«Ошибки» следствия, или Как добывали доказательства по делу «Петропита»
Для того, чтобы уголовное дело «Петропита», рассмотрение которого сейчас заканчивается в Петрозаводском городском суде, вообще когда-нибудь дошло до суда (напомним, что расследовалось оно больше года), немало усилий приложил следователь по особо важным делам следственного управления СК РФ по РК Александр Брюханов. За период предварительного следствия и суда вскрылось столько «особенностей» его работы по делу, что они, несомненно, заслуживают особо внимания.
Напомним, что, по версии Брюханова, депутат Законодательного собрания Карелии Ольга Залецкая, экс-директор ТД «Ленторг» Александра Корнилова и директор Олонецкого молочного комбината Анастасия Кравчук совершили мошенничество: фиктивно взяли муниципальное имущество (бывшее здание комбината школьного питания) в аренду, чтобы после приобрести его по заниженной цене. Руководил «преступлением», с точки зрения следователя, Василий Попов, который ради того, чтобы все получилось, даже устроил Ольгу Залецкую на должность директора «Петропита» — предприятия, которому принадлежало здание.
В прошлый раз мы коснулись истории появления этого уголовного дела, и она явно свидетельствует о том, что его единственной целью были преследование и арест лидера карельских «яблочников» политика Василия Попова. Допросы абсолютно всех свидетелей касались только его персоны: кто он такой, чем владеет, с кем общается, кому и что когда-либо говорил. Но зацепиться было не за что, а «доказательства» его участия в «преступлении» надо было добыть любой ценой. Такой «ценой» стали, в частности, аресты Александры Корниловой и Ольги Залецкой.
Если арест Александры Корниловой выглядел просто какой-то беспредельной глупостью (дело в отношении нее к тому моменту расследовалось уже около года), то взятие под стражу Ольги Залецкой граничило с неоправданной жестокостью. У депутата двое несовершеннолетних детей, младшему из которых на тот момент было пять лет. Муж-моряк находился в плавании. И, тем не менее, Залецкую арестовали, и первые сутки ее пребывания за решеткой попытались превратить в настоящий ад. У нее отобрали пальто и сапоги, дав взамен лишь тонкое байковое одеяло, после чего отвели в бетонную коробку и заперли до утра. Там было очень холодно. Поэтому, когда около 10 утра она вышла вот в таком виде (правда, сапоги при выходе из камеры ей все-таки разрешили надеть) на встречу с адвокатом, тот пришел в ужас. По просьбе защитника Ольге Евгеньевне принесли пальто, чтобы она могла согреться. А еще через минуту выяснилось, что холод — не единственная пытка, которую решили к ней применить. С момента задержания (произошло это около 16:00) и до 10 утра ее не кормили. Пищу ей тоже принесли только тогда, когда такое требование высказал адвокат.
Возможно, стражи порядка рассчитывали на то, что за решеткой мать двоих несовершеннолетних детей окажется более сговорчивой и поможет с «компроматом» на Попова. Однако просчитались: после всего вышеперечисленного общаться со следователями Ольга Залецкая отказалась.
Арест Корниловой тоже не принес «пользы» следствию, хотя и Александра Юрьевна до сих пор с содроганием вспоминает свою первую встречу с Александром Брюхановым:
— Когда я сидела в СИЗО, у меня было два защитника, но, несмотря на это, он притащил мне другого, третьего адвоката, и они меня пытали полтора часа, заставляя подписать документы. У меня началась истерика.
Спустя 12 дней после ареста Верховный суд Карелии (который обычно, можно сказать, с закрытыми глазами утверждает такие аресты) изменил Залецкой и Корниловой меру пресечения на домашний арест. В дальнейшем обвиняемые и вовсе были отпущены под залог. Их арест стал явной ошибкой следствия, которая ко всему прочему привела еще и к массовым акциям протеста. Однако Александра Брюханова это не образумило, и «ошибки» со временем начали множиться.
Еще одним шагом в сторону добычи нужных показаний в отношении Василия Попова стало задержание временного управляющего ПМУП «Петропит» Сергея Громова.
— Меня задержали сначала. Потом, на второй день, допросили и спросили, знаю ли я Попова, — рассказал свидетель в суде. — Я говорю: «Чего вы к Попову-то пристали?» Говорят: «Надо отвечать». Я сказал, что знаю. А дальше: «Разговаривал ли с тобой Попов по вопросам аренды?» и т. д. Я уже не помню конкретно. Говорю им: «Это было давно, я не помню. Если напомните, я скажу». «А вот такие вопросы с тобой обсуждал?» Я говорю: «Это было много лет назад. Я не помню». И следователь сказал: «Отличный ответ. Если вы не помните, значит, может быть, говорили, а может быть, не говорили. Так ведь получается?» Я говорю: «Ну да». «То есть вы допускаете, что вы говорили?» Я говорю: «Ну, допускаю». Он и записал: допускаю. Вот вам и «допускаю». Я не помню, но допускаю… В этот же день, причем там до конца рабочего дня оставалось очень мало времени, они быстренько написали постановление об освобождении и выпустили меня из изолятора.
Удивительно другое — как вольно потом Александр Брюханов обошелся с показаниями свидетеля Громова: в обвинительном заключении по уголовному делу никакого «допускаю» нет. Там утверждение: Попов договорился об аренде! По версии Александра Брюханова, Попов попросил Громова, а Громов в свою очередь попросил внешнего управляющего Осина заключить с Корниловой договор аренды здания бывшего комбината школьного питания. Примечательно, что сам Осин тоже опроверг в суде эту версию. Как, собственно, и другие свидетели обвинения. Все, кто хоть сколько-то владеет информацией об обстоятельствах взятия Александрой Корниловой в аренду указанного здания, говорили о том, что инициатором сделки был как раз внешний управляющий, а Корнилова еще не сразу и согласилась на его предложение.
Понимая, что одним из основополагающих для формирования обвинения тезисов является утверждение о фиктивности аренды здания, Александр Брюханов проигнорировал показания свидетелей, которые даже на его допросах настаивали на том, что договор аренды был реальным. В деле даже появился протокол осмотра здания коллегой Брюханова – капитаном Лапытько. Согласно этому документу, датированному 2014 годом, в 2012 году объект не использовался (ни в том, ни в другом году капитан в здании не был, объект он осмотрел только внешне, но выводы свои сделал). Впрочем, в суде эта надуманная следствием фиктивность аренды была категорически опровергнута. Десятки свидетелей подтвердили, что бывшее здание комбината школьного питания Александрой Корниловой активно эксплуатировалось.
Помимо всего прочего, Александр Брюханов почему-то оказался зациклен на версии, что здание «Петропита» ОПГ из Кравчук, Корниловой и Попова было необходимо для нужд «Ленобщепита», который на тот момент занимался школьным питанием. Следователь так целенаправленно продвигал эту версию, что умудрился не заметить все показания специалистов, которые говорили о невозможности использования объекта по назначению. Бывший комбинат школьного питания находился в таком состоянии, что Корниловой пришлось вложить не один миллион рублей для того, чтобы использовать его хотя бы под склад.
Еще одна существенная и, конечно, случайная «ошибка» следствия – определение времени составления Кравчук, Корниловой и Поповым «преступного плана». Согласно материалам уголовного дела, о том, что здание комбината будет целиком сдаваться в аренду, стало известно не ранее 19 мая 2011 года, когда кредиторы приняли это решение. О том, что оно когда-нибудь будет продаваться, тогда и речи не шло. В ходе внешнего управления это здание было исключено из оборота, и администрация города последовательно настаивала на том, что это имущество не подлежит реализации (это следует из показаний свидетелей). По мнению же Александра Брюханова, «преступный план» был разработан в период с 1 марта по 31 октября 2011 года, то есть здание задумали фиктивно взять в аренду (для того, чтобы потом по заниженной цене купить) еще до того, как кредиторы приняли решение о сдачи объекта в аренду. Это, конечно, нелогично и, главное, неправдоподобно. Не выдерживает никакой критики и утверждение о том, что «разработка плана» длилась вплоть до 31 октября 2011 года. Александра Корнилова заключила договор аренды уже 1 августа, поэтому ни она, ни Попов не могли до середины осени задумывать «преступление». Оно же, по версии того же Александра Брюханова, уже реализовывалось.
Зачем же Александру Гурьевичу понадобилось эта «ошибка»? Все просто — необходимо было устранить еще одно алиби обвиняемых: если бы следователь датой окончания разработки плана указал дату начала его реализации (что было бы логично), получилось бы, что здание задумали купить задолго до того, как его надумали продавать. Получилось бы, что не было никакого «плана». Этого следователь, конечно, допустить не мог.
Есть, впрочем, в деле и еще одна временная нестыковка. По версии следствия, Василий Попов уже в июле 2011 года заручился согласием Ольги Залецкой участвовать в «преступлении» и договорился о том, что Николай Левин (на тот момент мэр города) с 1 ноября назначит ее директором ПМУП «Петропит». Это, конечно, бред. В то время предприятие находилось в состоянии банкротства (выйдет оно из него или нет, было неизвестно), и глава города не мог ни назначить, ни планировать назначить кого-либо на должность директора «Петропита». О том, что предприятие может вернуться в муниципальное управление, стало известно только в августе, а официальное решение об этом арбитражным судом и вовсе было принято только в сентябре 2011 года.
Интересно, что версии следствия постоянно менялись. Изначально в «преступлении» подозревали только Александру Корнилову и Анастасию Кравчук. Но, как ни крутили, найти в их действиях что-либо противозаконное не смогли: за последние 10 лет в Петрозаводске были десятки случаев, когда по результатам открытого аукциона покупателями становились арендаторы имущества, и это не было преступлением. И через год было решено приплести к делу Ольгу Залецкую. Новой версией стало то, что в свое время Анастасия Кравчук вовлекла свою знакомую Ольгу Залецкую в состав преступной группы и после получения согласия Залецкой участвовать в преступлении устроила ее работать директором муниципального предприятия «Петропит», которое впоследствии и выставило здание на продажу по заниженной цене. Версия была не очень убедительной, потому и просуществовала всего два месяца.
В окончательном варианте обвинительного заключения указано, что Анастасия Кравчук, «согласно отведенной ей роли» вместе со своим супругом, «должна была склонить свою знакомую Залецкую к участию в совершении мошенничества». Но про то, как она это делала, и делала ли вообще, в документе нет ни слова. Вот такая ненавязчивая «ошибочка», но она помогла Александру Брюханову сделать Кравчук полноценным участником ОПГ, потому как просто факта покупки здания (имущество оформлено на Анастасию Андреевну) на аукционе было недостаточно, чтобы представить жену Попова преступницей.
И это только основные «ошибки» следствия. На самом деле, они исчисляются десятками, и единственная причина их появления – желание создавать картину несуществующего преступления и дать возможность прокуратуре направить уголовное дело в суд.
В рамках судебного процесса действия Александра Брюханова, естественно, исследовать никто не станет, но после оглашения приговора их оценка будет необходима. Хотя бы для того, чтобы «ошибок» у следователя, ломающего судьбы людей, больше не было.
