«Мама, ты хотела уехать из этой страны? Теперь езжай куда хочешь!» Петрозаводчанка о двух своих встречах с ныне покойным Борисом Немцовым

В Москве решают судьбу народного мемориала Борису Немцову, расположенного на месте его убийства на Большом Москворецком мосту. Сейчас там постоянно свечи, цветы, портреты политика и круглосуточно дежурящие активисты. Но мост решено ремонтировать: капитальный ремонт запланирован уже на май текущего года. В связи с этим 7 марта в Москве состоялись публичные слушания.

В меморандуме по поводу слушаний сказано:

«Нет никаких сомнений в том, что целью затеянного ремонта именно этого моста, оцениваемой суммой свыше 3 миллиардов бюджетных рублей (а по существу, наших налогов), является уничтожение народного мемориала, а вместе с ним и памяти о Борисе Немцове».

— Я была на месте мемориала спустя два месяца после гибели Бориса Немцова, приезжала, чтобы возложить цветы, – рассказывает петрозаводчанка Татьяна Савинкина. — Там все было усыпано цветами. И людей было очень много, несмотря на утреннее время. В какой-то момент появилась полиция и больше десятка черных дипломатических машин. Это были иностранные дипломаты и журналисты. Они тоже возлагали цветы. Некоторые даже на колени становились.

Татьяна Ивановна – бывшая сотрудница МВД Карелии. Сейчас – на пенсии. Как-то в разговоре с нашим журналистом она обмолвилась, что два раза в жизни ее судьба сводила с Борисом Немцовым, и мы попросили рассказать, как это было.

— Первый раз я увидела Немцова в 2007 году. Была осень. Я ехала в санаторий, и по пути остановилась у дочери в Санкт-Петербурге. Когда приезжала к ней, всегда сразу включала «Эхо Москвы». Включив радио и на этот раз, услышала, что в 12 часов дня на Дворцовой площади состоится митинг. Несмотря на то, что в 16:00 у меня уже был поезд, я сказала дочери и зятю, чтобы заводили машину. Они пытались меня остановить, но я была непреклонна.

На следующий день, когда я уже приехала в санаторий, мне позвонила дочь и, смеясь, сообщила: «Мама, ты хотела уехать из этой страны? Теперь ты можешь ехать куда хочешь. Тебя везде примут». Я спросила: «Почему?» И она рассказала, что на первой странице «Новой газеты» опубликована фотография моего задержания.

Татьяна Ивановна показывает нам эту газету.

В тот день дети привезли меня в конец проспекта Александра Невского, потому что дальше было просто не проехать. Народу было очень много. Столько я не видела даже на «белоленточной акции» в 2012 году в Москве. Строем стояли мальчики в касках, машины с водометами. Они перекрывали нам дорогу к Зимнему дворцу.

Я подхожу к водометам и спрашиваю: «И что, будете нас поливать?» А они отвечают: «Ну а что делать?» Я иду дальше, мимо. Ну, провокатор, обыкновенный провокатор. Такая была. Думала, что ни сегодня-завтра все это полетит, мы победим, будет другая страна. Я была просто уверена в этом.

Полковник какой-то все время в микрофон кричал: «Вам здесь не разрешили. Идите в другое место». Я уже не помню, какое место он называл. Но говорил, что оттуда, где мы находились, нужно уйти. Омоновцы нас постоянно толкали из стороны в сторону, а руководителей у акции словно и не было. Люди просто ходили и чего-то ждали.

И вдруг я вижу — идет Немцов. Большой, красивый, на две головы выше всех нас. Берет микрофон и успевает сказать буквально две фразы: «Товарищи, мы с вами здесь собр…» «Собрались» он уже не успел сказать. Его схватили за руки, за ноги и потащили. Автобусы к тому моменту уже были заполнены нами – теми, кто погромче орал и визжал. Я давала интервью журналистам, в том числе и иностранным, поэтому за мной тоже охотились. Когда появился Немцов, мы сразу его окружили, но вот послушать не успели…

Его за ноги, за руки схватили здоровенные омоновцы и потащили по земле, но уже не в автобус, а в один из бронированных автомобилей. А он смеется, хохочет. И кричит: «Меня нельзя трогать, меня нельзя трогать, я депутат». Но его молча бросили туда и закрыли. Митинг продолжился. Хотя как такового митинга не получилось: всех руководителей они куда-то перетаскали.

И вдруг появляется Никита Белых. Не там, где мы стояли, а на той стороне дороги, у Зимнего. И только все к нему потянулись, как уже Белых хватают за руки, за ноги и тоже тащат. Теперь уже он кричит: «Меня нельзя трогать». И тоже смеется. Его, как и Немцова, запихали в бронированный автомобиль, но в другой.

В какой-то момент я, видимо, достала своей активностью этого полковника, который там всех разгонял. Он схватил двух омоновцев и закричал: «Уберите эту бабу! Уберите эту бабу! Чтобы ее здесь не было!» Меня схватили и потащили через улицу в автобус.

Именно в этот момент Татьяна Ивановна и попала в кадр.

Я так перепугалась. Посмотрите, какой испуганный вид. У меня же поезд в 16:00, меня дети ждут. И я этим говорю: «Ребята, ребята, я своя, я своя. Я сегодня уезжаю. Отпустите меня. У меня в четыре поезд». И они вдруг… Я так удивилась… Они меня довели до автобуса и говорят: «Бегом за автобус! Бегом за автобус, и чтобы здесь вас никто не видел». Тогда милиционерам платили очень мало. И поэтому они более человечные, что ли, были. Такие же, как все. Это сейчас с ними сложно.

Это была моя первая встреча с Борисом Немцовым.

Второй раз я увидела Немцова спустя пять лет. В феврале 2012 года у моей московской подруги был юбилей, и я ездила ее поздравлять. Когда засобиралась домой, подруга предложила остаться на «белоленточную акцию», которая должна была пройти через день. Она рассказала мне, что уже все подсчитано: если придет хотя бы 94 тысячи человек и встанут вокруг Кремля, то на вытянутых руках круг сомкнется. И я, конечно, осталась.

И вот мы выходим из метро… Какие там вытянутые руки? Какие 94 тысячи? Люди стояли уже в три ряда. Уже даже близко к дороге невозможно было подойти. Милиции практически не было. И, вы знаете, это был праздник. Там был такой праздник! Это надо было видеть. Все с белыми ленточками. Машины ехали все оклеенные надписями «Прокатим Путина» и тому подобное. Все махали этими белыми ленточками. И со всех машин кричали: «Кольцо сомкнулось! Кольцо сомкнулось!»

Оказывается, организаторы «белоленточной акции» изначально просили разрешить им провести митинг около Кремля. Тем не менее очень многие с этой акции пошли именно туда. И мы с подругой тоже. Вот уж где было очень много омоновцев. Мне их так жалко было. И смотрю: большая толпа ходит за кем-то. Я подумала, что кого-то забирают. Но когда подошла ближе, то увидела Удальцова. Толпа – это были его сподвижники. Они его охраняли.

И вдруг опять появляется Немцов. Смеющийся, веселый. Честно говоря, я даже не помню, что он говорил: какие-то хорошие нужные слова про то, что победа все равно будет за нами. Я тогда с ним сфотографировалась. Жаль, что эти кадры не сохранились.

Это был удивительный человек. Когда мы его слушали, мы верили: все будет!