Удар по авокадо
Ох, уж этот Трамп! Такой весельчак, такое вытворяет. Еще не успел толком взять бразды, а американцы уже не успевают скучать. Раньше-то они томились от стабильности, а тут что ни день, то приключение. Митинги, демонстрации, всякие шокирующие высказывания звезд — об этом без передыху рассказывает Интернет. А вот как увидел демонстрацию в аэропорту Лос-Анджелеса мой старый друг, который тихонечко торгует там сувенирами.
Вы же в курсе, из-за чего, вообще, возник тот скандал? Дональд Президентович издал указ, запрещающий въезжать в США людям из семи мусульманских стран. Он же обещал бороться с терроризмом и вот определил себе 100 дней на осуществление всех основных предвыборных обещаний. Мужик сказал, мужик сделал. В итоге тысячи людей застряли в аэропортах. Те, кто честно заплатил за визу и получил ее. Даже те, кто имеет вид на жительство в США. Всех перестали пускать в самолеты. А тех, кого указ застал непосредственно в воздухе, не выпустили с территории американских аэропортов. Родственники пришли, встречают, а людей не выпускают. Кто-то, может, диабетик. У кого-то сердце, нервы, давление, а их, знай себе, мурыжат на границе, ибо фиг его знает, как именно этот трампампушечный указ трактовать.
Теперь-то уже говорят, что чиновники перестраховались, что тех, у кого вид на жительство, нужно было пускать, но поди же знай, что Его Экстравагантшество конкретно имело в виду. В общем, это вызвало у народа протест, и народ рванул в аэропорт митинговать. «Причем, — говорит мой друг, — так интересно. Люди приезжали в аэропорт, чтобы улетать, и, если у них еще было время до самолета, присоединялись к митингующим. Открывали свои чемоданы, освобождали обычные полиэтиленовые пакеты от вещей, разрывали их, писали на них какие-нибудь слова протеста и становились частью демонстрации». Это к тому, что есть версия, будто все эти бесчинства проплачены подлецом Соросом. Дескать, каждый митингующий получает по 50 баксов в час. Типа, там сплошь безработные и студенты. А вот же это не так.
Еще приятель мой слыхал, как выходил какой-то молодой начальник и в рацию говорил, что действовать полиция должна будет начать, только если протестующих наберется больше 5 тысяч человек. Полиция, человек 50, стояла в полной готовности — в шлемах, со щитами да с дубинками. Но 5 тысяч, похоже, не набралось, и стражников тихонечко спрятали по закуточкам, чтобы не мозолили глаза.
Вскоре, однако, весь аэропорт заполнился юристами. Они примчались прямо со складными столиками и стуликами и здесь же разбили свои походные офисы. Закон же не может иметь обратной силы. Если людям уже дали визу и лишь потом вышел указ, запрещающий въезд в США представителям их стран, то тех, кто визу уже имеет, не впускать было нельзя. Юристы начали собирать жалобы от родственников застрявших на границе людей. Готовятся тысячи исков против государства, и, скорее всего, они будут выиграны. Выяснится, что кто-то потерял из-за этого бардака работу, с кем-то случился гипертонический криз, у кого-то паническая атака, инфаркт и прочие дорогостоящие штуки. И ударит все это не по кому-нибудь, а по самым что ни на есть налогоплательщикам. И еще говорят, что нельзя было трогать Иран. «У них же в каждой иммигрантской семье или миллионер, или адвокат, — говорит мой друг, — или в друзьях миллионеры с адвокатами. Ой, с Ираном это они погорячились».
Дональд Миланкович так-то еще и с Мексикой погорячился. Он же стену все-таки всерьез собирается мастерить. Довел мексиканского президента до того, что тот к нему на встречу не приехал. «И что хорошего? — вздыхал, разговаривая с моим приятелем, представитель сети магазинов Trader Joe's. — Картели и под стеной тоннели пророют, а авокадо процентов на 35 подорожает. И смысл?»
А еще друг мой слышал, как один улетающий ливанец поинтересовался у полицейского, что происходит. Что, дескать, за шум, а драки нет. Почему, мол, митинг? И полицейский ему ответил.
— Это, — сказал, — чтобы тебя назад впустили.
В смысле, чтобы в следующий раз к уже существующему списку из семи стран не прибавили еще и Ливан. Или еще кого-нибудь. Это полицейский сказал. Мол, протестуйте, братцы. В этом есть смысл.
Пытаюсь представить, как что-то подобное произносит наш полиционер. Пытаюсь, пытаюсь — не получается.
