Жигулевская кругосветка. Про собак, которые важнее людей

На прошлой неделе мы опубликовали первый репортаж Евгении Волунковой о Жигулевской кругосветке, в которой она принимала активное участие. Предыдущий текст был о людях. А сегодня читайте о собаках хаски и смотрите их замечательные фотографии.

— Вот здесь, кажется, свободно. Заходи, — Павел Ярошевский, участник Жигулевской кругосветки, распахивает передо мной дверь домика на тольяттинской базе отдыха «Транспортник».

Захожу и зажимаю нос рукавицей: в прихожей, посреди дороги, лежит ящик с рыбьими головами. Запах распространяется и в комнату тоже: в спальне от вони слезятся глаза. Две кровати заняты вещами, а на третьей лежит собака. Клубком. Одеяло в шерсти и каких-то костях.

— Вот это, вроде, твоя кровать... — неуверенно произносит Паша и осекается: пес приподнимает голову и скалится. Читаю по морде: «Иди отсюда, девочка. Здесь сплю я».

— Наверное, я поищу тебе другой домик? — стесняясь, предлагает Павел.

____________________________________

Я приехала в собачье царство. В мир хасок, которые важнее людей. 36 человек и 80 собак — почувствуйте разницу.

— Запомните! Первым делом — собаки. Их нужды, здоровье. А вы — потом, — на собрании о собачьих правах и наших обязанностях говорят на полном серьезе. — Пришли с маршрута, голодные, холодные — не важно. Собак надо разместить, проверить лапы, покормить. И только потом можно думать о себе. Потому что им — тяжело. Они вас везут. А вы в сравнении с ними так, прохлаждаетесь.

Я прохлаждаюсь на костромской упряжке. Впереди — черная неуемная собака Угалек (она) и пес Валдай. В центре — Капитоша и Рэм. Спокойные, как удавы и любящие друг друга. Сзади — милая Нюша и вечно злой и рычащий Арни. Последнюю пару хозяин, Саша Евдокимов, называет просто Арнюша. Говорит, очень удобно: на команду откликаются сразу двое.

Кстати, Саше — 16 лет. Школьник, он уже первоклассный каюр: со своими хасками участвует в сложных экспедициях наравне с опытными путешественниками и каюрами. А еще призер гонок на собачьих упряжках. Вообще, у Саши сначала жили улитки. Много улиток, целый дом. Наверное, приелась их медлительность, раз он завел именно гоночных псов. Которые, уж не знаю, за какие грехи, в этой экспедиции достались именно мне.

— Моя упряжка очень быстрая, — предупреждает Cаша на старте. — Периодически езжай на тормозе, иначе будешь всех обгонять или вылетишь. Первых запомни, как зовут, и последних — тоже. К середине можешь не обращаться. Уга — дура еще, молодая, но хорошо бежит. Командуй лучше Валдаю — он самый умный. Через километров пятнадцать тебя сменю — хватит для первого раза.

Четыре упряжки впереди, остальные — сзади. Стою на нартах, вдавив до упора тормоз. Собаки рвутся вперед так отчаянно, будто у нас чемпионат мира. Валдай все время на меня оборачивается: умный пес видит, что я сейчас обкакаюсь и, кажется, сочувствует.

А потом мы летим вперед. В прямом смысле этого слова. Вцепившись в руль, придумываю молитвы. Лай, снег, елки... мама!

«Стооой! Стойте! Стояяяать, вашу маааать!»

Когда где-то впереди происходит затор, встают все. Потому что мы — команда. И не важно, что у меня не собаки, а «Формула один». Что они не понимают команду «стоять», и только если матом — иногда слушают. Все, кроме Уголька. Эта зараза даже на тормозе с якорем загребает под себя снег и капает слюнями.

— Кудааа пошла? На обгон пошлааа?! А ну, стой!!! — опытный каюр Светлана Семенова думает, что я решила быть самой крутой и обогнать всех участников. Издалека Света не видит мою гримасу ужаса. Как? Как они, черт возьми, останавливаются?!

«Уга! Ты, вообще, нормальная?» — более-менее привыкнув к скорости, начинаю, как учил Саша, разговаривать с собаками. «Ты вот куда так несешься, дура такая? Впереди пятьдесят километров. Ты же сдохнешь! Экономь силы!»

Через пятьдесят километров я лежу в снегу с вываленным языком, а Угалек все так же резво скачет. На мне. Со слюнями.

— Женек, а ты чего расселась?

После тяжелого перехода, когда я умерла два раза, сначала от усталости и стресса на собаках, а потом от холода на снегоходе, сижу на лавке в монастыре лицом в солянке.

— Сначала собак кормить, потом есть! — командует Санек. — И вообще, там упряжки приехали — надо ставить. Давай, Женек, подъем!

В ночи мы снимаем шлейки, замороженными пальцами прикручиваем карабины и таскаем ведра... Падаю спать в полуобмороке. Упряжки бегут и бегут перед глазами.

____________________________________

Погода так себе. Колкий снег, и некоторые собаки поранили лапы. Мои, вроде, бегут, но я переживаю. Всю дорогу смотрю: хорошо ли идут, не хромают ли? У самой при этом сильно болит нога — растянула в очередной безуспешной попытке затормозить упряжку. Но я о ней не думаю: лапы...

Утром третьего дня подхожу к своим беговым, чтобы надевать шлейки. Угалек бросается ко мне навстречу. Именно ко мне, а не потому, что хочет куда-то нестись. Опускаюсь на колени, и она лижет мой обветренный нос. То же самое делает Нюша, потом Рэм.

— Все, Женек, — лыбится Саша. — Они тебя признали за свою.

И я ощущаю счастье. Такое больше и невероятное. Они меня признали! Ну надо же! Теперь все будет лучше и проще.

Спустя два часа бегу по трассе и хватаю ртом холодный воздух. Собаки на повороте скинули меня на хрен и весело умчались прочь, оставив погибать. В тяжеленных сапогах-"баффинах", двух куртках и трех штанах, мне ни за что не догнать этих предателей и фашистов. «Что же вы, с*ки, делаете?!» — кричу в отчаянии и машу руками. Вдруг останавливается «Волга», высовывается дед: «Что-то случилось?».

Запрыгиваю на переднее сиденье и ору: «Гони!!!». Дед втягивает голову в плечи и дает газу. Мы настигаем собак через пару минут, выпрыгиваю на ходу, бьюсь задницей об лед и ловлю свою «Формулу один».

С вытаращенными глазами, старик отъезжает. Если бы не он...

____________________________________

После «Волги», падения и гонок я еще несколько раз бегаю за собаками: то они вырвут якорь, то запутаются, то сцепятся с проходящими мимо упряжками... Нервы не пределе. Собаки устали — через силу бегу рядом с нартами и размазываю замороженные слезы рукавицей. Уголек оборачивается и смотрит.

— Что смотришь? — говорю. — Я не плачу. Это просто... ветер.

Вечером все говорят, что я — герой. В героизме я мало, что понимаю. Зато теперь понимаю в человеческих возможностях: в экстремальных ситуациях мы мобилизуемся и не сдаемся. Находим силы и решения. Молниеносно. А еще мы гораздо сильнее, чем кажемся. Засыпаю, исполенная гордости. Это вы всё, собаки, со мной сделали. Пожалуй, я вас прощаю.

____________________________________

Хаски повсюду. Их лай не прекращается в барабанных перепонках. Они спят на наших кроватях и в спальниках. Едят нашу еду (или мы — их?). Деревенская кошка кажется мне неведомой зверюшкой.

— Если бы у меня был выбор, на чем пойти в тайгу — снегоходе или упряжке, я бы выбрал собак, — говорит Сергей Семенов, каюр из Карелии. — Потому что снегоход — он сломается, и ты останешься замерзать в лесу. А собачки, как бы ни устали, все равно вытянут.

С сомнением потираю ушибленную задницу. А ну как меня в тайгу с Угальком и всеми-всеми?

А потом у нас ломается снегоход. Один. На следующий день — второй. Люди-снегоходчики снимаются с дистанции, а собаки бегут на раненных лапах. В тапочках. Высунув языки. Добегают до финиша. Лижут каюров. Выкапывают себе ямки для сна. И мирно сопят под падающим на их шубу снегом.

С каждым днем мне все больше кажется, что я готова идти с ними в тайгу. С Угальком, Валдаем и даже рычащим Арни. К тому же, нога уже не болит. Да и слово «стоять» они, вроде, уже понимают.

____________________________________

— Женя, ну ты чего ревешь? Не мужик, что ли? — фотограф Андрей Саакян обнимает меня на финише, делая только хуже.

Все закончилось. Нас встречает большая толпа: аплодисментами, теплыми словами и пирожками. Через три часа у меня поезд. Подхожу к своей упряжке — попрощаться. Рэм с Капитоше й смешно, в обнимку, вытянулись на снегу. Они всю экспедицию бежали рядом, тихо, по очереди опуская голову на спину друг друга. Нюша с Арни тоже легли: устали за неделю. И лишьУгалек с Валадем, главные и самые быстрые, стоят, готовые в любой момент сорваться.

— Уга, ты это... Извини, что я тебя дурой называла. Ты не дура. Ты — хорошая. Просто бешенная немного...

Угалек кладет лапы мне на плечи и долго, на прощание, вылизывает лицо.

«Женя, ты не мужик, что ли?»

P.S. Ранним утром в поезде подрываюсь на нижней полке. «Собаки!» Они же в соседнем вагоне едут! Как они там всю ночь, одни? Вдруг подрались, или лапы? Натягиваю сапог и внезапно понимаю, что нет больше никаких собак. Всё закончилось.

____________________________________

Я обещала, что напишу три текста из экспедиции: про людей, собак и свои впечатления. А вчера дописала «собак» и поняла, что достаточно. Потому что все мои впечатления легли в оба текста, и нет никакого смысла писать что-то еще. Более подробный материал с описанием маршрута, целей экспедиции и уникальной природы Самарской Луки скоро появится на сайте strana.ru. Обязательно поделюсь ссылкой на своей странице в «ВКонтакте».

Фото: Адрей Саакян, Дмитрий Шаромов