Роскошные коттеджи и трущобы: прогулялись по самому контрастному району Петрозаводска
Когда-то она была одна. Без деления на старую и новую, без номерных постфиксов, понятных только ее жителям, зато с настоящим деревенским укладом. Здесь держали домашнюю живность и огороды, запросто забегали друг к другу в гости, а в кинотеатр приходили со своей табуреткой. И сейчас на этих улицах замедляет шаг. И никогда не знаешь, в какое десятилетие поджидает тебя за следующим перекрестком.
Гулять по Старой Кукковке мы отправляемся с Алексеем Труновым. Наш гид родился в Саратовский области, но через год оказался в Петрозаводске и безвыездно прожил в этом районе больше 50 лет. Читатели «Губернiи Daily» знают его как одного из самых активных комментаторов, а те, кто любит погулять в парке "Беличий остров", регулярно встречают Алексея в компании харизматичной Зоси.
Зося живет у меня уже 5 лет. Это был подарок внучке, сделанный в хорошие времена. У девочки тогда был непростой период, и я заметил, что она все время рисует лошадей. Никому ничего не сказал, а поехал потихоньку в Синявино — это в Ленобласти. Хотел ей купить мини-лошадь, но возникли проблемы с транспортом, не на чем было ее привезти. Зато там была Зося. Мы уже собрались уезжать с пустыми руками, а она морду сунула в машину и давай меня за ухо теребить. «Ну, — говорю хозяину — судьба, забираем». И тут выяснилось, что ее уже купили, Договорился с хозяином, дал немного больше денег, и мы увезли ее на заденем сиденье «пятерки».
И вот одним своим появлением Зося решила многие проблемы. Внучка сейчас уже большая, 14 лет. А Зося выросла в даму с характером. Ослы действительно упрямы. Правда, не настолько, как об этом пишут в книгах. Если ей что-то не нравится, например, она остановилась и упирается, надо просто подождать минуту-другую. Постоит и сама пойдет дальше. В городе чувствует себя замечательно, когда идем детей катать, Зося бежит впереди меня, знает, что дадут что-нибудь вкусное. Содержать ее не сложно — это все-таки не лошадь.
Сейчас люди мало живности держат, а раньше — да... Это была окраина, деревня. И коровы здесь мычали, и петухи кричали, все друг друга знали в лицо, в гости ходили — словом, все, как в настоящей деревне. И огороды были у всех возле домов и в лесу. Огородничать люди в 90-е перестали, и мы тоже. У нас тогда местные маргиналы выкопали все, что мы посадили, семенной материал, даже взойти не дали. Сейчас таких людей поменьше стало. А в 90-е оборотистые люди у них скупали квартиры и выселяли их в копеечные дома, которые здесь продавались. И мы, местные жители, были очень недовольны, что здесь столько их появилось.
Серьезное хозяйство местные цыгане держат. Я с ними дружу, мы росли вместе, по одним улицам бегали, в одни игры играли. И вопреки сложившемуся мнению, это работяги настоящие, в 5-6 утра встают, чтобы всю живность свою накормить. Они конечно и гадают, бабушки у них этим занимаются. К этому я скептически отношусь, посмеиваюсь, говорю: «Я сам тебе нагадаю, всю жизнь тебя знаю!» Они не обижаются. Цыгане здесь поколениями живут: Новиковы, Мартыновы... Кристя Мартынова у меня одноклассница была, родственники рано хотели ее из школы забрать, то ли замуж, то ли работать, а школа не отдавала.
У нас район контрастов: здесь рядом и развалюхи, и коттеджи. Много заброшенных домов. Вот, например этот, этот строит и разваливается потихоньку. Раньше семья жила — мама с дочкой. Девочку Леной звали, а имени матери не помню. Кличка у нее была — Чекистка, не знаю, почему. Чекистка выпивала сильно, ее лишили родительских прав, а девочку забрали в детский дом. А потом Лене повезло — ее американцы удочерили, когда это еще можно было. Недавно она приезжала, постояла у дома, поплакала. Участок этот ей не нужен — семья обеспеченная, образование ребенку хорошее дали, все у нее благополучно.
Участки здесь очень ценятся — район от центра недалеко, и состоятельные люди не дома покупают, а землю, а потом строят на свой вкус. Эти дома соседствуют с полуразрушенными зданиями. Их хозяева или доживают, или уже умерли. Наследник участки продают, а когда и что там новый хозяин строить будет — неизвестно. Так и стоят дома, тоже доживают.
А вот здесь, на улице Ильича, был знаменитый на весь город винный магазин. Адрес: Ильича, 29 не только кукковские пьяницы знали. Здесь постоянно продавалось вино, так называемый, «огнетушитель» — самое дешевое, и горел чуть ли не единственный на весь район фонарь. Возле магазина камешки и досочки были, на них сидели люди. Старики помнят, я еще маленький был, но тоже помню. Я потом, когда деньги появились, хотел этот дом купить и отремонтировать, но выяснилось, что меня опередили, уже документы оформляют. Новые хозяева дом отремонтировали, покрасили, хорошо теперь выглядит.
Вообще, раньше вся жизнь на Старой Кукковке крутилась вокруг бани, колодца и пивных ларьков. Ларьков было два — на улице Щербакова и у бани № 3. Тут лучше было сначала приобрести билетик в баню, потому что по билетику из бани можно было без очереди пиво купить. И мы, когда ходили в баню, этот билетик обязательно кому-нибудь за 10-15 копеек продавали. Такой вот бизнес по-старокукковски и денежка на мороженое. А если еще и фото Гойко Митича вдруг продавалось в ларьке, то покупалось сразу, а потом перепродавалось на три копейки дешевле. Тоже маленький школьный бизнес был.
А потом, уже в 90-е, подросшие дети стали вовсю развивать малый бизнес. Чего только здесь не делали! Один мой сосед серьезно заработал на банных вениках. Здесь их вязал, а потом продавал в Питере. Другой успешно делал пасхальные яйца. Я мебелью занимался, кто-то - продуктами. Магазинов и ларьков в те годы было не счесть! Потом постепенно большинство свою деятельность свернули, магазины закрылись. Сейчас вот зарабатывают понемногу — заборы под рекламу сдают.
Почему-то Старая Кукковка считалась неблагополучным районом. Но я не помню, чтобы у нас что-то страшное происходило, какая-то особо криминальная обстановка была. Правда, воевали с Ключевой и Перевалкой. Собирались компании, договаривались, где произойдет выяснение отношений, и дрались, пока милиция не разгонит. Зачем — я до сих пор понять не могу! С этими же людьми встретишься потом в Доме бокса — я спортом тогда занимался — руки друг другу пожмем. Словом, дурость какая-то!
А настоящим, цивилизованным местом встреч был кинотеатр «Строитель». Родители идут на какой-нибудь фильм, и мы — следом. Билетов всегда не хватало, но можно было взять с собой табуреточку или скамеечку и купить билет, как сейчас бы сказали, с большой скидкой. Некоторые даже на полу сидели. Смотрели все, что показывали, выбирать особенно не приходилось. Особенный ажиотаж вызывали индийские фильмы или фильмы про индейцев. Первые — у женщин, вторые — у пацанов.
Раньше вот в этой в часовенке, что напротив бывшего кинотеатра, колокола каждую субботу на всю Кукковку звонили. А прихожане все эти деревья посадили . Потом появилась еще одна, новая (подворье Корнилие-Палеостровского мужского монастыря — прим. ред.). Я не видел, чтобы простой народ сюда заходил. Люди на дорогих машинах приезжают, человек 5-10 зайдут, и все. Просто так сюда не попадешь. Я напротив их забора траву косил, так и то батюшка вышел и возмущаться стал. Я говорю: «О, Господи, уже и травы не взять!» А потом он увидел, что все хорошо стало, они же сами не косят, перестал недовольство проявлять.
Между двумя церквями до сих пор сохранились фундаменты от бараков. Они, как в песне у Высоцкого, — одна уборная на 38 комнат. Бараки снесли в первой половине 80-х. Рассказывают, они такие хлипкие были, что можно было ломом стенку насквозь проткнуть. Вместе с бараками снесли и библиотеку, жаль, хорошая была библиотека, я туда с первого класса ходил.
Как бы ни ругали советское время, а для досуга тогда больше всего было. Даже в бараках эти какие-то кружки для детей работали. а возле них были две хоккейные площадки. Вообще, мы хоккей больше любили, футбол не так. Возле каждого дома, где были дети, стоял ящик — он во время игры ворота изображал. Соревнования устраивали: двор на двор, улица на улицу, до 20 человек каждая команда была. А местный участковый всех хулиганов собирал и вел для них мотокружок. В опорном пункте теннисные столы стояли, а сейчас он вообще закрыт.
Сейчас тротуаров в районе нет ни одного, но так было не всегда. Раньше вдоль каждой улицы был деревянный тротуар, мы по ним на самокатах катались. А потом они стали разрушаться.
Зато остались многочисленные колонки. Правда, воду из них пить не советую — ее даже Зося моя не пьет. Так, для технических нужд используем. Эту воду даже в советское время не пили, а ходили за ней на родник, на улицу Белинского.
Поход на родник был настоящим событием. Мы брали бутерброды, чай, как в поход, ставили на тележку бидоны, я в эту тележку впрягался и шли за водой. Родников на самом деле было три, и сами жители района обустроили вокруг них территорию: чисто было, скамейки стояли. Мамы садились и обсуждали свои дела, а мы вокруг бегали. За это время еще и грибов можно было насобирать. Сейчас здесь новые дома, родников не стало.
А рядом с новыми — дома, которые постарше многих одноэтажных. Есть такие, которым по 50-60 лет. В них ни водопровода, ни канализации. Не знаю, считают ли их аварийными (Считают, но не расселяют — прим. ред.) и сколько они еще простоят.
А вот здесь жил самодеятельный художник и известный в Петрозаводске спортсмен Юрий Михайлович Мошников. Он рисовал картины, делал чеканки, заборчик чугунный на набережной стоял, им сделанный. Знаменитый в городе человек был, сейчас забыли уже, в доме другие люди живут.
Сейчас вот такие жилые дома стали появляться — их строят вскладчину. Люди раньше хотели индивидуальное жилье, но сейчас стало очень дорого строить. И вот 10-12 человек вместе собираются, выкупают участочек и строят дом на несколько квартир. Говорят, в три раза дешевле индивидуального. Наверное, так и есть.
Я вот свой дом уже 10 лет строю, шесть лет пытался участок выбить. Родительский дом стоял на улице Некрасова. Потом у меня появились небольшие льготы и право получить земельный участок. Шесть лет ходил и у наших властей землю требовал. Они мне давали или на болоте, или в районе ТЭЦ, пока не предложил в нашей мэрии, чтобы мне дали участок, на котором была свалка. Обещал все убрать и убрал. Даже 30 000 обещали за это заплатить. Не заплатили, конечно. Так многие тогда делали. На одном из таких участков вырос первый на Старой Кукковке современный дом европейского облика.
Раньше, когда были деньги, стройка активно шла, а потом замедлилось все. Но не сдаюсь — потихоньку достраиваю, что можно. Уезжать отсюда я все равно не собираюсь. Это просто мой район, какой бы он ни был неказистый, некрасивый, это как малая родина. Она у меня такая.
