Блоги

Хам Ноевич

На днях сайт «Черника» опубликовал заметку с громким названием «Выступление карельского журналиста в Архангельске закончилось скандалом с представителями РПЦ». Про то, как после моего доклада на конференции «Баренц-пресс» глава миссионерского отдела местной епархии отец Евгений обозвал меня хамом, обиделся и ушел. Сам обозвал, сам обиделся и сам ушел. Наверное, мне следует объяснить, что произошло в Архангельске, чуть поподробнее.

Там состоялась ежегодная встреча журналистов стран Баренц-региона. Общая тема была сформулирована как «Власть светская и власть духовная». Про взаимодействие СМИ и власти в наших странах. Как это взаимодействие осуществляется, какие есть проблемы, ну и вообще. Памятуя о некоторых моих приключениях, организаторы попросили меня рассказать о том, как ко мне приходил милиционер. В смысле, полицейский. Про тот случай, когда неравнодушный гражданин попросил специально обученные органы разобраться, не оскорбил ли я Русскую православную церковь в лице последнего российского императора Николая Второго в заметке про его мироточащий бюст. Учитывая, что у меня бывали и другие случаи увлекательных столкновений с подобного рода неравнодушными гражданами, я согласился.

Передо мной выступал священник в летах, отец Евгений. Он сообщил, что доклад его будет дискуссионен, после чего поругал нашу кремлевскую власть за бездуховность. Мол, на словах они говорят, что веруют, ходят в храмы, ставят свечи, но на деле не веруют они вовсе. А в конце батюшка высказался против толерантности. В том смысле, что нельзя терпимо относиться к другим религиям и к другим богам. Ведь правильная вера только одна, и уважительное отношение к иным конфессиям, по меньшей мере, ошибочно. Это же все равно как признавать, что дважды два не только четыре, но и восемь, и двадцать пять, и четырнадцать.

Выступив, отец Евгений занял место в президиуме, и настала моя очередь. Тема моего доклада звучала как «О церкви либо хорошо, либо никак». Ну, потому что попробуй написать о церкви не хорошо. Попробуй усомниться, задуматься или, не дай бог, улыбнуться. Почти наверняка будут проблемы. Однажды, скажем, я позволил себе порассуждать о выселяемых с Валаама людях. Некоторые из них не хотели покидать место, где прошла их жизнь. Но церковь настаивала. Тогда один из выселяемых высказал свою печаль в прессе, и монастырь подал на него за это в суд, требуя, по-моему, около 100 тысяч рублей. Я написал тогда заметку, где рассуждал о том, что людей, не желающих покидать насиженные места, можно понять. Что в моем представлении подлинная религия всегда призывала к милосердию и великодушию. Мол, как же так? А в ответ я получил анонимку, где мне напоминали, что в XV веке всех еретиков жидовствующих сожгли и пепел их развеяли по ветру.

Или как-то написал я про знаменитые часы патриарха. Какие-то они, кажется, были очень дорогие. Мы же столько читали про отшельников, про схимников, про святых людей, отринувших все земное, а тут главный человек церкви, образец, тот, на кого следует равняться, и такое демонстративное богатство. В ответ пресс-секретарь Карельской епархии в соцсетях  помянула советскую карикатуру, где голова американского президента Рейгана была нарисована на дне унитаза со всеми вытекающими из этого перспективами. Вот бы, дескать, так же на дно унитаза поместить голову того, кто осмелился усомниться в безупречности патриарха.

А однажды я просто шутил по поводу легенды о Петре и Февронии. Мол, какой же это идеал семьи, если Феврония заставила Петра на себе жениться практически силой. Так после этого ко мне подошел казак и рассказал, что у него есть сабля. Я мирно сидел в кондитерской и пытался понравиться девушке, как вдруг в наш разговор вклинились святые люди. «Никогда больше не пишите о православии», — сказал один. «Я казак, и у меня есть сабля», — сказал другой. «Позвольте мне объясниться», — прошептал я. «Не позволим», — ответили посланники добра и удалились, шурша невидимыми хоругвями.

В общем, я выступал всего 8 минут. Сказал, что ничего страшного со мной не приключалось. Мне не подбрасывали отрезанную голову свиньи, как это было у дверей театра МХТ. Мои статьи не обливали мочой, как фотографии Джока Стерджеса. В меня не кидались тортом и не стегали нагайками. Со мной просто произошло несколько вот таких забавных эпизодов. Это даже напоминает некую безобидную игру. Но это все равно грустно. Ведь нетерпимость очень неконструктивна. И я еще напомнил про фильм Петра Тодоровского «Такая славная игра». Дело там происходило в начале 50-х. Ребята подключались к радиоточкам и голосом Левитана рассказывали про новые указы. Про свободу слова и прочие радости жизни. Они думали, что играют, а их однажды всех увезли и расстреляли в подвале. Вот, в общем, и весь доклад.

Я даже не заметил, когда батюшка ушел. Я был к нему спиной. Но когда я закончил и повернулся, священника уже не было. По мысли организаторов, после выступлений предстояла дискуссия, а он исчез. Впрочем, через какое-то время отец Евгений вернулся, вышел к трибуне и сообщил, что я Хам. Тот Хам, который сын Ноя. Который позволял себе самую мерзкую вещь, а именно насмешку над своим отцом. Он сообщил, что с хамами не разговаривает, и удалился окончательно. Я-то, чудак, стараюсь описывать печальное с улыбкой, чтобы бедные читатели совсем уже не завыли от грусти. А оказывается, с точки зрения батюшек, это называется хамством.

Впрочем, оно и к лучшему. У меня же к докладу не было ни слайдов, ни видео – никакой презентации, которая могла бы как-то украсить мою речь. И тут бог послал мне батюшку. Словно я его специально привез с собой в качестве живой иллюстрации к теме моего доклада. «О церкви или хорошо, или никак». Спасибо ему.

.

Срочные новости в нашем Telegram