«Я заорала, как не орала никогда в жизни». Бывшая сотрудница советского лагеря о воровстве и экономии на детях

Страшная трагедия на Сямозере, несомненно, потрясла не только Карелию, но и всю Россию. Все мы скорбим. И это не просто высокие слова. Это правда. А вслед за скорбью праведный гнев разрывает наши сердца. Как такое могли допустить? Почему проверки проводились только «для галочки»? Отчего не выполнялись даже те немногие предписания по выявленным нарушениям? Столько вопросов, и пока ни одного внятного ответа. Однако все мы до единого в один голос назовем мотив этого преступления – деньги. Деньги на детях, а точнее, на их костях. А все, как известно, начинается с малого.

Так сложилось, что новость о погибших детях застала меня в гостях у давней знакомой. Услышав кошмарное известие, она так расплакалась, что мне насилу удалось ее успокоить. А потом она проронила: «Когда-то я тоже работала в одном лагере недалеко от Петрозаводска». Я принялся было ее расспрашивать об этом. Но женщина ответила: «Я не люблю это вспоминать! Мне стыдно!». Однако мне все же удалось ее разговорить.

Она попросила не называть ее имя. Хотя ее честность и любовь к детям так и подмывают меня огласить его. Однако это ее право. Случилось это в конце 80-х – начале 90-х годов. Воровство цвело в лагере самым буйным цветом. Оно, слава Богу, не привело к подобной трагедии, как на Сямозере, но мотив был тот же. Да и страдали снова самые беззащитные люди – дети.

— Однажды на время своего отпуска я устроилась в пионерский лагерь поваром. Честно скажу, снабжение в лагере оказалось просто отличным: и мясо, и фрукты, и печенье, и конфеты, и ягоды. Мы зачастую тогда таких продуктов и в магазинах не видели. В первый же день прямо на кухню явился грузчик и протянул мне огромный окорок. «Что это?» — удивилась я, — «приготовить надо?». «Это Вам!» — шепотом ответил он. Я долго не могла понять, чего он от меня хочет, а когда, наконец, до меня дошло, я так заорала, как, наверное, не орала никогда в жизни. В испуге грузчик бросил мясо на стол и выбежал из кухни. С этого момента для своих коллег я стала изгоем. Все сотрудники лагеря трудились там не первый год, и воровство считали абсолютной нормой. Тащили все: продукты, новое постельное белье, полотенца, посуду. Я понимаю, большинство из них жили в соседних деревнях, где, возможно, и работы-то не было, и своих детей им тоже надо было чем-то кормить. Но нельзя же красть у чужих для своих! Кто-то скажет, что времена были тяжелые. Но когда они легкими-то были?

Печенье, конфеты, пряники увозили коробками, крупы - мешками. В мое отсутствие. Потому что после истории с окороком коллеги все про меня поняли. Может, поэтому много утащить в ту смену им не удалось. Вожатые и дети, которые, видимо, тоже отдыхали в этом лагере не первый год, удивлялись вкусной и полноценной пище. Для меня было самой большой благодарностью наблюдать, с каким аппетитом ребята уплетают котлеты или суп. Как-то я расставила в зале на всех столах кетчуп (помните, в стеклянных бутылках, болгарский?). Одна из вожатых подошла ко мне и спросила, указав на кетчуп: «Это что - нам?». Я кивнула: «Вам!». «И это можно брать?» — снова спросила девушка, округлив глаза.

Технолог, завидев такое «безобразие» и рассудив, что кетчуп унести ей уже не удастся, прикинулась дурочкой и со словами: «Это томатный сок такой?» налила кетчуп в стакан  и выпила. Давилась, краснела, но пила. Это до какой степени надо быть жадной?

За весь день ребятишки набегаются на свежем воздухе, и, конечно, аппетит нагуляют. А перед сном, как бы сытно они не поужинали, им хочется чего-нибудь перекусить. Дети же растут. Однажды во время ужина я увидела, как они засовывали под рубашки куски хлеба. Я им крикнула: «Вы что делаете?» Мальчишки испуганно посмотрели на меня и молча стали выкладывать хлеб. Видимо, думали, я буду их ругать. А один паренек, чтобы отвлечь меня, робко попросил налить водички и протянул пустой чайник. «Да зачем воды-то?» — сказала я громко, чтобы и те, что с хлебом возились, услышали.  - «Приходите попозже - я вам морсу наварю и бутербродов сделаю». Вы бы видели те детские ошарашено-счастливые лица!

Сотрудники лагеря меня, конечно, невзлюбили и не могли дождаться окончания «неудачной» смены, а вернее, моего отъезда. Обо всем, что творилось в лагере, прекрасно знала заведующая. Говорят, рыба гниет с головы. Но заведующей до этой самой головы было ой как далеко! Конечно, наведывались и надзорные органы. Но никто из них и слушать меня не хотел. Потому как специально для таких проверяющих накрывались шикарные столы, устраивались увеселительные вечера с заграничными фильмами для взрослых (в лагере имелись телевизор и даже видеомагнитофон!). А вот кассет с кинолентами для детей почему-то не было ни одной.

Эту историю, конечно, нельзя сравнить с тем ужасом, который случился на Сямозере. Но повторю слова своей знакомой: все начинается с малого. Да и рыба, действительно, гниет с головы. И деньги, вопреки расхожему выражению, пахнут, а точнее смердят этой самой гнилой рыбой.

P.S. Я очень хочу верить, что таких людей, как героиня этого материала, у нас еще не слишком мало.

Записал Ульян Кудженаты