Столица

Из-за формулировки в документе петрозаводчанка не может переехать жить в другой город

Это уже не первый раз, когда к нам  в редакцию обращаются люди, волею судеб столкнувшиеся с работой городского отдела опеки и попечительства. И не впервые мы слышим рассказ о том, как специалисты отдела, мягко говоря, странно помогают в том или ином вопросе. Впрочем, в этом конкретном случае слово «помогают» неуместно.

— Мы с дочерью хотим разменять свою квартиру и переехать в Санкт-Петербург, и опека, в принципе, не против, но выдвигает нам условие, которое мы никогда не сможем выполнить, — рассказывает петрозаводчанка Марина Бондаренко.

Все дело в формулировке

Марина Бондаренко живет в обычной двухкомнатной хрущевке. У нее есть 14-летняя дочь и 30-летний сын, который уже создал семью и теперь хотел бы обзавестись собственной квартирой. Еще год назад он попросил маму либо разменять их общую квартиру (жилплощадь приватизирована на троих – прим.авт.), либо выкупить его долю за 500 тысяч рублей. Для Марины Олеговны эта сумма оказалась неподъемной, и женщина решилась на размен.

Долго искали подходящий вариант в Петрозаводске, но даже за 1 миллион 500 тысяч рублей найти в столице приличную однокомнатную квартиру оказалось непросто.

— Предлагали либо совсем «убитые» квартиры, ремонт которых мы никогда бы не смогли осуществить, или жилье за городом, или с печным отоплением, — рассказывает Марина Бондаренко.

В какой-то момент женщина начала рассматривать питерские варианты. Ее дочь Люба после окончания школы планирует поступать в Университет физической культуры, спорта и здоровья имени Лесгафта, и они не раз обсуждали возможность переезда в Санкт-Петербург.

В сентябре Марина Олеговна наконец нашла предложение, которое ее полностью устраивало: Питер, чистая отремонтированная комната в бывшем общежитии, капитальное здание, рядом метро, надежная хозяйка – единственный собственник помещения, готовая ждать, пока Бондаренко уладят все в вопросы в Петрозаводске.

— Я несколько раз ездила в Санкт-Петербург, смотрела комнату, общалась с этой женщиной, — рассказывает Марина Олеговна. – И мне все очень понравилось.

Оставалось только продать петрозаводскую «двушку». Покупатель нашелся, и Бондаренко отправилась в отдел опеки и попечительства за разрешением на продажу (оно необходимо, так как часть квартиры принадлежит несовершеннолетнему ребенку. – Прим. авт.).

— Когда я все объяснила начальнику отдела по опеке и попечительству, она меня поняла, — говорит Марина Олеговна. – Мне сказали, какие документы нужно собрать. Я все собрала, и в конце декабря вышло постановление, разрешающее мне продать квартиру в Петрозаводске с одновременной покупкой комнаты в Санкт-Петербурге. Когда я получила это постановление, то не сразу оценила проблемность формулировки «одновременно».

Без денег и работы

Все складывалось, как нельзя лучше: продавец ждал, покупатель покупал и уже даже внес залог за квартиру, на новом месте жительства появились предложения о работе. Марина Олеговна уволилась с работы. Большую часть своего выходного пособия (как у сотрудника городской администрации оно у нее было) женщина отдала сыну, чтобы он спокойно ожидал окончания сделок (отношения между родственниками из-за разногласий по квартире долгое время были очень сложными, поэтому Марине Олеговне важно было сохранить достигнутое с большим трудом перемирие). Но сделка с продажей внезапно сорвалась.

— Сначала тормознули сделку той женщины, которая покупала мою квартиру. Она тоже одну жилплощадь продавала, а другую приобретала, и тоже с условием одновременности, — рассказывает Марина Бондаренко. – Ей отказались зарегистрировать сделку продажи ее квартиры, так как она еще не покупает квартиру у меня. Тогда мы попытались провести одновременно обе сделки. И ее, и мою. Чтобы у всех все было одновременно. Но оказалось, что это невозможно, так как предмет моей покупки находится в другом регионе. И эта женщина от меня отказалась.

Вскоре от бывшей покупательницы пришло письмо с требованием вернуть задаток.

— А я не могу его вернуть, — говорит Марина Олеговна. – Деньги уже использованы. Я же уволилась с работы, и мне нужно было на что-то жить. Вот и получается, что на сегодняшний день я должна сыну, должна этой женщине, у меня нет работы, а проблема, как была, так и осталась.

Сомнения

Единственным выходом из ситуации было бы новое постановление отдела по опеки и попечительству города, с заменой слова «одновременность» на словосочетание «с последующей покупкой», но администрация против.

— И ведь объясняют свой отказ они совершенно нелепо, — говорит юрист Лилия Петрашкевич. – Сотрудники отдела не против того, чтобы изменить формулировку, но только в том случае, если покупать комнату Марина Бондаренко будет не в Санкт-Петербурге, а в Ялте, Чечне или, скажем, во Владивостоке. Это вроде как действительно далеко, а до Санкт-Петербурга, мол, рукой подать. При этом совершенно непонятно, какая разница, где собирается жить Марина Олеговна. В подобных постановлениях обычно прописывается срок – три месяца, в течение которых человек, продавший квартиру, должен приехать и отчитаться, купил он новую или нет. Если нет, значит, представитель опеки выходит с иском в суд, признает договор о продаже недействительным и все остаются при своих интересах.

— В отделе по опеки и попечительству с чего-то вдруг начали сомневаться в моей порядочности, — говорит Марина Олеговна. – Например, они почему-то уверены, что свою квартиру я продаю слишком дешево. Но 2 миллиона 50 тысяч рублей для нашей «двушки» – это немало. Ее и за эти деньги никто не берет. Квартира с газом, без ремонта.

— Она уже год висит на продаже. И за год нам позвонили всего около десяти человек, только двое из которых захотели прийти ее посмотреть, – говорит сын Марины Бондаренко (молодой человек выставил квартиру на продажу еще до того, как сумел договориться с мамой размене жилплощади, поэтому хорошо изучил спрос на их общее имущество. — Прим. авт.).

— Конечно, если бы из сложившейся ситуации был какой-то другой выход, например, откуда-нибудь посыпались бы деньги, и я смогла бы выкупить у сына его долю в квартире, я бы именно так и поступила, — говорит Марина Олеговна. – Но ситуация такая, какая есть. Нас три собственника и нам нужно как-то разделить нашу квартиру так, чтобы и мы остались с жильем, и сын свои жилищные проблемы решил.

Донести эту мысль до сотрудников городского отдела по опеки и попечительству у Марины Олеговны почему-то не получается.

«Может, изымем ребенка из семьи?»

— Специалисты отдела мне сказали, что моя доверительница невменяемая, — говорит юрист Лилия Петрашкевич. – Предположили даже, что она в секте. Я говорю: «Да вы что? Человек православный, верующий, ходит в храм, ездит по монастырям». Они мне начали говорить, что Марина Олеговна угрожала им, что покончит жизнь самоубийством.

— Это неправда, — говорит Бондаренко. – Все переврали. Просто в какой-то момент, отчаявшись достучаться до разума этих специалистов, я спросила у них: «Что мне теперь с вами, вешаться что ли?»

— Вы не поверите, но одна из сотрудниц отдела тогда на полном серьезе сказала коллегам: «Может, изымем ребенка из семьи?» — вспоминает Лилия Петрашкевич. — Я говорю: «На каком основании? Ребенок ходит в лицей, занимается фигурным катанием, мама одна умудрилась прошлым летом отправить за 40 с лишним тысяч ребенка в Севастополь на спортивные сборы, а потом еще и свозить на две недели в Египет. Ребенок окончил музыкальную школу, занимается ирландскими танцами. По какой причине ее можно изъять? Из-за гиперопеки? Так попробуйте, изымите».

Мы обратились в петрозаводскую администрацию с просьбой прокомментировать ситуацию, однако представители отдела опеки и попечительства разговаривать отказались, предложив прийти на судебное заседание: отчаявшись разрешить ситуацию мирным путем, Марина Бондаренко написала заявление суд. Сколько будет тянуться судебное разбирательство и чью сторону в итоге примет Фемида, неизвестно. Тем временем сделка с питерской комнатой может сорваться: совсем недавно хозяйка вновь выставила ее на продажу.

Срочные новости в нашем Telegram