Не плюй в харчо

Эту печальную и, видимо, типичную историю рассказал мне некий сорокалетний Ярик. Мужчина видный, успешный и расстроенный. Он сидел, пригорюнившись, в общепите, хлебал понурыми губами харчо и недоумевал. Речь шла о зайце.

Впрочем, по порядку. Лет пять назад Ярика без памяти полюбила студентка. Скромная такая девушка с севера, любившая «Наутилус Помпилиус», Милана Кундеру и фильмы Ларса фон Триера. Кажется, даже сирота. Одним словом, бедная застенчивая интеллектуалка. Полюбила сильно, безоглядно и трепетно. Долго она робела признаться ему в своем чувстве, но однажды преодолела себя и как-то дала о себе знать. Ну, типа как Татьяна Онегину. Мол, сначала я молчать хотела… поверьте, моего стыда… хоть редко, хоть в неделю раз… ах, ох и прочие трогательное бормотание. И вспыхнула промеж ними любовь.

Следует пояснить, что Ярик был человек холостой и легкомысленный. В том плане, что он уже был женат и больше торопиться с этим делом не собирался. Ему нравилось без каких-либо обязательств встречаться с разными барышнями, оставаясь при этом свободным и никому ничего не должным. И тут, блин, студентка. На семнадцать лет младше. Почти ребенок. И начал Ярик о ней заботиться.

В общем-то, эти отношения развивались у меня на глазах, так что могу подтвердить, что мужик действительно очень бережно относился к своей возлюбленной. Он довольно часто ездил в разные загранкомандировки и из каждой обязательно привозил ей какую-нибудь штучку. Свитерок, кофточку, кроссовки, джинсы, еще свитерок, еще кофточку. Причем он подходил к этому вопросу очень серьезно – брал не абы что, а выбирал, фотографировал, пересылал ей фото, уточняя, нравится ли ей такая сумка или кардиган. А до чего же трудно подыскать девушкам штаны без примерки. Размеры у различных фирм не совпадают, фигуры у всех разные, она сообщала, сколько сантиметров в поясе ее джинсы, а он с веревочкой нужной длины шастал по джинсовым отделам и искал что-нибудь подходящее. Или чего стоил поиск кофты с реглановым рукавом. Он же понятия не имел, что это за такой рукав, и прикладывал к каждой кофте выданной ему рисунок.

Однажды скромная девушка обмолвилась, что видела у знакомой в Питере удивительное чайное ситечко из Парижа – в форме то ли домика, то ли курицы. И он во время своего парижского вояжа истоптал все посудные лавки в поисках этой фигни. Каждый месяц он дарил ей какую-то штуковину, тратя чуть ни все свое свободное время в командировках на походы по магазинам. И ведь раньше с ним ничего похожего не было. Своим многочисленным барышням, включая бывшую жену, он ничего не дарил. Даже потребности такой не испытывал. А тут реально подсел. И, главное, ему это нравилось. Нравилось чувствовать свою нужность. И вот наступил роковой Новый год.

Новый год они решили отметить вместе. Вдвоем. Так сказать, трогательно, по-семейному. Он накупил продуктов. И как-то, говорит, было ему уютно и тепло. Но только чувствует, что любимая вроде как чем-то недовольна. Он поинтересовался. Она ответила. Оказалось, что в Новый год он посмел ничего ей не подарить.

— Я не понимаю, — говорил Ярик, с ненавистью глядя в глубь своего харчо, — я же ей все время что-то дарил. Она же прекрасно знала, что я небезразличен к ней. Зачем эти обиды?

Он вышел в магазин докупить то ли икры, то ли булки и увидел в зале подле мандаринов большую корзину с дешевыми новогодними игрушками. Такие какие-то плюшевые зверюшки, на которые жмешь, а они поют. Он выбрал наиболее трогательного зайца, который, получив пальцем в живот, начинал петь «От улыбки станет всем светлей», и принес его любимой сироте. Но она не обрадовалась, а, наоборот, еще больше обиделась.

— Она сказала, что я унизил ее, купив первую попавшуюся фигню, — плюнул в харчо Ярик. – Я месяц искал ей в Чикаго шариковую ручку в форме рыбки, я обошел десять магазинов, пока нашел этот идиотский реглановый рукав, я постоянно думал, как сделать ей приятное. Неужели так принципиально дарить это именно в Новый год? Знал бы, придержал какой-нибудь сарафан и вручил именно под куранты. Но это же глупо!

Честно говоря, мне тоже кажется это глупым, а поведение «бедной застенчивой девушки» представляется изрядным свинством. Но вот вчера я рассказывал эту историю своей вполне взрослой знакомой.

— Ты не понимаешь, — сказала она, — для женщин Новый год — это особый день, это волшебство, это сказка. Твой Ярик мог вообще ей ничего никогда не дарить, но в Новый год он был обязан подарить своей любимой что-нибудь сказочное.

— Вы что, дуры? – уточнил я. – Постоянную заботу и внимание вы готовы променять на единственный подарок «к дате»? И в конце концов чем плох поющий заяц? Ведь это же формальность. Она же сама подарила ему то ли кленовый листик в рамке, то ли карандаш с головой клоуна. Но он же не обиделся, а, наоборот, очень умилился и хранит, кажется, эту дурь до сих пор.

— Она дарила то, на что у нее хватало средств, — ответила знакомая. – Опять же, в листике и клоуне, наверное, был какой-то символический смысл. И вообще, женщина может мужчине ничего не дарить. Она является подарком сама по себе.

И тут я вспомнил, как другой мой приятель – побогаче Ярика – хотел подарить своей женщине к 8 Марта машину. Определенной модели и определенного цвета. Видимо, под цвет ее маникюра или линз. Но именно 8 Марта этого цвета не было. Он решил подождать пару дней и подарить, когда нужный цвет появится. А она обиделась, отказала ему в сексе и перестала с ним разговаривать. Потому что дорога ложка к обеду.

А другой мужик возил свою девушку по Европе и наряжал в соболя. Он подарил ей и автомобиль, и квартиру. А потом застал ее с кем-то совершенно посторонним прохожим.

— Как же так? – удивился рогатый мужик. – А как же соболя?

— Ты думаешь, любовь можно купить? – возмутилась девушка. – В этом ты весь.

Вот я и думаю: пацаны, может, не дарить им ни фига? Даже если хочется. Держаться из последних сил, но не дарить? Ну, чтобы потом обидно не было.

А зайца того, кстати, бывшая девушка Ярика выкинула. Буквально на следующий день. На помойку.