Андрей Нелидов опасается, что может не дожить до оглашения приговора. Осталось всего 16...

В деле бывшего депутата ЗС РК Ивана Романова и бывшего главы республики Андрея Нелидова произошло, казалось бы, рядовое событие – Нелидову продлили содержание под стражей до сентября текущего года (задержали его почти два года назад). Он знал, что никто его не отпустит, что жена (владелица квартиры) и родственник (потенциальный залогодатель) пришли напрасно: ни домашнего ареста, ни залога не будет. Поэтому единственной его просьбой было – отпустить на один месяц в «человеческую больницу», чтобы врачи посоветовали, как дожить хотя бы до приговора.

Два заключения

На самом деле, то, что у Нелидова плохо со здоровьем, видно невооруженным взглядом: за год и восемь месяцев за решеткой он сильно сдал. Поначалу это пугало. Но со временем все привыкли к тому, что Нелидову все хуже и уже, и теперь это даже не удивляет. Нас больше не удивляет и не шокирует, что человек, чья виновность еще не доказана, медленно умирает в заключении.

— Когда я поступил в тюрьму, мне нужно было колоть 16 единиц инсулина. Сейчас это 84 единицы. Смертельная доза – 100. Осталось 16, — сообщил на последнем заседании подсудимый.

Он не врет. За время заключения Нелидова уже четыре раза госпитализировали, понаставили много новых диагнозов и признали инвалидом. Оказывается, имевшиеся у него при задержании заболевания дали осложнения на какое-то немыслимое количество органов.

— Эти тяжелейшие осложнения являются жизнеугрожающими, — заявил в судебном заседании известный специалист по судебной медицине, член-корреспондент РАМН Юрий Пиголкин. — В совокупности мы можем сказать, что действительно у него состояние болезни жизнеугрожающее. И ему требуется постоянное наблюдение, коррекция, правильное лечение. Я не знаю, лечат его – не лечат, но, по крайней мере, за время пребывания состояние его ухудшилось.

При этом, отметил профессор, каждое заболевание Нелидова усиливает действие другого.

Подсудимого Пиголкин не знает и раньше никогда не видел. Он и его коллеги сделали выводы о состоянии Нелидова по итогу комиссионного исследования его медицинских документов, большая часть из которых были взяты в системе УФСИН Карелии. Тем удивительнее, что выводы специалистов из Москвы и Петрозаводска не имеют ничего общего. Более того – они друг другу противоречат. Одни уверены, что подсудимому оказывается необходимая медицинская помощь, и он спокойно может находиться в заключении, другие – что при такой помощи Нелидов может отправиться на тот свет.

— При наличии такого букета заболеваний вам никто индульгенцию не даст, что вы будете жить. Но, безусловно, вы должны получать лечение специальное, специализированное, и должны мониториться ваши эти все анализы, — сообщил, обращаясь к Нелидову, Юрий Пиголкин.

— Мне никто не предоставит возможности мониторить и так далее, — ответил профессору подсудимый и поинтересовался у него:

— Если у меня появится возможность пройти обследование и специалисты назначат какие-то лекарства, которых я сегодня не получаю, это продлит мою жизнь?

— Безусловно. Все это заключение (документ с выводами комиссии — прим.авт.) о том, что пребывание вот там противопоказано.

Судья ожидаемо поинтересовался у специалиста, насколько представленное им в суд заключение может быть объективным, если учесть, что члены комиссии самого Нелидова не видели, и знакомились исключительно с его медицинскими показателями. Профессор ответил, что оно не просто может быть объективным. Оно таковым и является.

«Зачем меня добивать?»

То, что одному документу судья доверяет явно больше другого, вывело Нелидова на эмоции. А масла в огонь подлило заявление прокурора о том, что документ, предоставленный стороной защиты, не соответствует оговоренным законом требованиям.

— Да. Мы видим, что он больной. Но… справочки нет. А ее и не будет. Мы знаем эту хитрость. Ее и не будет. Я несколько раз пытался это сделать. У них нет этой аппаратуры, с помощью которой можно составить эту вот справку, — язвил из-за решетки Андрей Нелидов. — А то, что академик выступал, так это академик. У нас же есть старший лейтенант, который по-другому думает. Он прекрасно написал. И мы знаем, почему он написал. И вы знаете, и я знаю. И прокурор знает, почему она пишет именно так.

Чтобы заполучить-таки эту «справочку», подсудимый и предпринял еще одну попытку добиться от суда направления на полноценное обследование.

— Я оказался достаточно сильным человеком. Я вообще не думал, что проживу эти два года, — признался Нелидов. — Прожил. И вот даже говорю… Мне нужно всего лишь пройти нормальное обследование в нормальном, обыкновенном стационаре. Где профессионалы, увидев человека, отрекомендуют новое лечение, которое будет адекватно моему сегодняшнему состоянию, а не тому, в котором я поступил в тюрьму.

— У меня нет претензий, ни к кому из УФСИН. Наоборот, эти медики еще и как-то стараются вытащить меня в этой ситуации. Они делают все, что могут. Это правда. Но они настолько мало этого могут сделать, что это практически равно нулю, — говорит подсудимый. — Я понимаю, что сам создал ситуацию, в которой нахожусь … Но зачем меня добивать-то в этой ситуации? Надо до конца нам довести этот суд. Мне это решение крайне важно.

Не сложно догадаться, что ни на какое обследование в «человеческую» больницу Нелидова не отправили. Как не отпустили под залог, и не избрали ему меру пресечения в виде домашнего ареста. Внимательно выслушав адвокатов, подсудимого и профессора, судья продлил Андрею Нелидову срок содержания под стражей.

Официальная причина того, что подсудимый должен оставаться за решеткой — наличие у него связей в различных органах государственной власти и соответственно возможности  воспрепятствовать производству по делу. Заявление Нелидова о том, что все высокопоставленные чиновники уже давным-давно о нем забыли, и вообще отказались от него после ареста, на судью впечатления не произвело.

— А вдруг он за время суда помрет, и тогда не надо будет судить? – поинтересовался в какой-то момент у стороны обвинения и судьи подсудимый.

Вопрос, конечно, риторический.

С одной стороны Нелидова обвиняют в особо тяжком преступлении, а с другой – его вина еще не доказана. С одной стороны – он может как-то помешать производству по делу, а с другой – может не дожить до конца этого производства.

Из рассказа Нелидова:

— Проблемой является даже принести те лекарства, которые ты покупаешь сам. На это тоже нужно получить разрешение. А самое удивительное, что для того, чтобы принять это лекарство, нужно разрешение человека, который тебя охраняет. Я ему говорю: «Мне надо принять лекарство». «Врач ушел, давайте утром». Какое врач ушел, давайте утром, если у тебя сердце болит вечером?

Из рассказа адвоката Нелидова:

— Я пришел к Андрею Витальевичу, когда его только-только привезли из Медвежьегорской больницы. Это произошло с пятницы на субботу. В больнице ему выписали лекарства, которые нужно пить. И мой подзащитный спрашивает у дежурного фельдшера про таблетки. Та отвечает: «Вы что, думаете, они у меня в кармане лежат?» — «Да нет, — говорит Нелидов, — Их же передали». — «Вот придет специалист и вам в понедельник…» А до понедельника вы перебьетесь как-нибудь, наверное.