Дело «пьяного мальчика» показало, что из-за ошибок экспертов в России наказывали невиновных людей

Нашумевшее дело так называемого «пьяного мальчика», которого сбили 23 апреля в подмосковной Балашихе, указало на серьезные проблемы судебных экспертиз в России.

 Life сообщает, что Генпрокуратура провела исследование работы судебных экспертов, которые делают медобследование трупов или, например, изучают бухгалтерские документы в поиске признаков афер, и его результаты весьма плачевны. Отмечается, что эксперты зачастую работают в связке со следователями или просто зависят от силовиков, что не способствует объективности в расследовании дел.

Более того, оказалось, что некоторые эксперты не обладают достаточными знаниями. Это приводит к неточным результатам исследований, вследствие чего за решетку попадают невиновные.

Такие данные ведомства подтверждает статистика. «За два минувших года 5,5 тысячи заключений экспертов [получены] с нарушением законов. Из них 450 содержат взаимоисключающие выводы по итогам исследований одних и тех же объектов», — по словам источников, близких к Генпрокуратуре, об этом в письме секретарю Совбеза Николаю Патрушеву сообщил глава ГП Юрий Чайка.

Из-за ошибок экспертов в 2015—2016 годах незаконно привлекли к уголовной ответственности полсотни человек. Правда, впоследствии их реабилитировали и дали право на возмещение морального вреда.

Множество экспертиз государственные, то есть их делают сотрудники госбольниц, бюро и подобных учреждений. К их работе есть претензии из-за того, что они «срослись» с судебной системой. Во-первых, пишет Чайка, государственные эксперты слишком зависят от воли начальства. Во-вторых, они также подчиняются другим участникам, заинтересованным в исходе дела, например, руководителям следственных органов.

«Осуществление экспертной деятельности в таких формах <...> не гарантирует беспристрастность и справедливость судебного разбирательства», — указано в документе.

Такую структуру отношений между экспертом, следствием и судом Генпрокуратура называет «архаичной, изжившей себя». Помимо этого за счет такой структуры появляются коррупционные риски.

Всё это, по мнению представителей ведомства, получилось из-за несовершенства законодательства в судебно-экспертной сфере и отсутствия единых стандартов работы: «Методики экспертиз разрабатываются [экспертными учреждениями] самостоятельно в условиях разобщенности».

Выводы Генпрокуратуры прокомментировал один из московских следователей, который по долгу службы регулярно обращается к экспертам.

«Экспертам, что при Минздраве, им вообще на всех плевать. На них никак давление не окажешь. Привезешь к ним материал, просишь: «Мне очень срочно, сделайте, пожалуйста». Они отвечают: «Ждите очереди». И делают только через полгода, — рассказывает следователь. — Дальше. Эксперты Минюста. Эти вообще никак на контакт не идут. Единственное, где теоретически возможно давление, — это полицейский экспертно-криминалистический центр, потому что эксперты там в прямом подчинении МВД», — рассказал собеседник.

В Минздраве России также заявили, что бюро судебно-медицинских экспертиз и так достаточно независимы.

«Бюро СМЭ находятся в ведении регионов. Неподчиненность бюро органам следствия или другим правоохранительным органам обеспечивает их независимость и беспристрастность при проведении экспертиз», — отметили в пресс-службе ведомства.

Кроме того, в министерстве не согласны с мнением, что судмедэксперты не имеют единых стандартов: «Общее методологическое единство работы бюро судебно-медицинских экспертиз обеспечивает Минздрав. Были разработаны и внедрены новый порядок проведения судебно-медицинских экспертиз, ряд методических рекомендаций и пособий, обучающих программ».

Помимо государственных экспертов в некоторых случаях для исследований привлекают и частных. Например, на космодроме Восточный для оценки ущерба от мошенничества привлекли именно негосударственные экспертные учреждения. И у прокуратуры нет к ним доверия. «Из-за [того, что нет процедур] подтверждения компетентности экспертов, не может быть гарантирована объективность заключений», — говорится в письме Чайки.

Отрицательные эмоции вызывает вопрос о независимых экспертах вызывает и у собеседника Life, московского следователя.

«С этими я бы вообще не связывался. Большинство [частных экспертных организаций], с которыми я имел дело, работают непрофессионально и занимаются в основном извлечением прибыли. Хотя по закону у нас экспертной деятельностью могут заниматься только некоммерческие организации. Поэтому я в подобных случаях отказываюсь приобщать результаты экспертизы к делу», — сетует мужчина.

По мнению Генпрокуратуры, исправить ситуацию мог бы ряд нововведений. Нужно ввести новые требования к сертификации и лицензированию экспертной работы, которые предусмотрены проектом закона «О судебно-экспертной деятельности в РФ». Там же прописаны новые стандарты работы экспертов. Проблема в том, что этот законопроект с 2013 года «буксует» и прошёл только первое чтение.

В Минздраве РФ поддерживают идею совершенствования деятельности судмедэкспертов, но считают, что это должно делаться без масштабных юридических перемен.

«Вопросы, связанные с эффективностью работы бюро СМЭ, должны решаться в рамках существующей правовой конструкции через точечные меры по повышению эффективности данных учреждений», — добавили в пресс-службе.

Прокуратура уведомила о ситуации президента России и надеется, что вопрос рассмотрят на одном из грядущих заседаний Совбеза.

Возвращаясь к «пьяному мальчику»: тот самый, наверное, известный теперь судмедэксперт в стране Михаил Клейменов, который и нашёл 2,7 промилле алкоголя в крови у шестилетнего ребенка, выдавал и другие спорные результаты экспертиз. Некоторые из них были в пользу полицейских. Однажды он выдал заключение о том, что местная учительница, которая подралась с полицейскими в отделе, получила травмы еще до инцидента. В другом случае экспертиза Клейменова показала, что задержанный полицейскими молодой человек умер от падения с высоты своего роста, а не потому, что его избивали в отделении.