Мы боялись ядерной войны, но не боялись Америки...

Недавно прочитала в СМИ: «Наша страна будет и дальше совершенствовать систему воздушно-космической обороны и наращивать ядерные силы». Возможно, кто-то пропустил эту новость мимо ушей. Но не я. Меня эта вскользь упомянута фраза вернула во времена моего детства. Неужели опять началось? Сколько себя помню, я панически боялась ядерной войны.  И все мое поколение боялось. 

В те времена мы не слыхали о Карибском кризисе и — воспитанные в атеистическом обществе — не знали об Апокалипсисе. При этом я хорошо помню, что у меня не было ненависти к Америке. Нам просто твердили: «Все равно кто-то когда-то первым нажмет на кнопку. А второй ответит». В общем, так или иначе, погибнут все.

Мы постоянно слышали фразы: «гонка вооружений», «холодная война», но, будучи детьми, не слишком вникали в суть. Мы просто боялись. То был какой-то глубокий, неосознанный, инстинктивный, почти животный страх, который впоследствии, безусловно, сказался на каждом из нас. Потому что след судьбы, наступившей на тебя башмаком в юности, не исчезает всю жизнь.

Итак, что осталось в моих воспоминаниях, а также в памяти близких мне людей.

_____________________________

Очередной смотр строя и песни. Выстроившись в два ряда, с голосами и безголосые, мы горланим песню, в которой есть такие строки: «...от Гренландии до Ленинграда лёту ракеты пятнадцать минут». Внутри у меня все сжимается, потому что я представляю, что, возможно, как раз в эту секунду из шахты вырывается та самая роковая ракета. Что толку петь, если жить тебе осталось четверть часа?!

Десятый класс. Урок истории. Только что вернувшаяся с каких-то курсов или с совещания учительница, которую тоже хорошо «нашпиговали», с трагическим видом сообщает:

— Сейчас такое положение в мире! Возможно, и экзамены сдавать не придется!

Она не говорит, почему, но все понимают: мы погибнем в ядерной войне. Гробовая тишина, и вместе с тем будто слышно, как в головах «крутятся колесики», и атмосферу словно пронизывает одна и та же мысль: «И это всё?! Почему?! За что?!»

Я легла спать, но еще не заснула. За окном темно и тихо, но вдруг раздается какой-то звук. Просто летит самолет, но я уверена что это ракета. Несколько секунд — и меня не станет. Страх скорой смерти сжимает горло. Но потом я думаю о том, что нет ситуаций, когда кому-то не удается выжить. Если будет взрыв, надо бежать. Куда угодно, но только бежать. Схватить собаку, недочитанную книгу, какую-то одежду, наверное, что-то из продуктов. Родители мирно спят в соседней комнате. Надо ли будить их раньше времени? Да и время — есть ли оно?! Я сворачиваюсь в клубок и в сотый раз проклинаю себя за то, что не приготовила кулек с едой, водой, спичками. И тут — о чудо! — я понимаю, что звук исчез, растворился в ночи, кругом вновь темнота и благодатное беззвучие. Постепенно я засыпаю, однако ночью мне снятся кошмары.

__________________________

Какое-то (вроде не очень продолжительное) время вещали еще и про нейтронную бомбу. В устах учителей (естественно, примитивно, потому как они сами ничего толком не знали) это звучало так:

— Биологические объекты будут устранены, уничтожены на уровне атомов, а материальные останутся.

И мы представляли: здания, мебель, транспорт и пр. есть, а людей и животных — нет. Распались на атомы! В духе популярного в те годы детского стишка: «Маленький мальчик бомбу нашел, в портфель ее сунул и в школу пошел. Мы не видали смешней ничего: школа стоит, а в ней — никого».

Моя лучшая подруга Людмила вспоминала, как перед сном смотрела передачу «Мир и молодежь», и в этой программе звучала песня, исполняемая неким певцом со спорной прической: «Солнечному миру — да, да, да, ядерному взрыву — нет, нет, нет!» Разумеется, это звучало на подъеме суперпатриотизма, но подруга говорила, что после этой песни ей представлялся не белый день, а беспросветная ядерная ночь. Наверное, что-то сродни изображению опустошенной земли в фильме «Матрица», который мы посмотрели гораздо позже. Настроение опускалось до нуля, и реальность заслонялась тревогой и страхом.

В 80-е мой будущий муж учился в Питере. Тогда там даже создавались группы, где обсуждались действия по началу ядерной войны.

— Надо построить какой-нибудь бункер, угнать несколько бочек с квасом и залить туда воды! Сухарей насушить мешков сто!

____________________

Вы скажете, детский сад? Тогда нам так не казалось. Мы верили в советы: «когда пойдет волна ядерного взрыва, надо встать за стену ближайшего дома». И неважно, что через несколько секунд этот дом рухнет на тебя! Или «при химической атаке наденьте марлевую повязку».

У каждого возраста — свои страхи. Подобные — глобальные и совершенно ненужные — пока не коснулись поколения наших детей, и надеюсь, что не коснутся. Насчет расстановки сил, полагаю, не стоит делать выводы, кто есть кто. В любом конфликте не существует фантомов, а всегда есть две спорные стороны.

Сейчас я не боюсь ядерной войны. Переживший свой страх становится или спокойным, или разумным, или циничным.  Молодежь вроде как тоже оптимистично настроена. Например, один мой знакомый из младшего поколения небрежно заявил:

— Да наши не шмальнут! У большинства тех, кто заседает в правительстве, дети и внуки по америкам-европам живут. Что они, дураки, по своим-то стрелять?

— А американцы?

— Тоже не будут. Им 11 сентября хватило.

Я — за мирное освоение космоса. Мне кажется, не смотреть в землю, а стремиться в небо — самый лучший и правильный путь человечества. Я не в смысле смерти, а в смысле жизни. А вот трясти «ядерными погремушками» под носом у зачастую придуманного врага — неблагодарное занятие. К тому же планета у нас только одна. И другого дома для людей пока что никто не создал.

Лариса Борисова