Блоги

Молчишь, Кибальчиш?

Сегодня рассказ мой пойдет о смелых, отважных и умных парнях. О рыцарях без страха и упрека. О людях, распутывающих преступления и спасающих мир от зла. А именно о следователе из Беломорска Кирилюке и о старшем помощнике руководителя следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Республике Карелия полковнике Коновалове. Чтоб они были здоровы.

Напомню, неделю назад я написал о поножовщине в Беломорске. Некий Дмитрий выпил водки и обиделся на некую мать шестерых детей Эльвиру, в связи с чем полоснул ее ножом по горлу и вторым ударом проткнул ей шею. Заодно он пырнул в грудь своего друга Андрея, так как Андрей пытался помешать ему резать Эльвиру. Расследовавший это дело следователь Кирилюк не усмотрел в действиях лиходея ничего особенно страшного и обвинил его лишь в нанесении Андрею и Эльвире легких телесных повреждений. Суд согласился с этой формулировкой и приговорил головореза к 8 месяцам исправительных работ.

Согласитесь, звучит странно. Мужик взял нож, с которым обычно ходит на рыбалку, подошел сзади к находившейся у него в гостях женщине, обхватил ее рукой за туловище и, как в страшном кино, провел острием клинка под подбородком. После этого он нанес жертве второй удар, прошедший в 5 миллиметрах от сонной артерии, и, если бы его не оттащил от гостьи ее жених, он бы, судя по всему, продолжал ее резать. Причем предварил он свои кровавые опыты словами: «Я тебе горло перережу». Что это как не покушение на убийство? Что помешало следователю Кирилюку инкриминировать злодею эту статью?

Наверное, у него были на это какие-то основания. Он же вел это дело, знает все нюансы и должен быть в теме. Может, Эльвира как-то подло спровоцировала Дмитрия. Может, рыбный нож был тупой или Дмитрий произносил свою угрозу в шутливой форме. А что? Может, они, вообще, баловались так. Или, может, в Уголовном кодексе имеется какой-то строгий перечень улик для доказательства покушения на убийство, и этих улик в деле оказалось недостаточно. Тогда каковы эти необходимые улики? Чего не хватило следствию для того, чтобы характеризовать поступок Дмитрия по более строгой статье? Кто как не Кирилюк лучше других мог объяснить мотивацию своего решения? Но смелый и умный Кирилюк от журналиста сбежал.

Нет, конечно, не исключено, что просто перед самым моим приходом следователь ушел распутывать очередное преступление. Бог его знает. Я же был в курсе, что без санкции вышестоящего начальства этим благородным офицерам запрещено разговаривать с прессой. Поэтому, доехав до Беломорска, я сначала позвонил его петрозаводскому начальнику Коновалову, должностные обязанности которого как раз заключаются в том, чтобы осуществлять взаимодействие Следкома со СМИ. Я связался с ним и попросил разрешить Кирилюку со мной поговорить. Коновалов пообещал, и именно после его звонка беломорский следователь исчез со своего рабочего места. Начальник же беломорского следствия рассказал, что да, Коновалов звонил и приказал им молчать. Дескать, он, Коновалов, объяснит мне решение Кирилюка лучше, чем сам Кирилюк. На то он, собственно, и начальник.

И вот неделю назад от Коновалова пришел ответ. Напомню, я спрашивал о том, какие юридические нюансы помешали следователю характеризовать действия злодея как покушение на убийство и какими конкретно соображениями следователь руководствовался, принимая свое решение. А вот что дословно ответил мне Коновалов. «Ваше обращение рассмотрено. Сообщаю Вам, что доказательств, свидетельствующих об умысле обвиняемого Петрова Д.В. в покушении на убийство Бурцевой Э.Н. и Клевина А.В., в ходе расследования не получено. Судом квалификация действий обвиняемого Петрова Д.В., данная в ходе предварительного следствия, признана законной. Приговор вступил в законную силу». И? И что? Почему доказательств не получено? Какими должны были быть эти доказательства? Зачем, вообще, присылать ответ, в котором не содержится ответа?

Понимаете, я наивно полагал, что они дорожат своей репутацией. Что они заинтересованы в том, чтобы общество относилось к ним с уважением. Ведь следователи обижаются, если журналисты не отражают их точку зрения. Они сердятся, переживают и дуются. То есть у них есть позиция, есть аргументация, есть объяснения. И вот журналист специально едет за этими объяснениями в Беломорск, но встречается там с пустым креслом, а потом получает из Петрозаводска пустую отписку, не объясняющую вообще ничего.

Конечно, может быть, полковник юстиции Коновалов полагает, что таким образом он ловко и задорно уделал противного журналиста. Может быть, он в этом видит суть своей работы. А может, ему так объяснило эту суть его начальство. Дескать, запомни, Виталий, журналист — это Главный Буржуин, а ты Мальчиш-Кибальчиш, и твоя главная задача — унести нашу военную тайну с собой в могилу. Не знаю. Но знаю, что в Беломорске есть люди, которые думают, что следователь так мягко отнесся к несостоявшемуся убийце потому, что получил взятку. Или потому что не умеет работать. Или по дружбе. А может быть, тупо, от лени. Разве такое общественное мнение нужно Следственному комитету? Или следкомовскому начальству реально все равно, что о них думают люди?

По большому счету, это касается далеко не только Следкома. Например, однажды я получил великолепный ответ из мэрии по поводу того, почему в Петрозаводске нет ни одного оборудованного пляжа. В ответе было написано, что пляжей в Петрозаводске нет в связи с тем, что оборудовать их не представляется возможным. И так, в общем-то, в любой организации. Все нанимают пресс-службы, пресс-секретарей и еще фиг его знает каких пресс-папье, чтобы те до последней капли крови играли с назойливым и неблагодарным электоратом в мальчишей-кибальчишей.

Ну а Коновалову я написал еще одно письмо. Попросил ответить поподробнее. Неделя прошла. Молчит Мальчиш. Не дает ответа.

Срочные новости в нашем Telegram