Диснеевская утка
Помните дефолт 1998 года? Рубль тогда обвалился, как подтаявшая сосулька, прямо на наши удивленные головы. Был шесть единиц к доллару, а стал тридцать. Многие бизнесы рухнули, многие судьбы сломались, страна впала в уныние и печаль. Во всем обвинили молодого премьер-министра Кириенко, обозвали его киндер-сюрпризом и сослали в утиль. А еще через полтора года президент страны Борис Николаевич выглянул из телевизора и сказал: «Я устал, я ухожу». И ушел.
И, надо сказать, большинство населения с облегчением восприняло известие об уходе президента. К концу века его уже очень не любили, считали горьким пьяницей и именно с ним связывали свои неудачи. Трудно было поверить, что всего девять лет назад этого человека считали героем, спасшим отечество от страшного-престрашного ГКЧП. В 1991 массы готовы были носить Ельцина на руках, а в 1999 как минимум жаждали его отставки. И вот этот резкий переход от великой любви к жестокой ненависти меня сейчас очень сильно занимает.
Любовь вообще штука загадочная. В период кульминации кажется, что она не пройдет никогда, нас тянет к предмету любви, как кроликов к удаву, мы видим в этом предмете все самое лучшее и напрочь не замечаем его недостатков. Но проходит какое-то время, и мы обнаруживаем, что возлюбленный наш, оказывается, подлец, негодяй и скотина. И ноги-то у него кривые, и характер премерзкий, и вообще, «ах-ах, где были мои глаза?». Мы знаем, что подобная трансформация чувств ожидает нас в плотской любви, но, как показывает история, та же фигня распространяется и на любовь к царям и президентам.
Разве не любил народ, к примеру, царя Николая Второго? Любил. И на коронации оного даже передавил сам себя на Ходынском поле. К началу Первой мировой войны рейтинг государя-императ
В двадцатые годы именем Троцкого называли улицы, люди носили на демонстрациях его портреты и почти что молились на его бородку. А в тридцатые его именем пугали детей и считали его главным врагом государства. И над Хрущевым не всегда смеялись, и Брежнева не всегда высмеивали. Их любили, цитировали, слушались, но проходило несколько лет, менялся ветер, и любовь сменялась презрением и неприязнью. Если лидеру страны не удается нормально кормить свой народ, народ перестает любить своего лидера. Кризис выворачивает народную любовь наизнанку. А ведь мы сейчас переживаем самый настоящий кризис.
Всего несколько месяцев назад общество весело посмеивалось над западными санкциями. Смеха ради кафешки и студенческие профкомы вешали на дверях бумажки о том, что вход к ним Бараку Обаме строго запрещен. Тех, кто возмущался нашими ответными санкциями, поливали презрением, выговаривая что-то колкое про хамон и пармезан. Ибо главное, что мы поднялись с колен, что вернули себе некогда турецкий Крым и что никакая Меркель более нам не указ. В бесконечных ток-шоу крикливые мужики и тетки заявляли, что нам не напряг чуть-чуть поджаться и затянуть пояса. Рейтинг президента стремительно подпрыгнул и завис над пропастью, словно герой диснеевского мультика… Но вся эта бравада происходила еще до того, как рубль рухнул на то же количество единиц, что и в 1998 году.
Умные люди, наверное, легко объяснят, что причины этих двух кризисов разные. Тогда-то оно произошло эвона от чего, а сейчас-то совсем из-за другого. Я и не спорю. Тогда, наверное, эвона, а теперь вона. Только нам-то какая разница? Любовь народная переменчива. Нестабильность, дороговизна, исчезновение привычных продуктов, невозможность ездить за границу, гибель мужей и детей на очень подозрительной войне… Рейтинг президента подпрыгнул и повис, словно кот или утка в диснеевских мультиках… А что там происходит с котом и уткой дальше, все вроде бы знают.
