«Мужик платит, баба дает! Дуры! Не видят своего счастья!»
Волею судеб сложилось так, что мой хороший друг одинок. Пятилетку назад он еще мог похвастаться приличным телосложением, интеллигентным чувством юмора и умением красиво ухаживать за девушками возраста чуть старше, чем запрещает законодательство, и чуть младше, чем когда уже просто нет потребности в завлекающих сюсюканьях. Для него любовь представлялась осаждением своего рода симпатичной крепости с белыми башенками и золотистым куполом, где он пытался штурмовать главные ворота типичным русским способом: с щедрой душой и неистребимой надеждой на авось.
В свои самые удачные дни он водил девушек в кино на мелодрамы, покупал им цветы мелким оптом, угощал в кафе мороженым и модным зеленым чаем и шептал на ухо милые рифмованные нежности – в общем, стандартный петрозаводский набор ухаживаний перед постелью. Собственно, ради этой самой пресловутой постели он и изыскивал в себе столь разносторонние таланты. По телефону перетекали тонны словесной патоки, а под новогоднюю елку бережно укладывались завернутые в яркую оберточную бумагу кружки с сердечками.
Бастионы падали. Принцессы кокетливо улыбались, впрочем, не торопясь поощрять своего ухажера желанным для того способом. Словно сговорившись, они день за днем позволяли провожать себя до подъезда, загадочно улыбались на фразу: «А может, ко мне пойдем кофе попить?» и исчезали, оставляя после себя некую пустоту в душе и портмоне моего товарища.
— Вот чего им еще надо? — сокрушается мой товарищ, грубо прерывая повествование. – Ведь все для них, все! Меня в городе официанты в лицо узнают. Знаешь, сколько я денег за год впустую потратил на все эти встречи? Мужик платит, баба дает! Дуры! Не видят своего счастья!
Дальше двух-трех пуританских свиданий среди жующих или танцующих горожан интимное дело не продвигалось. Товарищ исправно платил, дамы традиционно растворялись в вечерних сумерках, подсчеты трат и претензии к миру тщательно выверялись и увеличивались во всевозможных прогрессиях.
Шло время. Росло мужское отчаяние и падала мужская самооценка. Некогда стройный силуэт моего товарища начал неудержимо расплываться, гравитация тянула нажитое вниз, а в нотках бесподобного юмора все чаще проскальзывали отголоски сарказма и горькой самоиронии. Мой товарищ по-лермонтовски загрустил и как-то резко прекратил следить за чистотой тела и биографии. Он нырял в ледяные онежские воды, жег в кострах нижнее белье, встречал рассвет в отделениях милиции, бил посуду об стену, безуспешно топил либидо в вине, затем в пиве, водке и ягодных настойках одного знакомого доморощенного химика.
В конце концов, он перешел на более легкие способы реализации физиологических потребностей.
— Все бабы дуры, — вновь констатирует спорный факт мой товарищ. – И эти, другие, тоже. Что они позволяют сделать с собой за две тысячи рублей в час…
Они – это те же дамы, но другого карьерного роста и за более доступные средства. Плюсов, по мнению моего товарища, у таких дам в разы больше – у них никогда не болит голова, заранее известна сумма их благосклонности и есть какой-никакой выбор. Хотя и тут случаются казусы.
— Ты не представляешь, какая женщина ко мне приехала на днях!
Меня посвящают в живописные подробности.
— Она, судя по всему, ветеран эскорт-услуг. Стояла у истоков с лорнетом в руках, и даже тогда ей было далеко за двадцать. И вот вваливается ко мне в квартиру этот божий одуван, и я понимаю, что во всем микрорайоне не найдется столько алкоголя, чтобы поселить в себе мысль ущипнуть дряблый зад без сожалений на смертном одре. И вот это чудо, залившись брусничной, вместо выполнения профессиональных обязанностей принялось вспоминать свое совковое прошлое. И тут меня пробивает на слезу (мат). Я же рос в это время. Не могу я возыметь даму, у которой, возможно, в детстве хлеб в булочной покупал за 16 копеек. Поговорили по душам и разошлись. Пора с этим завязывать. Веришь? Нет? Семью хочу, детей. Эх.
Работа у товарища имеется, нет проблем с жилплощадью и деловой хваткой. Оступился, отчаялся и пустился в некоторые тяжкие. Чем помочь?
Проникаюсь его словами, мучительно вспоминаю, кто из моих незамужних подруг способен отыскать что-либо ценное в подобном экземпляре. С позволения одной из них оставляю номер и мысленно обалдеваю от чужой храбрости. Я бы не смогла. Иногда ни один плюс не в силах уравновесить минус.
Ровно через два свидания мне на уши давит женский крик пополам с возмущением.
— На первое свидание он пригласил меня в кафе. Я ела мороженое, а он просто бухал! Перепробовал почти все пиво из меню и еще купил полторашку, пока провожал до дома. А на второе свидание мы пошли на концерт питерской группы, он снова напился и танцевал в перерывах между песнями! Я ушла, когда он упал на колени и начал обнимать чьи-то ноги. Это он хотел семью?
Чувствую себя немного виноватой.
— Как тебе моя подруга? – задаю вопрос товарищу. Не может все быть настолько плохо. Истина всегда таится между двух мнений.
— Да я сводил ее в кафе, потратил на нее деньги, пригласил на концерт, угостил в баре. А она просто кинула меня и даже не дала. Что ей еще нужно?
Волею случая, мой товарищ одинок. До сих пор он в поисках той-самой-одной-единственной, которая берет и дает в равных пропорциях. До сих пор считает, что чувства женщины искрят прямо пропорционально от потраченных мужчиной финансов. До сих пор топит недоумение в алкоголе.
Согласно народному закону о половинках, где-то рядом ходит его «одна/вторая». Но почему-то мне кажется, найти ее будет нелегко. Может, потому, что мы, бабы-дуры, иногда не понимаем своего счастья и не готовы принять мужчину таким, какой он есть.
Алёна ©
