Беспардонница

На прошлой неделе Госдума подумала и отклонила законопроект сенатора Белякова. Сенатор Беляков предлагал не уничтожать хорошие продукты, а раздавать их людям. А народные депутаты решили, что лучше уничтожать. Потому что народные депутаты читали Островского. А у Островского русским языком написано: «Так не доставайся же ты никому!»

По-моему, это великолепное видео. Это шедевр отечественного законотворчества. Это триумф мысли и торжество логики. Это полет и песня, и песню эту не задушить. Объясняю своими словами. Некий сенатор Беляков говорит сытым, хорошо кушающим депутатам: «Ребзя, я не против санкций. Мы молодцы, что перестали покупать у врагов продукты и тем самым нанесли сокрушительный удар по вражеской экономике. Мы заставили врагов продавать свои вкусняшки не нам. Нам теперь не надо тратиться на их хавчик. И это круто. Но если уж какая-то часть этих хамонов и пармезанов все-таки как-то смогла просочиться через наши непроходимые границы, то, может, не будем давить еду бульдозерами, а отвезем ее в детский дом?»

Он имел в виду, естественно, ту еду, у которой не истек срок годности. Ну потому что глупо же. У нас кризис, многим не хватает на самое необходимое, огромное количество людей ничего слаще картохи не едало. А мы в это время закапываем в землю вкусный йогурт. Есть же детские дома, дома престарелых, всякие другие грустные закоулки. Почему закопать тонну польских яблок в землю правильнее, чем отдать их нуждающимся? Зачем давить киви, если его можно съесть? И тогда сомкнули ряды народные избранники. Опустили забрала, выставили пики свои и дали сенатору Белякову достойный отпор.

Логика была такая: этот закон нельзя принять, так как он будет противоречить закону.

— Позвольте-с, — сказал Беляков. – Но ведь новый закон потому и новый, что не совпадает со старым. Вы же законодатели. Это же вы и пишете законы. Эй!

— Ой, ладно, — ответило эхо.

В смысле, не дури. Не маленький, чай. И не делай вид, что не понимаешь. Мы принимаем только те законы, на которые нам намекнули специально обученные люди. А если они нам не намекнули, мы и не принимаем. Это же все знают. Но вслух они этого не сказали, а сказали другое.

— А почем это обойдется казне? – спросили они.

Ну, то есть продукты же придется проверять, потом перевозить. Это же, наверное, дорого.

— Это ни во сколько не обойдется казне, — бодро простонал Беляков. – Эти продукты уже проверенные. Они уже прошли через границу. Единственный их грех – страна-изготовитель. И теперь их все равно повезут на свалку закапывать. Так повезите их просто по другому адресу.

Сейчас лирическое отступление. Я как-то ездил на один хутор в Суоярвский район. Четыре, кажется, дома. Два километра до поселка. Водопровода нет. Земля такая, что до воды не докопаться. При советской власти им воду возили, а теперь не возят. И они ходят с ведрами в поселок или такое же расстояние в лес на родник. У одной из хуторянок, на ее счастье, есть инвалидная коляска – ей проще. Она на коляске воду катает. Остальные качают мышцы. Я пошел к главе поселкового совета. Спросил, почему бы не завозить людям воду. А он ответил, что у него нет денег на бензин и на зарплату водителю. Я это к тому, что закапывать тонны продуктов тоже не дешево. Это и бензин, и оплата услуг бульдозериста, и амортизация бульдозера. Все равно не даром. Так почему бы свозить еду не на кладбище еды, а в детский дом?

— А вдруг еда все-таки отравлена! – предположил один из депутатов.

То есть не ядом, конечно, отравлена, а может, на ней дата изготовления подделана? Прозрачности-то нет. Враги же они на то и враги, чтобы менять дату изготовления на яблоках. Тем более на киви.

— Так ведь и уничтожение продуктов не особенно прозрачная процедура, — подмигнул депутатам Беляков.

Типа, никто ж из нас не видел, сколько пармезана чиновники роспотребнадзора унесли домой в авоськах. А сколько взяли сопровождающие бульдозер полицейские? Сколько унесли бульдозеристы? И вообще, не завернул ли бульдозер по дороге к карьеру на дачу к местному губернатору? Ведь губернатор он на то и губернатор, чтобы хорошо питаться.

— Если вы нажмете на одну кнопку, — сказал на прощанье Беляков, — то каждый регион уже завтра получит по 200 тонн еды. Мяса, рыбы, фруктов и сыра. А если нажмете на другую, то вся эта еда будет раздавлена. Подумайте.

Госдума подумала. И выбрала раздавить. И еду, и, похоже, тех, кто ее ест.