Скупая мужская по бороде

Девушка рыдала на плече у подруги. Слезы душили ее. Руки тянулись то к мылу, то к веревке, то к таблеткам, а то и вовсе к бритве — ох уж эта проклятая проблема выбора.

— Он врал мне! — кричала она. — Говорил, что любит. А сам не любит…

— Он козел, — успокаивала ее подруга. — Конченая скотина. Яйца бы ему отрезать.

— Было бы здорово, — всхлипывала брошенка.

Эх, любовь! Большое прекрасное чувство.

Как вы догадываетесь, у плаксы был любимый. Он клялся в любви и дарил ей штучки-дрючки на палочках. Он целовал ее в локоны и гладил ей промеж лопаток. А еще он называл ее рыбкой и гулял с ней по набережной с батоном, закармливая до ожирения тонущих от обжорства уток. А теперь он послал ее и гуляет с другой. Падла.

Нет, ну зачем он врал? Зачем говорил, что любит? Такими словами не разбрасываются! Не бросаются такими словами. Ведь любовь — это Ах! Любовь — это Ух! Любовь — это молния, это землетрясение и цунами. Это нечто вечное, незыблемое, невероятное, когда он убивает ради нее птеродактиля, а она плачет в башне, а он вызволяет, а она смеется, и живут они долго и счастливо и умирают в один день. Любовь — это когда две разорванные богами половинки находят друг друга среди миллиардов чужих половин и слипаются навеки. Навеки! А не на 15 минут. И не на полгода. А иначе это не любовь, а блевотина.

Нда. Но я знал эту девушку и раньше. Помню, сидели мы на лавочке близ какой-то статуи, и говорила она, пожимая хрупкими своими плечами:

— Господи, я не понимаю. Он какой-то истерик. Преследует, звонит, стоит под окнами, плачет, как баба. Дескать, я когда-то говорила, что люблю. Но я же не врала. Я говорила правду. В тот день я его любила. Я так чувствовала. У меня была такая эмоция. Или я должна сдерживать свои эмоции? Ну, не дебил ли?

Какой, на фиг, удар молнии, какое цунами, какая, блин, вечность? Что за средневековье? Мы живем в 21-м веке. Любовь — это сиюминутная эмоция, мимолетный всплеск эндорфинов, химия, и нечего тут разводить розовые сопли. Вернее, так: когда девочка говорит «люблю» — это эмоция, когда «люблю» говорит мальчик — это удар молнии, две половинки, белое платье и «попробуй, скотина, обмани, прокляну, утоплюсь и буду приходить к тебе ночами в костюме Офелии».

Да, да, да! Им можно. Мы-то тупые, деревянные, жлобоватые. А они чуткие, эмоциональные, переменчивые. Сейчас они хотят персик, а сейчас уже апельсин. Синие обои... Нет, красные. Белые. И вообще, я не хочу здесь жить! Дурак. А через день: «Котик, ты расстроился? Не надо было обращать на меня внимания, я просто мало покушала». Или переела. Недоспала, переспала, переспала не с тем, натерла ножку, оцарапала ручку, вспомнила первую любовь, забыла снять линзы. А еще ведь есть пмс, когда все слишком плохо, и овуляция, когда все чересчур хорошо. А между этими делами приходят месячные, когда все болит, свет не мил и шоколад не вкусен. И при этом полном неадеквате они хотят быть депутатками и президентками.

Я ж не понимаю, как они принимают законы и управляют людьми, если они такие чуткие?

— Как я объявила войну Англии? Упс. Я просто не покушала… Какая боеголовка? Куда? Ой! Это же пмс, не надо было обращать внимания.

Или на самом деле все они прекрасно контролируют, а вся эта эмоциональность — тупо отмаза, чтобы не приставали с претензиями?

Тут один офицер рассказал, как жена перестала с ним заниматься сексом. То у нее голова болела, то устала, то очень устала, то нет настроения. Ну, он и затих. Придет, ляжет и спит тихонько, как устрица. Вдруг претензия. «Ты меня не любишь. Не хочешь, не желаешь. Из нашей жизни ушел секс. Скажи, у тебя кто-то есть?» Он в непонятках. «Я же, — говорит, — хотел. Ты же сама». А она: «У меня просто тогда была такая эмоция. А теперь другая. Ты меня совсем не чувствуешь. Чурбан». А дальше самое прекрасное. Он не захандрил, не впал в отчаяние и не запил. Просто открыл для себя новые грани жизни и стал чутче слушать голос своих желаний.

— Теперь, — говорит, — жена просит меня погулять с собачкой, а я отказываюсь. Она удивляется, мол, я же вчера обещал. А я ей: «Просто вчера у меня была такая эмоция. А сегодня она поменялась. Ты меня совсем не чувствуешь». И скупая мужская слеза стекает по моей бороде.

Братцы, это же гениально. Вот он, универсальный рецепт на все времена. Теперь можно не сдерживать обещаний, не париться от ответственности и жить как цветок. Какие пять тысяч рублей? Какая женитьба? Обещал? Прости, дорогая, просто я вчера так чувствовал. Вчера чувствовал так, сегодня чувствую иначе. Что? Меня никто не тянул за язык? Но я хотел тебе это пообещать. Я же не должен сдерживать свои эмоции. Люблю, целую, пока.

Вот как-то так.