Петрозаводчанка винит хирурга в смерти мужа

Четыре года назад у Ирины Александровой (имя и фамилия изменены. – Прим. ред.) умер любимый муж. Мужчина скончался после неудачной операции на сонной артерии. Ирина признается: эта трагедия не отпускает ее до сих пор. Ей кажется, что любимый супруг, с которым они состояли в браке почти 40 лет, мог и дальше жить, если бы не злосчастная операция, после которой у мужчины неожиданно случился инсульт.

Операция

Ирина вспоминает: в октябре 2008 года муж заболел гриппом. Участковый врач, пролистав карту, заметила, что 58-летний мужчина перенес два инфаркта, да еще и курит, и на всякий случай предложила сделать УЗИ сонных артерий. И не зря: у супруга Ирины нашли холестериновые бляшки. Обследование мужчина делал в БСМП, так совпало, что в тот день прием там вел сосудистый хирург, профессор ПетрГУ Иван Дуданов. В то время он работал в Железнодорожной больнице Петрозаводска, а в городской больнице у него были платные консультации. Хирург, посмотрев результаты УЗИ, стал убеждать мужчину, что ему нужно срочно делать операцию.

– Я до сих пор удивляюсь, как ему удалось так быстро уговорить мужа, – говорит Ирина. – Он к врачам всегда относился настороженно. Для него зуб вырвать – и то было делом непростым. А тут – операция! Видимо, мужу нарисовали ужасные перспективы: мол, у вас скоро будет инсульт такой силы, что вы станете «овощем», и жена вас будет с ложечки кормить. Муж сразу дал согласие на операцию.

Сама операция была бесплатной, но проводилась в два этапа, и каждый раз нужно было платить за палату в Железнодорожной больнице, за питание и за уход после операции. Всего Ирина с мужем отдали примерно 50 тысяч рублей. Первую операцию мужчине сделали в октябре 2008 года, все прошло нормально. Вторую операцию назначили на декабрь, но потом сроки несколько раз сдвигались, и в итоге супруга Ирины прооперировали 16 февраля. Правда, перед тем как идти на вторую операцию, мужчина снова сделал УЗИ артерий. И оказалось, что первая операция нисколько не улучшила положения: бляшки как были, так и остались.

– Но муж всегда был человеком долга, раз ему доктор сказал, что нужна вторая операция, значит, надо делать, – вздыхает Ирина. – 16 февраля он поступил в больницу, а 18-го ему сделали операцию. Сейчас, пройдя через все это и перечитав кипу документов, я не понимаю, как вообще можно было человека не обследовать перед тем, как делать ему операцию? Но тогда я этого не понимала, хотя меня все равно удивило, что мужа просто осмотрели несколько врачей.

Инсульт

Операция была направлена на то, чтобы предотвратить инсульт. Но вместо этого муж Ирины как раз этот инсульт и получил. Возможно, что-то пошло не так. Однако Ирине об этом не говорили. Когда женщина звонила в больницу, чтобы узнать, как чувствует себя муж, ей несколько раз отвечали, что операция еще продолжается. Ирина заволновалась. Потом, наконец, трубку взяла врач и отрезала: операция прошла стабильно – есть в медицине такой термин. Затем из больницы позвонил лечащий врач супруга и попросил Ирину забрать из поликлиники пакет с лекарствами, которые понадобятся для ее мужа. А после врач вдруг начал упорно избегать общения с Ириной и на звонки больше не отвечал. Ирину встретил уже другой врач, который представился новым лечащим врачом ее мужа. Он объяснил, что во время операции у ее супруга стало плохо с сердцем. Врач выдал ей еще один список лекарств, которые нужно было купить.

О том, что произошло страшное, Ирина узнала только на следующий день, причем не от лечащего врача, а от реаниматолога-анестезиолога. Она сама позвонила женщине на мобильный и все рассказала. Причем говорила врач таким тоном, что Ирина сразу поняла: дело совсем плохо. Так оно и оказалось: любимый супруг начал угасать на глазах. После операции он ни разу не пришел в сознание. Женщина видела, что мужа уже практически не лечат – принесенный пакет с лекарствами так и оставался полным. Врачи объясняли это тем, что вдобавок к инсульту у мужа Ирины открылась еще и язва желудка, поэтому почти все лекарства ему противопоказаны.

Скорее всего, медики уже понимали, что мужчине ничем не помочь, поэтому и избегали встреч с ней. Перед операцией они с супругом оплатили 7 дней пребывания в палате Железнодорожной больницы. Поэтому на восьмой день мужчину перевели в БСМП – якобы специалисты по выводу из такого тяжелого состояния там лучше.

– Но я поняла, что его туда просто отправляют умирать, – плачет Ирина. – А транспортировка могла только ухудшить его состояние. Муж провел в БСМП чуть больше двух недель, там его тоже не лечили. Я однажды на крик перешла, кричала врачам, что они хотя бы могли делать вид, что пытаются помочь. На следующий день ему капельницу поставили. Но помочь мужу уже никто не мог, 7 марта он умер…

Все равно бы умер?

Ирина признается: сначала она не хотела связываться, но потом поняла, что просто не может сидеть сложа руки. Возможно, она не стала бы разбираться, кто виноват в смерти мужа, если бы хирург Дуданов хотя бы поговорил с ней. Но он ей даже не позвонил.

– Везде было одно сплошное вранье, – говорит Ирина. – Это-то меня и задело. Потом мне кто-то из знакомых врачей сказал, что с такими бляшками люди и по 20 лет живут. Я вообще начала сомневаться, нужна ли была мужу операция…

Ирина обратилась в Управление федеральной службы по надзору в сфере здравоохранения и социального развития Карелии. Там провели служебную проверку и выявили в работе врачей множество недочетов, начиная с того, что мужа Ирины оба раза брали на операцию, толком не обследовав и не информировав о самой операции и ее последствиях, и заканчивая тем, что у хирурга Дуданова не было даже лицензии на проведение подобных операций!

Вскрылись и другие факты: к примеру, у проверяющих вызвало сомнение качество лечения мужчины после инфаркта – в Железнодорожной больнице нет неврологов, которые могли бы это делать. А транспортировка мужчины в БСМП действительно могла ухудшить его состояние.

Ирина обратилась в полицию, нашла адвоката. Правоохранительные органы возбудили уголовное дело, но потом неожиданно его прекратили. Как сказано в материалах проверки, раз Дуданов работает в рамках совместного договора между ПетрГУ и Железнодорожной больницей, то и лицензия должна быть у больницы, а не у самого врача. Что касается транспортировки, которая могла ухудшить состояние мужчины, то решение о переводе принято на консилиуме, поэтому хирург в этом не виноват. Следователи пришли к выводу, что «лицо, виновное в совершении преступления, не установлено». И что Ирина ошибочно дала правовую оценку сведениям, указанным в материалах служебной проверки.

Профессор Иван Дуданов работает и в ПетрГУ, и в Железнодорожной больнице, и в БСМП. Виноватым он себя по-прежнему не считает:

– Подобное развитие ситуации и осложнение нельзя предсказать. Была экспертиза, которая установила, что никаких нарушений с моей стороны нет. В первый раз нам удалось удалить тромб, но во время второй операции он был такой протяженности, что сделать это уже не получилось. А когда именно этот тромб может образоваться, предсказать невозможно. В то время в Петрозаводске подобные операции вообще практически не проводились, поэтому то, что я попытался помочь пациенту, было оценено экспертами. Однозначно могу сказать: если бы мы не провели операцию, через какое-то время мужчина все равно умер бы.

Сейчас Ирина вместе со своим адвокатом готовит иск в суд. Говорит, что лучше сделать и пожалеть, чем не сделать и жалеть. И пока она не выяснит, почему умер ее муж, спокойно жить дальше не сможет.

Евгения Покровская