Блоги

Кругом враги

— Они вчера вернулись, бедные мои девчонки, им так не повезло ужасно, это почти перечеркнуло все положительные эмоции, которые были связаны с поездкой, — пожилая родственница рассказывает об отдыхе дочери и внучки в Турции.

Признаться, мне не очень интересно слушать про Турцию – ну что нового можно услышать о поездке в Турцию? – а я еще и тороплюсь немного, но вежливо слушаю, надеясь, что рассказ будет недолгим.

— Вылет самолета задержали, а когда они прилетели в Москву, то опоздали на свой поезд. И денег нет. Хорошо, оставались евро, что давала Лариске сестра – просила купить ей каких-то специй, Лариска не решилась на базар сходить – ну мало ли, еще бы заблудились – город же незнакомый! Так Лариска купила билеты на эти деньги, хватило – впритык, и всю ночь они вынуждены были ждать на вокзале! Простыли сильно, у Лариски теперь такой ужасный кашель, хорошо, что отпуск еще неделю, сможет подлечиться, на вокзале ноги замерзли, а ноги – это же почки, это же без придатков можно остаться! Мама мне всегда говорила – самое главное – береги придатки! Я своим девчонкам постоянно твержу – Лариска, говорю, ну ты посмотри, в чем твоя Маруська ходит! Зимой в мороз в осенних сапожках! Она же застудит себе все на свете, застудит себе мочевой пузырь, а они мне – не гони пургу! Выражаясь их современным языком. Вечно, говорят, ты запугиваешь всех! Как будто желаешь нам этого всего! Делайте, говорю им, что хотите, я уже не могу, уже устала объяснять, у меня матери не было, осталась сиротой, некому было уму разуму научить, тоже ходила без платка зимой, сейчас гаймориты вечные! Что? А, в Турции им, конечно, понравилось, еще бы, не понравилось! Рот вот отсюда и до сюда в довольной улыбке, до сих пор в кучку не собрать! Столько комплиментов, столько внимания! В Маруську влюбился сын владельца отеля, в котором они остановились, ровесник Маруськин, лет тринадцать-четырнадцать мальчонке. Каждое утро приносили в номер розочку от него – все десять дней! Очень приятно, конечно. Но Лариска сразу сказала – Марусь, никаких, поняла? На дискотеки они не ходили – ну мало ли что! Один раз сходили, так к Лариске сразу столько подкатывать стало! Она согласилась на встречу с одним, самым нахальным, он ее все звал погулять по городу, она назначила ему свидание – с единственной целью: чтобы – это ровно три минуты заняло – расставить все точки – «Я здесь не за этим!» — сказала. Говорит, покрутил пальцем у виска, конечно, у них у всех одно на уме. Мало ли что, чужая страна, кто их там разберет! Звали еще Лариску на яхте компанией покататься, Лариска видела эту яхту – красивая, говорит, слов нет, белая, «Ага, — говорит, — поплыву, чтоб они меня еще где-нибудь в этом море утопили!» Чужая страна, совершенно другой менталитет, ой, о чем ты говоришь! Тревожно мне, конечно, за них было, пару лет назад мы в Турцию вместе ездили, втроем, в этот раз думаю – тридцать три года девке, что я им всю малину порчу, пускает езжает одна…  А один поклонник Лариске подарок прислал в номер – огромное блюдо с фруктами, чего только там не было, и букет цветов и бутылку вина. Так Лариска вылила вино в раковину – говорит, что в первый день выпила у них там за ужином вина, так потом от унитаза отойти не могла – так ее полоскало. Читала же – как у них там туристы отравились? Испорченное, что ли, вино у них, или отравленное, да ну их подальше. Думали они с Маруськой, что с фруктами делать, решили все-таки оставить – фрукты – это ж ничего… И букет – красивяяящий! Ох, девки-девки! Молодые, ясно же, глаза горят… На экскурсию ездили – очень понравилось, потом решили больше не ездить. Автобусы там постоянно переворачиваются, они там гонятся за длинным рублем, водители не спят сутками, конечно, потом падают в обмороки от усталости, на их-то жаре!

Я смотрела на свою родственницу и наслаждалась. Я всегда наслаждаюсь, когда вижу, что на моих глазах происходит литература. И я не могла не записать ее монолог весь целиком.

_____________________

— А ты знаешь, что у нее бабка – та самая больная болезнью Альцгеймера старуха, что в прохожих камнями из-за забора швыряется? А отец – алкоголик? Представляешь, какая у нее наследственность? Я думала, говорить мне это ему, или нет, боялась, он скажет, что я лезу не в свое дело, но все-таки сказала. Он, похоже, совсем втюрился в нее. Совсем башню снесло. Вообще ничего не соображает. Хлебнет еще с ней… потом будет страдать. Ой, чувствую, настрадается! Она ему уже предложила вместе жить. С ее матерью, я вот думаю, они его, наивного дурачка, видимо, пытаются… — это другая моя родственница, она замолкает на полуслове: на кухне появился ее взрослый сын, о первой влюбленности которого она и рассказывала мне.

Молодой человек понимает, что говорили о нем, и говорили, скорее всего, нелестно. Он смущен, неловко и мне быть невольной причиной его смущения.

_____________________

Как-то на мой день рождения еще в студенческие времена друзья привели с собой незнакомого мне молодого человека – увязался за ними, не отделаться было. Фамилия у него была Лось, и он ее полностью оправдывал – огромный, с лохматой густой шевелюрой. Он почти беспрестанно курил, поднося сигарету к губам широко раскрытой ладонью — закрывая ею нижнюю часть лица и свою улыбку. Человек с высшим образованием, филолог, за весь вечер он не произнес ни слова и только улыбался. Пепел он не стряхивал, и тот падал ему на пиджак и брюки, помятые и несколько несвежие.

Друзья рассказали, что у Лося довольно успешный бизнес, он состоятельный человек, но выглядит так по той причине, что мечтает встретить девушку, которая полюбила бы его самого таким, какой он есть, а не за его деньги.

А потом гости начали расходиться, Лось упирался и умолял: «Елена, не гоните! Я вот здесь, в уголочке, посижу еще немного и уйду. Ну, пожалуйста!»

Он сидел на полу, не произнося ни слова, улыбался и даже не наблюдал  за мной – его взгляд уходил куда-то в пустоту перед ним. Мне он не мешал, разговаривать с ним не вынуждал, жалости и сочувствия не просил. Я убрала со стола, перемыла посуду, помыла пол. Помню, произнесла только одну фразу – все-таки, попыталась намекнуть ему, что вот он мечтает о том, чтобы его полюбили таким, какой он есть, при том, что выглядит он хуже, чем он есть. И что можно не стремиться быть лучше лучшего, но одежда и волосы могут быть хотя бы чистыми. Лось улыбался, не возражал и не соглашался. Стало совсем поздно.

— Саша, вам нужно уходить, — попросила его. Он взял куртку и, извинившись и поблагодарив, вышел за дверь.

 _____________________

«Меня столько раз предавали…», «мне столько раз делали больно….», «у меня нет друзей», — наши разговоры, как сводки с полей военных действий. Слушая которые, думаешь – давно пора было забыть. Там и запоминать было нечего. И незачем. Но почему-то каждая обидка бережно укутывается в носовой платочек, чтобы не рассыпалась ненароком, и складывается на дне души, с некоторым даже торжеством и злорадством – ну? что я говорил? от других хорошего не жди, вон сколько у меня обид, как медалей у героического деда! Не надо мне никого, нафиг-нафиг! Я лучше один, сам, вот тут, в уголочке.

Со взглядом недолюбленного ребенка, уверенного в том, что его не за что любить.

Да, наверное, мир опасен, несправедлив и жесток. Но не в блокадном Ленинграде же. И опасность получить осколочное ранение или встретить каннибала на улице все же минимальна. Ну, во всяком случае, не настолько велика, чтобы перестать выходить из дома  и перестать выпускать из него своих близких.

Недавно друзья из Беларуси написали, что Лось умер. Ему было чуть за сорок. Много пил, лечился, не выдержало сердце. Я спросила, встретил ли он девушку, которую так ждал, хотя ответ был очевиден. Очень удивляясь, что я вообще его помню, друзья написали, что он так и был все время один.

Что ж, зато никто не смог сделать ему больно. Никто не предал ни разу. Ни с кем он не «настрадывался»

Думаю, он должен был быть доволен.

Срочные новости в нашем Telegram