Нет дома из-за огня
В конце марта загорелся дом на улице Коммунистов. Выгорело несколько нежилых квартир, а одну жилую спасла железная дверь: огонь подкоптил прихожую, но дальше не проник. Несмотря на чудесное избежание огненной кары, две семьи оказались в затруднительном положении. Жить в наполовину сгоревшем доме невозможно и страшно. А идти некуда.
– Аккуратно, берегите голову! Наклоняйтесь ниже – с потолка свисают доски! – жительница дома по улице Коммунистов, 21 Юлия Вершинина проводит меня внутрь недавно сгоревшей квартиры. Закопченная куча хлама на полу оставляет на джинсах широкую черную полосу. — Ну вот, — досадно качает головой Юлия. – Извините.
Извиняться Юлии не за что – дом подожгла не она. А кто – никто не знает. Просто мартовским вечером, собираясь за ребенком в садик, женщина почуяла запах дыма.
«Горим!»
— Я выбежала в коридор и ничего в нем не увидела – такой плотной была завеса дыма, — рассказывает Вершинина. — Из соседней квартиры доносился треск. Я поняла, что дело плохо, схватила сапоги и куртку мужа и понеслась вниз по лестнице. Пробегая по первому этажу, успела стукнуть в дверь соседей: «Горим!» — и выскочила на улицу.
На втором этаже пожар уничтожил три квартиры. И только Юлина не сгорела. Закоптилась прихожая, просел и без того свисающий потолок, пожарные залили полы, но вещи уцелели. Правда, так сильно пропитались гарью, что можно выбрасывать: такое не отмоешь и не отстираешь.
— Я вот только пальто в химчистку отнесла, чтобы в чем-то ходить, — рассказывает Юля. – А все остальное надо выбрасывать. И мебель, и постельное белье с матрасами… Слава Богу, в сгоревших квартирах давно никто не живет. Нас вообще тут две семьи осталось: я да Света с первого.
Аварийный. Непригодный
Юлия с семьей поселилась в старом доме на Коммунистов в 2000 году. Он уже тогда был в аварийном состоянии: ходили ходуном полы, не закрывались двери, трескались печи, замыкала проводка. Жильцы судились за то, чтобы дом признали аварийным и расселили их от греха подальше. И выиграли дело.
— В 2001 году дом был признан аварийным и не подлежащим капремонту, — рассказывает жительница. — Комиссия постановила, что строение настолько ветхое, что в любой момент перекрытия могут обрушиться на голову жильцов. Люди, которые выиграли суд, получили квартиры. Правда, таких было не много: по закону получить жилье могли только те, кто не является собственником. А те, кто умудрился в свое время приватизировать квартиру, остались ни с чем. В число таких «счастливчиков» вошли я и еще несколько семей.
Юля купила огнетушитель на случай пожара. Поставила железную дверь. Как могла, залатала печь. И продолжила судиться. В 2004 году дом снова осматривала комиссия, которая не признала признанную ранее аварийность.
— Эксперты походили, покачали головами и признали его не аварийным, а непригодным, — говорит Юлия Вершинина. — По закону непригодные дома тоже расселяют, но аварийные – быстрее. Чтобы признали аварийность, я должна сама вызвать эксперта и заплатить ему 30 тысяч рублей. А у меня двое детей, и нет возможности платить такие деньги, чтобы доказывать очевидное!
— Мы были в шоке! Как аварийный дом мог за три года перестать быть аварийным? – соседка Юлии с первого этажа Светлана Лупкина обводит взглядом деревянное скрюченное строение. Вздувшийся фундамент, дыры в потолке и крыше, скособоченные дверные проемы не оставляют сомнений: еще немного, и расселить оставшихся людей можно будет не успеть.
Дома нет
По словам оставшихся жителей, дома на Коммунистов, 21 уже давно как будто бы нет. Управляющая компания отказывается его обслуживать. А жильцы, не дождавшись расселения по суду, побросали квартиры и расселились сами.
— Управляющая компания «Партнер», которая должна заниматься обслуживанием нашего дома, им не занимается, — говорит Вершинина. — Вот я давно бьюсь, чтобы приехали и спилили старое дерево, которое, возможно, очень скоро свалится на дом. Если это произойдет, половины дома не станет! Но «Партнер» игнорирует мои просьбы. То же самое относится к ремонту кровли и прочему.
По словам директора управляющей компании «Партнер» Михаила Старкова, обслуживать аварийный дом в полной мере они не обязаны.
— Дом признан аварийным, и мы осуществляем только аварийные работы. С этого дома собирается очень маленькая сумма, поэтому мы можем только вывозить ТБО, устранять аварийные ситуации…
— А как же дерево, которое угрожает жизням?
— Снос дерева стоит больше, чем нам платят жильцы. Арифметика простая.
— А если дерево свалится на дом и разрушит его, устранение аварийной ситуации влетит в еще большую копеечку. Разве вы будете его заново отстраивать?
— Нет, этого делать мы не будем.
Страх и крах
И все-таки Юлия выиграла суд. По закону администрация Петрозаводска должна предоставить ее семье просторную квартиру. С тех пор прошло два года, а Юля с детьми по-прежнему живет на Коммунистов.
— Каждый квартал я хожу к приставам и спрашиваю, нет ли хороших новостей? И каждый квартал они разводят руками: у администрации нет возможности предоставить мне жилье.
Интересно, что каждый год приставы штрафуют администрацию на три-пять миллионов рублей за неисполнение решения суда. Резонный вопрос: не проще ли на эти деньги купить парочку квартир для очередников? На этот простой вопрос Юлия не может получить ответа.
В день пожара Светлана Лупкина, как и Юлия Вершинина, выскочила на улицу в тапочках. И потом два дня они с мужем ночевали в машине – вонь в доме стояла такая, что зайти было невозможно.
— Мы спали в машине неподалеку и видели, как в дом забираются бомжи. Как заглядывают в окна, бродят по заброшенным квартирам…
Лупкина тоже давно хочет переселиться. А еще хочет жить в нормальных условиях. Потому однажды, устав ждать чуда, плюнула и сделала в квартире хороший ремонт.
«Мне надоело жить в страхе и крахе, — признается женщина. – Кто знает, сколько нам еще здесь находиться? Хотелось уюта, и мы сделали полы, потолки, поменяли двери. А когда начался пожар, я сидела на улице и молилась, чтобы нашу квартиру не задело».
Квартиру Лупкиных огонь не тронул. Только пожарные залили комнаты водой. Несколько дней женщина отмывала жилище от воды и гари. И сейчас в доме снова можно жить. Только страшно.
– Крысы бегают, — ежится женщина. – В любую секунду нам на голову может рухнуть второй этаж. Или дом снова загорится... Но идти пока некуда.
Добро пожаловать в сарай!
В Петрозаводске существует маневренный жилищный фонд для расселения людей из аварийных и непригодных домов. После пожара администрация предложила Юлии и Светлане воспользоваться его квартирами.
– Моей семье предложили квартиру в деревянном доме на улице Володарского, – рассказывает Юлия Вершинина. – Мы зашли в подъезд, и в нос сразу ударил резкий запах канализации. А у меня ребенок с бронхиальной астмой – как с ним там жить? Ну постояли, осмотрелись: в подъезде с потолка обрушилась штукатурка, торчат гнилые бревна. Полы перекошенные, душа и ванной нет – полублаг с холодной водой. Сама квартира в ужасном состоянии: чтобы жить, надо тысяч 50 вложить – сделать косметический ремонт. Поглядели на все на это и отказались.
– Одна бы я, может, и согласилась. А у меня же дети! Как с ними? Сейчас меня приютили друзья, которые живут в таком же непригодном доме, как и мой. У них две комнаты, и мы ввосьмером там ютимся.
Светлане Лупкиной повезло не больше. Ее городская администрация заботливо отправила в общежитие.
– Предложили нам общагу-бичевник. Комната 12 квадратных метров. На 37 комнат – один туалет и одна душевая кабина, которая редко работает. И соседи все – алкаши. Я сказала: «Извините, в такой гадюшник я не хочу. Лучше буду у себя, со своим ремонтом, сидеть и ждать катастрофы».
Лучше, чем в сгоревшем доме
Начальник отдела учета и распределения жилья петрозаводской администрации Владимир Бильгеев сложившуюся ситуацию поясняет цифрами.
— В Петрозаводске 188 жилых помещений маневренного фонда. Аварийных домов – 90. А семей, нуждающихся в расселении, – 675. На всех жилья не хватает… К сожалению, у города нет возможности строить хорошее социальное жилье. Поэтому приходится предлагать то, что есть.
По словам работника администрации, то, что мэрия предоставляет погорельцам и жителям аварийных домов – это такие же пустующие аварийные дома. Да, это не дворцы, но ведь жилье-то временное! И не настолько плохое, как считают Вершинина с Лупкиной.
— Мы им предлагали разные варианты – они отказывается. Ну да, на Володарского запах канализации, да, соседи пьющие, но с кем не бывает? Из этой квартиры недавно выехали люди: они там жили – и ничего!
По словам Бильгеева, если люди отказываются от маневренного фонда, значит, им есть, где жить. А если есть, где жить, то какие претензии к администрации?
— В этом году из-за пожаров мы расселили 11 семей! – говорит начальник. – Пожар – это же незапланированное действо! Мы не можем быстро найти для погорельцев жилье, которое их устроит. Иногда неделя и больше проходит… И знаете, те, кому некуда идти, соглашаются жить в маневренном фонде. Нормальные там квартиры. И это точно лучше, чем жить в сгоревшем доме.
Все нуждающиеся в жилье стоят в очереди на его получение. Как только освобождается квартира, ее сразу передают тому, кто первый в списке. В среднем в год освобождается 30 квартир – меньше, чем требуется. И потому для многих ожидание составляет годы, а временная жизнь в маневренном фонде становится постоянной.
Номер очереди на получение квартиры у Юлии Вершининой – 45-й. А два года назад был 102-й. Женщина говорит, что готова к тому, чтобы ждать еще пару лет. Только где?
Придется соглашаться
После пожара Светлана Лупкина и Юля Вершинина ходили на прием к мэру Петрозаводска Галине Ширшиной. Градоначальница обещала в течение двух недель поискать варианты получше. А еще обещала помочь деньгами – немного.
— В общем-то Ширшина нас сильно не утешила: лучших вариантов нет, и вряд ли удастся что-то найти. Так что я уже почти решилась переселяться на Володарского. Что нам еще остается? – сказала Вершинина.
По словам Юлии, если мэрия выделит хоть какие-нибудь деньги на ремонт «убитой» квартиры, они его сделают. И сами тоже вложатся материально – деваться некуда.
Светлана Лупкина собирается судиться за признание ее жилья аварийным и после пожара, конечно, выиграет. Только ждать предоставления квартиры ей тоже придется много лет. А значит, ее семья либо останется в проклятом доме, либо тоже съедет в общежитие или деревяшку.
Во всей этой ситуации хорошо одно: вариантов не много, а значит – выбрать будет не сложно.
