Интервью

Папа юной гонщицы Иры Сидорковой признается: увлечение дочери его почти разорило

Ей всего 9 лет, но она уже знает вкус побед и поражений, запросто состязается с мальчишками, которые ее старше на несколько лет, и, пожалуй, даст фору многим юным гонщикам. Ученица третьего класса финно-угорской школы Ира Сидоркова – единственная девчонка, принимающая участие в гонках мировой серии в Италии, уже второй год она успешно выступает на гонках чемпионата Эстонии и планирует показать класс на чемпионате Финляндии этим летом. Как так получилось, что хрупкая маленькая красотка стала своей в мужском мире автогонок? А еще о планах на будущее и о сложностях этого вида спорта разговариваем с юной гонщицей и ее папой.

Какой еще картинг?!

– Ира, почему картинг?

– Мне с детства нравились машины, и когда я по телевизору увидела рекламу картинга, сразу сказала папе: «Давай попробуем!».

– И папа не был против? Все-таки девочка и картинг…

– Это лучше у папы спросить. Может быть, сначала и был против…

– Конечно, я был против – какой картинг?! – говорит Антон Викторович. – Мама у нас стопроцентная Женщина с большой буквы, я к автоспорту никогда не имел никакого отношения, даже не был сочувствующим. Поэтому все домыслы о реализации родительской мечты в нашем случае неуместны. Просто дочь с раннего детства играла не в куклы, а в машинки.

Чтобы не быть голословным, папа Иры достает телефон и показывает фотографии дочери. Двух- или трехлетняя малышка действительно в гордом одиночестве играет с машинками, в то время когда остальные девочки на детской площадке рассаживают кукол. Или вот в детском автомобильном кресле сидит очаровательная девчушка, как и положено, вся в нежно розовом, а в руках вместо кукол – опять же машинки. Родители поначалу, конечно, недоумевали, слыша, как их девочка просила папу привезти из командировки не «аленький цветочек», а бетономешалочку или новую модель «Феррари». Но потом привыкли.

Когда же пятилетняя дочь увидела рекламу картодрома и в семье впервые прозвучало слово «картинг», родители не отнеслись к этому серьезно. Они же растили принцессу, пусть и играющую в машинки. Девочка занималась бальными танцами, и она со своим партнером стали чемпионами Карелии – все было просто замечательно. Но Ира взяла папу в буквальном смысле слова измором – твердила про картинг ежедневно. В итоге через год папа сказал долгожданное: «Я нашел, где находится твой картинг – на выходных съездим».

– Ира села в эту машинку и просто поехала, – вспоминает папа. – Там, конечно, каждый поедет, но Ира, видимо, проехала очень хорошо, поскольку к нам тут же вышел инструктор и сказал, что девочке обязательно надо заниматься. «Ага, делать нам больше нечего», – хмыкнул я и собрался уходить. Но тут дочь устроила такую эмоциональную сцену, что ее просто не описать словами… Если бы мы знали, к чему это приведет, ни за что не согласились бы – сделали бы, как говорится, корректировочку скальпелем. Но мы проявили родительскую лояльность: хочешь – занимайся, но танцы обязательны и в школе должны быть одни пятерки. Дочь согласилась.

Крах семейного бюджета

– И к чему привело увлечение картингом?

– К полному финансовому краху нашего семейного бюджета. Это большая проблема. Я как человек относительно обеспеченный предполагал, что справлюсь. Сейчас должен признать – я ошибался. Мне одному не потянуть этот образ жизни дочери. Это очень дорогой спорт, впрочем, как и любой другой, когда переходит из разряда физкультуры в спорт. Без спонсоров здесь никак не обойтись, но, к сожалению, в нашей стране до сих пор путают спонсорство и благотворительность, а это разные вещи. У нас к спонсорству не относятся как к бизнесу. Но это долгий разговор. Суть в том, что без спонсоров нам придется, образно говоря, все же браться за скальпель и теперь уже резать по живому.

– Ира, а не страшно гонять в компании мальчишек?

– Нет, я люблю скорость и гонки. Мы для начала проходим по трассе, смотрим ее, пробуем в тренировочных заездах, на первом соревновательном заезде тоже присматриваемся, хоть и стараемся ехать быстро, а уже во второй заезд начинаем гнать. Если только иногда бывает страшно – например, когда идешь на обгон.

– А мечтаешь ты о чем?

– Я хочу попасть в Формулу-1, – ни на секунду не задумываясь отвечает Ира.

– Думаешь, удастся?

– Я буду стараться. Надо хорошо ездить в Италии, потом стараться попасть в младшую Формулу и только потом будет возможность попасть в старшую Формулу.

– А вам, Антон Викторович, не страшно за дочь во время гонок?

– Сначала было страшно – теперь привык. Я уже многое видел – и как ее машина разбивалась, и как Ира вылетала из машины, и как ее бензином обливало. Сердце обрывалось, конечно, но я теперь хорошо знаю, что защита в детских автогонках очень хорошая. Шлем со специальным покрытием, без которого на трассу не выпустят, в костюмах тоже все досконально продумано, поэтому теперь я немного проще к этому отношусь. Но привыкнуть, наверное, до конца невозможно. Просто представьте: на старте 50 машин, все тут же на прямой разгоняются до 100 километров в час и все 50 заходят в поворот – где-то там моя дочь. Я бы сам в подобном мероприятии не стал бы участвовать ни за какие коврижки. Честно. А для Иры – это уже смысл жизни.

– Мама тоже спокойно смотрит гонки с участием дочери?

– Сейчас и мама привыкла. А вот бабушка смотрит с валидолом.

«Я не хвастаюсь»

– Ира, а в классе тебя воспринимают как звезду?

– Не знаю… Я не хвастаюсь – зачем? Это не очень хорошо. Просто мы дружим как обычные ребята.

– А с кем тебе проще или интереснее общаться?

– Об автомобилях – с мальчиками, а так просто – с девочками. У меня есть и лучший друг, и лучшая подруга.

– Сложно с мальчишками соревноваться?

– Да какая разница – девчонки или мальчишки? Единственное, что мальчишки все такие большие… А с другой стороны – ну, подумаешь, большие и им по 12 лет – что от этого меняется? Они такие же мальчишки. Ко мне на соревнованиях уже многие привыкли.

А меняется, на самом деле, многое. Например, мальчики значительно крупнее нашей юной гонщицы со всеми вытекающими последствиями – им проще управлять картом, потому что мышечная масса больше, да и машина у них легче. Почему легче? На старте машина вместе с пилотом должна весить не меньше 110 килограммов – даже из-за 100 граммов недовеса машину не допускают в гонку. Вот и считайте, сколько весят машины у пилота, в котором 50 кг собственного веса, и у нашей гонщицы, уступающей сопернику ровно вдвое? Поэтому сиденье Ириного карта похоже на дуршлаг – за перекладинки между дырочками папа с механиком привязывают 26 килограммов свинца, чтобы общий вес машины и гонщика соответствовал стандартам международных гонок.

К слову, Ира активно занимается общефизической подготовкой – все же соперникам надо составлять конкуренцию. Каждый день зарядка с обязательными отжиманиями, и в этом она уже запросто переплюнет многих мальчишек. Поскольку танцы все же пришлось оставить, то вскоре в расписание спортсменки будет включен бассейн. И, конечно же, неизменным остается родительское правило об отличной учебе в школе – ведь даже одна «четверка» способна поставить крест на любимом занятии и мечте стать пилотом Формулы-1.

– Антон Викторович, Ира участвует в международных соревнованиях, что о ней говорят европейские специалисты, тренеры?

– Только одно: потенциал огромный. Ей от природы дана быстрая реакция, а это в гонках очень важно. Но опять же все специалисты видят, что Ире не хватает тренировок, наката и опыта. Если бы мы смогли пройти все гонки мировой серии (а это невозможно сделать по финансовым соображениям) и при этом имели возможность регулярно тренироваться, то через год, максимум – два, Ира выигрывала бы в своем классе гонщиков от 9 до 12 лет.

– А в Петрозаводске нет возможности тренироваться?

– Я когда рассказываю, что наша тренировочная база находится за 350 километров в соседнем государстве, то люди, конечно, удивляются. Мы ездим тренироваться в Финляндию в выходные. В Петрозаводске, да и вообще на всем Северо-Западе России, нет ни одной трассы. В Санкт-Петербурге трасса не дотягивает до международных стандартов по длине. Да что тут сравнивать – в Италии вокруг одного Неаполя пять трасс, в Финляндии – 52 трассы, а в России – 10.

Мечта

– Кстати, почему вы не участвуете в российском чемпионате?

– Ох… Это большая проблема, и из-за этого к нам не очень хорошо относятся в Российской федерации автоспорта. Ира – уже известная гонщица, а в России не выступает. На самом деле получается, что участие в российском чемпионате требует еще больших затрат, чем выступления в Европе. Страна у нас огромная, и добраться до этапа чемпионата в Курган или Белгород (все гонки чемпионата проходят далеко от Петрозаводска) очень затратно. И это ведь надо не только самим приехать, а еще и карт с собой привезти. Плюс проживание – где я в России смогу найти трехместный номер для нас с Ирой и нашего механика за 40 евро? Нигде. А в Европе – пожалуйста. В общем, мы пошли другим путем.

– А как же государственная поддержка?

– Ну о чем вы говорите? Добрым словом помогают, конечно. Наши власти, может быть, и хотели бы оказать финансовую поддержку, но откуда взять деньги? В России с государственными программами поддержки спорта дела обстоят очень плохо, даже с олимпийскими видами спорта, в число которых автогонки не входят. Так что о государстве можно забыть.

– А что вы думаете о мечте дочери стать пилотом Формулы-1?

– Ну, вы знаете, мечты мечтами, но надо быть реалистами. Даже если нам удастся продолжить заниматься автоспортом и добиться хороших успехов, в Формулу-1 попадают 20-30 гонщиков. А мечтают об этом и идут к этому тысячи. Но надо сказать, что при всех прочих одинаковых условиях у Иры есть огромный плюс – она девочка. Я хорошо знаю свою жену и Ирину бабушку, поэтому представляю, какой вырастет моя дочь, и поверьте, через несколько лет из равных гонщиков выберут, конечно же, Иру. Но что об этом говорить сейчас? Сейчас я должен сделать все возможное, чтобы помочь дочери заниматься автоспортом, потому что в жизни нет ничего хуже нереализованной мечты.

Анастасия Вайник

Срочные новости в нашем Telegram