Обзор

«Они привязывают Лилю»: откровения детей и взрослых о невинных играх и домогательствах в школе

В нашей республике, как и вообще в России, происходит много противоречивых и непонятных случаев, связанных со взаимоотношениями взрослых и детей. Так, Петрозаводск взбудоражило сообщение о растлении женщиной-педагогом ученицы одной из школ. Почти одновременно в Екатеринбурге люди стали свидетелями того, как бабушка водила внучку по парку… на поводке! На руках у ребенка были перчатки; в целом выглядевшая опрятной и веселой девочка подходила к людям на четвереньках и гавкала.

Оба случая обратили на себя пристальное внимание общественности, однако мнения разделились. «Зачем это нужно женщине с двумя детьми, да еще и учительнице?» — недоумевают некоторые петрозаводчане. А иные замечают: «Кругом столько извращенцев, что уже ничему не удивляешься!» То же и о екатеринбуржцах. «Смотрелось забавно, и было видно, что это просто игра!» — говорят одни свидетели необычной сцены. «Мы испытали шок от увиденного», — утверждают другие. Скорее всего, мы никогда не узнаем, что там было на самом деле, однако, возможно, стоит привести примеры некоторых похожих случаев, когда многое становится понятным.

Олеся, учащаяся 11-го класса одной из петрозаводских школ:

— Когда я была в девятом, в наш класс пришла новая ученица. Ее звали Лера, она приехала в Петрозаводск из другого города, так как ее папа — военный. Сначала мы не заподозрили ничего необычного, но вскоре заметили, что девочка странная. Что бы ей ни говорили, она все принимала за чистую правду и, если начистоту, болезненно интересовалась мальчиками. Нашлись шутники, к примеру, говорившие ей: «Лера, ты нравишься Саше!» И бедный Саша тут же в буквальном смысле становился объектом преследования. То же происходило и с Сережей, и с Лешей, и с Мишей. Об этом узнали учителя, и с классом была проведена соответствующая беседа, да мы и сами поняли, что Лера — не такая, как все.

С того момента в близкие контакты мои одноклассницы с ней не вступали, хотя в целом относились нормально, а вот парни и вовсе ее избегали. И она переключила свое внимание… на учителей — в частности, на молодую и красивую биологичку. Что тут началось! Лера подкарауливала ее у дверей учительской, ловила в столовой, забрасывала любовными записками! Вскоре (хотя не думаю, что только по этой причине) девочку перевели на домашнее обучение. Однако учительнице биологии, Светлане Викторовне, это не помогло. Как единственный преподаватель своего предмета в школе, она была вынуждена приходить к Лере, и домогательства продолжались. Хорошо, что у девочки оказались понимающие родители, которые всячески объясняли дочери, что нельзя так себя вести, и старались присутствовать на уроках. И вот тут возникает вопрос: а если бы они оказались не такими и свалили вину на педагога?! Но занятия — занятиями, это одно. Другое заключалось в том, что Лера по-прежнему приходила в школу, чтобы подловить предмет своего обожания, атаковала ее в соцсетях, закатывала истерики. К счастью для Светланы Викторовны, отца девочки снова куда-то перевели, и семья уехала из города.

Мария, ученица 10-го класса:

— Когда я была в восьмом классе, у нас появилась новая учительница математики, которая пришла из другой школы. На ее уроках мы почти не изучали предмет, зато много слышали о Боге. Нам было велено выучить молитву «Отче наш» и обязательно читать ее перед сном. Иногда вместо лекций о религии Ольга Петровна рассказывала нам истории из своей жизни или пересказывала содержание фильмов. Каким было наше отношение к ней? Да крутили пальцем у виска! Почему же тогда молчали? Потому что многим было выгодно слушать эти байки, а не учиться. Благо «липовые» оценки исправно красовались в журнале. Так продолжалось почти полгода!

Тревогу забили одиннадцатиклассники, которым предстояло сдавать ЕГЭ. Почему в школу не обращались родители? Потому что они просто не верили, что в довольно известном в нашем городе учебном заведении могут держать преподавателя с явными отклонениями, да многие дети и не говорили о ней дома. Между тем, как мы узнали после, педагоги обсуждали странности Ольги Петровны в учительской и догадывались, что происходит на ее уроках. Что им мешало рассказать обо всем директору или завучу? А, может, те и так все знали? В конце концов учительницу заставили написать заявление об увольнении, скандал замяли. У нас появился новый, к тому же сильный в своем предмете математик: в итоге в девятом мы подтянулись и неплохо сдали экзамен. Но воспоминания все же остались.

Галина, в детстве любившая быть «служебной собакой»:

— Посмотрев сюжет из Екатеринбурга, я вспомнила свое детство. В детском саду мы любили играть «в войну». Солдаты, медсестры — роли были разные, но я всегда хотела быть только овчаркой. Поскольку других претендентов на эту роль не оказывалось, я без труда достигала своей цели. И только тогда игра приобретала для меня яркость и смысл. У меня было пальто с пояском, к нему дети привязывали веревку: то есть тоже водили меня на поводке. На четвереньки я, правда, никогда не вставала. Я «вынюхивала следы», выполняла команды, охраняла «пленников». Все это было упоительно и интересно. Однажды воспитательница спросила: «Галя, а ты чего все время гавкаешь, как собака?» И дети хором ответили: «А она любит быть служебной собакой!» Больше никаких вопросов задано не было, и мы продолжали играть. Стремление изображать животного никак не сказалось на моей дальнейшей жизни, за исключением того, что я сохранила любовь к собакам. У меня и сейчас есть овчарка. А что насчет случая в Екатеринбурге, то, конечно, даже если все было невинно, не следует так «играть» в общественном месте.

Людмила, мать двоих детей:

— Летом, отдыхая в лагере, моя дочь, ученица пятого класса, познакомилась с девочкой, нормальным ребенком из вроде бы благополучной семьи. Общение продолжилось и после: Таня приходила к нам домой. Лиза тоже бывала у них и однажды рассказала про младшую сестру своей новой подруги. Из рассказа я поняла, что этот ребенок — инвалид. Родители работают, а девочку оставляют с бабушкой. «Она привязывает Лилю», — как бы между прочим сообщила Лиза. Я ужаснулась: «Как? Зачем?» «Ну, Лиля, она такая: может залезть куда угодно, что-то сделать — бабушке за ней не уследить», — заметила дочь. Я продолжала расспросы: «Ты сама видела, что девочку привязывают?» «Нет. Это мне Таня сказала», — ответила Лиза. «А родители знают, что бабушка привязывает Лилю»? — спохватилась я. Дочь пожала плечами. Ничего себе ситуация! С семьей я незнакома, однако, похоже, там имеет место вопиющий случай, но правда это или нет — неизвестно. Спросить Таню? Вроде как неэтично. Позвонить родителям? А как начать разговор?

Лезть в чужую жизнь не в моих правилах. К тому же мои дети здоровы, а тут ребенок-инвалид. И все-таки этот случай не давал мне покоя, тем более речь шла и о воспитании моей дочери: ведь у нее тоже есть младшая сестра! Со временем я все-таки набралась смелости. Под каким-то предлогом спросила у Тани телефон ее мамы и позвонила. Та была в шоке: она ничего не знала! Вскоре все разъяснилось. Не справлявшаяся с внучкой бабушка решала проблему простейшим для нее способом. Тане это тоже было выгодно: сестра не мешает, можно жить своей жизнью. Лизе она проговорилась чисто по детской наивности. В результате бабушку отстранили от воспитания внучки, мама перешла на полставки, и вдобавок они с мужем взяли няню для Лили. Конечно, доход семьи сократился, но зато никого больше не привязывали. Взрослые серьезно поговорили и с Таней, и с Лизой. Девочки дружат до сих пор, да и я общаюсь с родителями Тани.

Если «громкие» факты порой выплывут наружу (да и то чаще, когда дело дойдет до точки), то с десяток «мелких» будет замято, и об этом никто никогда не услышит. Хотя, бывает, страсти кипят и на пустом месте. Во всех случаях хочется, чтобы восторжествовала справедливость: невиновные были оправданы, а виновные наказаны. Верите ли вы, что это возможно?

Срочные новости в нашем Telegram