазами – вот наши будни. Ловушка постоянно забивается, чистить надо. Что только не приносит течение! То свинью, то собаку, то бобра, я уж молчу про деревья. А на прошлой неделе очередной труп занесло….

— В смысле труп? Чей?

— Так человеческий… В полицию передали.

Как признаются рыбоводы, случай не единичный.

Нас ждали, и утренней проверки ловушки еще не было. Мы тут же отправляем нашего фотографа вместе с бригадой проверять улов.

— А лосось-то плещется, — обращает мое внимание на всплески около сети Владимир Сорокин. – Значит, будет еще рыба. Раньше нерестовое стадо было где-то две тысячи особей. Крупных было немало. Попадались рыбины по 9-12 кг. Сейчас стадо уменьшилось сильно, вес 4-5 кг. Крупных нет вообще. И почти вся рыба первая нерестующая.

— Что это значит?

— Впервые идущая на нерест. Вообще, лосось может нереститься до четырех раз за свою жизнь. Но шуйскому не дают это делать браконьеры. Его вылавливают раньше. На практике каждая особь проживает один, в лучшем случае, два нерестовых периода. На моей памяти был один лишь лосось, который добрался до нереста в третий раз.

— А что происходит после того, как вы поймали рыбу?

— Мы ее помещаем до сентября, то есть до созревания, в отдельный русловой садок. Самки отдельно, самцы отдельно. В сентябре собираем половые продукты и отправляет их на наш завод в Кемь. Рыбу же отпускаем на свободу. Малек два года растет на заводе, потом тоже идет в реку. Около четырех лет рыба нагуливает вес в большом Онего. Потом снова идет на нерест. Таков цикл.

К нашему разговору подключается Сергей Иванов. Он снова говорит о том, что из-за отсутствия идущей на нерест рыбы мальков в реку стали выпускать мало: в 2017 году – 17 тысяч штук, в 2016-м – всего шесть тысяч. При этом в лучшие времена выпускали по 150 тысяч.

Тем временем вернулась команда с нашим фотографом.

— Еще пять зашло – четыре наших, один дикий. Итого уже 51, — рыбоводы довольны.

— Мы уже создали свое маточное стадо лосося, — не без гордости делится Сергей Иванов. – Будем уже через год-два брать с него половые продукты. Ведется работа по строительству завода конкретно по разведению шуйского лосося. Задача стоит серьезная – добиться прежних результатов по выпуску малька.

Начальник предприятия не скрывает улыбку после утреннего улова. Он тоже доволен. Впервые за несколько лет они соберут столько икры, сколько надо.

— Всего лишь одно разумное решение, и сразу же результат, — буквально сияет Сергей Иванов. – Дело в том, что в прошлом году мы внесли на рассмотрение вопрос о полном запрете промышленных орудий лова, в частности, ставных неводов, они же ставники, в Петрозаводской губе, по которой лосось идет на нерест. Это самый большой бич для нерестового стада. Под эгидой ловли корюшки активно вылавливался лосось. Никто не контролировал этот процесс. В этом году мы не дали поработать этими ставниками, вот рыба и появилась.

Все рыбоводы, присутствовавшие на встрече с нами, в один голос говорили, что мечтают о возрождении популяции, но при этом уверены, что их труд будет напрасным, если не решить главную проблему – браконьерство.

Читайте во второй части о масштабах браконьерства на лосося, о том, кто наносит больший вред, как футболист Кержаков попал в неприятную историю и что представляет собой теневой бизнес по продаже этой рыбы.

Вторая часть ЗДЕСЬ. 

Третья часть ЗДЕСЬ. 

Данное расследование было выполнено при поддержке SCOOP Russia — сети журналистов-расследователей, i-scoop.org.»