Олег Липовецкий: «Мои спектакли — как дети: все любимые»

Раз в неделю Евгения Волункова разговаривает со своим собеседником «за жизнь». Сегодняшний гость Евгении – известный в Карелии и за ее пределами режиссер Олег Липовецкий. Несмотря на то, что Олег мотается по стране, о родном Петрозаводске не забывает. Почти целый год Липовецкий работал над проектом «Добрый день», в рамках которого поставил спектакль «Привокзальная сказка», основанный на сочинениях детей с ограниченными возможностями. За неделю до премьеры мы поговорили с Олегом о пользе социального театра, отсутствии в Петрозаводске театрального сообщества, огорчениях и детях, чьи возможности – безграничны.

Е.В.: Олег, одно время ты всегда был на виду. А потом вдруг куда-то исчез, и в Петрозаводске появляешься время от времени. Где ты сейчас, чем занимаешься?

О.Л.: Конкретно сейчас я здесь. Занимаюсь проектом «Добрый день», ставлю в Петрозаводске спектакль «Привокзальная сказка».

Е.В.: Но в Москве ты бываешь чаще, чем в Петрозаводске. Что там делаешь?

О.Л.: У меня много проектов в других городах России. Все, конечно, связаны с театром. А в Москве у меня была сессия в Школе театрального лидера. И еще будет.

 Е.В.: Что за школа?

 О.Л.: Это проект департамента культуры Москвы. Она создана, чтобы генерировать команды руководителей учреждений культуры, накапливать кадровый резерв.

Е.В.: То есть ты студент?

О.Л.: Получается, да. Я все учусь и учусь, причем, одному и тому же – театру.

Е.В.: Насколько необходимо постоянное обучение?

О.Л.: В наше время так быстро все меняется, что стоит перестать учиться – остаешься позади. Мне быть позади не хочется. Ну и учеба – это интересно. Новые встречи, знания… В ШТЛ учатся люди от двадцати до сорока – это такой глоток свежего воздуха!

Е.В.: А как ты дошел до того, чтобы работать не только в Петрозаводске? Как взлетел?

О.Л.: Я бы не сказал, что я взлетел… Если честно, с удовольствием бы меньше ездил, будь здесь место, где ставить спектакли.

Е.В.: Совсем, что ли, нет?

О.Л.: Не совсем. Вот у меня хорошее сотрудничество с Национальным театром. В конце февраля там можно будет увидеть мой спектакль по пьесе современного финского драматурга Мики Мюллюахо. Пьеса называется «Паника». Это трагикомедия о людях в мегаполисе, о проблемах выбора среднего возраста. Каждый, особенно мужчина, найдет в ней себя… Почему-то у нас есть предубеждение, что Финляндия — не театральная страна. А там мощно развивается и режиссура, и драматургия.

Е.В.: По какому принципу ты выбираешь пьесы?

О.Л.: По-разному. Бывает, я театру предлагаю что-то, а бывает – театр мне. Редко могут спросить: «А что бы ты хотел поставить?» И это самая счастливая для меня постановка вопроса!

Е.В.: Я знаю, что ты агитируешь друзей и знакомых сочинять пьесы. Зачем тебе это?

О.Л.: Я – патриот. И мне хочется, чтобы Карелия что-то создавала. Я очень расстраиваюсь, когда слышу, что очередной талантливый человек отсюда уехал…

Увы, люди не видят, где они здесь могут развиваться. А ведь на самом деле все, что можно делать в больших городах, можно делать и здесь.

Е.В.: Мне тоже сложно понять, почему люди думают, что в Москве или Питере им будет проще себя реализовать. В большом городе так легко потеряться!

О.Л.: Ну, не все так однозначно. В большом городе проще найти союзников и единомышленников. И с ними, если ты из себя что-то представляешь – пробьешься. А в Петрозаводске с союзниками сложно. Например, чтобы сделать какой-то независимый театральный проект, нужно преодолеть много трудностей. Основная проблема – нехватка артистов. Актеров, которые работают в театре, не много. А если проект большой, то людей из разных театров сложно свести вместе.

Е.В.: Странно. Мне казалось, чем меньше город, тем проще собрать людей…

О.Л.: Это было бы так, если бы в Петрозаводске было театральное сообщество. Но его нет. В Москве, вот, существует: артисты ходят друг к другу на спектакли, собираются, есть образовательные центры, в которых бурлит жизнь. А у нас артисты и режиссеры разных театров редко собираются вместе. Нет встреч, разговоров об искусстве… Это печально.

Е.В.: Назови один из любимых спектаклей, который ты поставил?

О.Л.: Говорить об этом – не скромно.

Е.В.: Да ладно, брось! Почему нет? Вот что бы хотел, чтобы я увидела из созданного тобою?

О.Л.: Все!

Е.В.: Вот это – не скромно.

О.Л.: Ну, если бы ты попросила: «Покажи мне самого любимого ребенка!» Я бы сказал: «Все любимые. Иди на всех посмотри». И даже самые неудачные мои спектакли – любимые. Как трудные дети. Потому что они выстраданные. И потому что неудача тем ценна, что она учит.

Е.В.: Что тебя огорчает в твоей работе? Про отсутствие сообщества понятно. Но может, еще что-то есть?

О.Л.: Огорчает отсутствие открытости. В Петрозаводске нельзя говорить с людьми напрямик. У нас люди не умеют адекватно воспринимать критику. Скажу что-нибудь не так, а со мной не будут потом здороваться. Даже, если я обосновал свои слова!

В большом городе я могу выражать свое мнение, обоснованно критиковать что-то и не бояться, что потом мне будет не с кем работать.

В Петрозаводске все иначе. Мне часто в лицо говорят «спасибо», а потом я узнаю, что я плохой и желаю всем зла. Вот такая местечковость меня расстраивает.

Е.В.: Это издержки отсутствия сообщества…

О.Л.: Да! Когда есть профессиональное сообщество, люди понимают всю ценность таких встреч. Ведь кто, как не равный тебе, такой же профессионал, может дать совет? Увы, в нашем городе мы часто не хотим слушать других. Конструктивную критику воспринимаем, как нападение. И довольствуемся аплодисментами по принципу «Пипл хавает».

Е.В.: И, тем не менее, ты стремишься что-то делать в Петрозаводске. Вот возьмем твой проект «Добрый день». Расскажи, зачем он и почему?

О.Л.: Это – социальный театр. Главная его задача – показать людям, что дети с ограниченными возможностями ничуть не хуже, а во многом даже лучше обычных детей. Дать им возможность реализовать себя, повысить самооценку... Позволь, я отдалюсь: ни для кого не секрет, что расходы на культуру год от года урезают. И в Европе – та же история. Вот, во Франции государство хотело сократить расходы на культуру, потому что не понимало, какую пользу, кроме развлечения, она несет людям. И тогда, в попытке отстоять финансирование, возникло направление социального театра. Артисты пошли в больницы – развлекать детей. Отправились в тюрьмы –учить заключенных писать пьесы, в интернаты – начали заниматься с детьми с ограниченными возможностями. Театр стал медиатором между обществом и этими людьми. Это прекрасная и важная функция! Потом социальный театр пришел и в Россию.

Е.В.: Ты ведь уже работал в таком театре?

О.Л.: Да, и не раз. Я видел, как под его воздействием менялся двоечник и хулиган, большую часть времени проводящий в детской комнате милиции. Когда его сначала зовут писать пьесу, он говорит: «Что за фигня?» А потом, когда мальчик видит, что профессиональный драматург разговаривает с ним на равных, что к нему относятся всерьез, что то, что он может дать миру – важно, он увлекается. У ребенка меняется самооценка, переворачивается мир. Вот наш проект тоже направлен на то, чтобы перевернуть детский мир.

Е.В.: Вы ведь выиграли грант на его поддержку?

О.Л.: Сначала проект задумывался на волонтерских началах. А потом – да, мы выиграли грант. И теперь он осуществляется на деньги Министерства культуры Российской Федерации и республики Карелия. Без поддержки было бы гораздо сложнее. И уровень получился бы иной.

Е.В.: В Карелии подобный проект реализуется впервые?

О.Л.: Да. При этом все, кто в нем участвует, быстро поняли задачу и включились в работу.

Е.В.: Я разговаривала с детьми, на основе сочинений которых вы создали пьесу. Когда я спрашивала, зачем они писали рассказы, оказалось, что некоторые не знают. Как такое может быть?

О.Л.: Увы, так бывает, когда мало кадров. Нам хотелось охватить как можно больше школ, а мастер-классы для педагогов, встречи с детьми, встречи с родителями, работу в школах организовывали всего два человека. Поэтому, иногда информация не доходила до цели, и в школе, на уроке ребенку просто говорили: напиши про это. Без объяснения, зачем.

Е.В.: Но они придут на премьеру?

О.Л.: Да, им всем рассказали о проекте, и они придут.

Е.В.: Я читала сочинения. Они все трогательные, и все – разные. Как удалось их объединить в одну сказку?

О.Л.: Мы объединяли вдвоем с Лидией Побединской. Процесс творческий, не простой. Во-первых, с трудом отобрали сочинения. Потому что они все цепляют, все – искренние. А потом стали думать, где все эти разные люди могут встретиться? Начинали писать, бросали, снова писали. Спорили. Потом вдруг пришел зал ожидания на вокзале. Точка мира, которая вмещает в себя многое; место, где человек совершает выбор. Мы поняли – вот оно! А потом возникли персонажи – тоже из писем. Так, постепенно, все и сложилось.

Е.В.: А как собралась команда? Охотно ли люди шли в проект волонтерами?

О.Л.: Создавать команду на волонтерских началах сложно. Но мне повезло: я нашел единомышленников. Наши менеджеры, Надя Шумихина и Люда Баранова потратили массу сил на то, чтобы все это случилось. Кассандра Хартблей нам помогала, Саша Козин, педагоги, родители…

Е.В.: Когда я общалась с детьми, поразилась, как они рассуждают! Когда пятилетний ребенок на вопрос о том, что такое любить, отвечает, что любить – это уважать, мурашки бегут по коже…

О.Л.: Таких детей принято называть детьми с ограниченными возможностями. Но когда с ними общаешься, понимаешь, что это наши возможности ограниченны, а их – безграничны.

Е.В.: Какие у тебя ожидания от спектакля? Как думаешь, осознают ли дети во время премьеры, что это – их детище? И как «Привокзальная сказка» может изменить их мир?

О.Л.: Ребенок с ограниченными возможностями часто думает, что он никому не нужен, что он делает тяжелой жизнь своих родных.

А тут он придет на премьеру и увидит: то, что он написал, интересно и нужно. Что много людей пришли посмотреть на то, что он создал. И поверит в себя, в то, что в жизни есть смысл.

И это не высокие слова: так и будет.

Е.В.: Мне кажется, проект важен не столько для детей, сколько для родителей. Воспитание сложного ребенка – трудоемкий процесс. И спектакль станет моральной поддержкой для каждой матери, спровоцирует желание не опускать руки. Я бы на месте матери испытала за своего ребенка гордость.

О.Л.: Да. И я надеюсь, что кто-то из детей в будущем найдет место в искусстве.

Е.В.: Ты, как режиссер, взял бы ребенка с ограниченными возможностями в спектакль?

О.Л.: В этот спектакль, конечно, нет! Это должен быть специальный проект или спектакль исключительно для таких детей. Вот есть в Москве Театр Простодушных. Там играют дети и взрослые с синдромом Дауна. То, что они там делают – это прекрасно! Ни один актер не может так сыграть. У них всегда полные залы, они ездят по всему миру… Потому что верят в то, что делают. Их спектакли не вызывают жалости, они вызывают восторг. И именно поэтому я бы не пустил в спектакль ребенка с ограничениями здоровья: потому что зритель невольно будет сравнивать и испытывать жалость. Мы на подсознательном уровне не хотим находиться рядом с этими людьми. Нам неудобно и хочется, чтобы они были подальше от нас… А на самом деле они такие же, как мы.

Е.В.: Ты устал?

О.Л.: Я устаю каждый день. Но утром просыпаюсь с желанием бежать и работать дальше. У меня расписан весь следующий сезон. Уже поданы заявки на следующие проекты. Что-то получается, что-то нет… Вот знаешь, что меня еще огорчает? С одной стороны, я очень не хочу отсюда уезжать. Мне нравится здесь жить. Но тут не хватает плацдарма. Силы есть, идеи есть, а воплотить их не можешь. Ни в коем случае я никого не виню. Если у меня мало единомышленников – это моя вина. Потому что я их не нашел... Печально, что для того, чтобы воплощать мечты приходится ехать куда-то. Что я далеко от дочери, что она растет без меня…

Е.В.: А какие идеи ты бы хотел здесь реализовать?

О.Л.: Во-первых, хочу ставить спектакли. Во вторых – экспериментальную площадку для междисциплинарных проектов в искусстве. А еще хотел бы в Петрозаводске организовать регулярную театральную лабораторию.

Е.В.: Что это такое?

О.Л.: Такой способ театрального эксперимента. Берутся три современные пьесы и три молодых режиссера. И за пять дней они должны сделать эскиз спектакля. Потом авторитетные критики вместе со зрителями оценивают их работу. Это очень развивает!

Е.В.: Да, интересно! А что мешает создать эту лабораторию?

О.Л.: Пока наши театры как-то не особенно это интересует…

Е.В.: Нет ничего хуже, чем отсутствие интереса. Можно многое сделать без денег. А без интереса – никак.

О.Л.: Я расцениваю это, как собственный провал: значит, не смог заинтересовать.

Е.В.: Ладно, хватит о печалях. Когда и где можно увидеть «Привокзальную сказку»?

О.Л.: 27 и 28 ноября, в 19 часов в Детской музыкальной школе имени Синисало. Билеты стоят двести рублей.

Е.В.: Рассчитываешь на аншлаг?

О.Л.: Я ни на что не рассчитываю. Просто надеюсь, что наша работа людям понравится.

_______________________________________________________

Редакция «Губернiи Daily» благодарит партнера рубрики кофейню Crema caffe (ул. Анохина, 26а) за отличный кофе и завтрак.