Российский врач спасает от рака пациентов, которых считают безнадежными, и доказывает, что 4-я стадия — не приговор. Как ему это удается?
Врач из Санкт-Петербурга ежедневно доказывает, что четвертая стадия онкологического заболевания – это не приговор. Он берется за случаи, которые другие медики считают безнадежными.
Евгений Владимирович Левченко – доктор медицинских наук, автор 133 научных работ и 12 патентов. Он заведует торакальным отделением НМИЦ онкологии имени Петрова. Стаж хирурга – 27 лет, а в послужном списке более пяти тысяч операций.
Недавно Евгения Владимировича наградили премией фонда имени академика Перельмана. Он спас девушку, у которой была четвертая стадия рака. Фактически вытащил с того света.
В 2009 году Ирине С. из Псковской области поставили диагноз остеосаркома (рак кости). Химиотерапия результата не дала, и девушке пришлось ампутировать ногу.
«Официально это называется хирургией спасения, – говорит Левченко. – Но я называю это хирургией отчаяния...»
Смысл в том, чтобы удалить больной орган и сохранить жизнь всему остальному организму. Но в случае с Ириной, которую почти все медики признали неизлечимой, это не помогло. Саркома дала метастазы в легкие – около семидесяти очагов. Вырезать их вручную было бесполезно – шанс рецидива составил бы 100 процентов из-за слишком большого количества. Питерские врачи под руководством Евгения Владимировича использовали другой метод – изолированную химическую перфузию.
«Легкое полностью выключается из кровообращения. Орган как бы живет отдельной жизнью, не сообщаясь с организмом, – объясняет хирург. – Мы вводим химиопрепараты, дозы которых завышены в сотни раз, и в 99 процентах случаев они ликвидируют не только метастазы, но и микрометастазы. Зачем нужно «отключать» легкое? Не все органы могут перенести высокодозную «химию», а ткани легкого могут. Но если его не «отключить», то лекарство просочится в костный мозг и желудочно-кишечный тракт. И пациент погибнет».
Ирину прооперировали девять лет назад, и с тех пор ее ничто не беспокоит. Разве что периодически ей приходится приезжать на плановые обследования.
Таких процедур Евгений Левченко провел 168.
«Помню одну девушку из Великого Новгорода с таким же заболеванием, как у Ирины, – рассказывает врач. – Мы сделали ей перфузию одного легкого, но потом больная отправилась в онкологический центр Техасского университета. Хотела выяснить, правильно ли ее лечат на родине.
Доктор Питер Андерсон тогда спросил у нее:
– Где вам сделали перфузию?
– В России, –ответила пациентка.
– Там выполняют такие операции? – изумился врач.
– Да.
– Тогда возвращайтесь обратно и сделайте перфузию второго легкого!
– Мы сделали. Вот уже шесть с половиной лет девушка живет без рецидивов. Получила образование и занимается графическими дизайном, – делится Евгений Владимирович. – Это ведь очень сложные операции. Их пытаются выполнять в Европе и Москве, но счет идет всего лишь на десятки подобных процедур... Не все верят в их эффективность, однако мы убеждены в обратном».
Левченко уверен, химическая перфузия – настоящее спасение для тех, кому показан этот метод:
«Не должно быть первичной опухоли и должны отсутствовать ее «представительства» – метастазы в печени, желудке, головном мозге... Только в легких! Да и то это для обывателя легкие — это легкие, а для нас есть десять сегментов справа и девять слева. Все непросто. Но всем, кому эта операция поможет, мы ее сделаем. Никакой доплаты за нее не потребуется».
Однажды Евгений Левченко провел за операционным столом 18 с половиной часов – это его личный рекорд. Вместе с профессором Дмитрием Пташниковым он «колдовал» над больным с верхушечным раком легкого.
«Нужно было удалить легкое, часть грудной стенки и три позвонка, плюс выполнить протезирование позвоночного столба. Мы зашли в операционную в 9:00 и вышли в 5:00 на следующий день, – вспоминает хирург. – То я, то мой напарник присаживались на стульчик передохнуть. Не ожидали, что операция будет такой длительной, но выполняли ее миллиметр за миллиметром. Я потом еще долго после нее заснуть не мог! Так переутомился».
Тонкую ювелирную работу доктор любил с детства: занимался резьбой и выжиганием по дереву, даже вышивал.
«Слово «хирургия» переводится с греческого как «рукодействие», – замечает Евгений Владимирович.
По его словам, отечественная онкология находится на высоком уровне развития:
«Недавно я был в Японии на конгрессе по раку легкого. Группа местных онкологов посвятила целый доклад «Пневмонэктомии с резекцией бифуркации трахеи и с протезированием верхней полой вены» у одного пациента. Я еще тогда подумал: «Как?! И для них это событие? Может, мне рассказать им о нескольких более сложных случаях из своей практики?» Но я не стал никого разочаровывать» (смеется).
Однако именитый врач считает, что победить рак человечеству вряд ли удастся.
«Люди должны от чего-то умирать – это естественный ход. В природе все сбалансировано. Не будет рака, тогда активизируется ВИЧ или что-то еще... Звучит парадоксально, но мы сами поддерживаем онкологические заболевания. Еще в начале XX века рак легкого был чем-то из ряда вон выходящим. Студенты всех институтов сбегались посмотреть на легкие, пораженные раком... А сейчас у нас просто пандемия! Почему? Во время Первой мировой войны табак стали использовать в качестве допинга, и началась эпидемия курения. Плюс сильная загазованность. Вот мы и получили».
Тем более опухоли, по словам завотделения, имеют свойство «приспосабливаться». Ученые выявляют и подбирают терапию к одной мутации генов, но через год-два на фоне этой терапии возникает новая.
«С одной стороны – это замкнутый круг, а с другой – возможность продлить жизнь на эти год-два и, может быть, дождаться появления следующего препарата», – говорит доктор.
Несмотря на столь богатый опыт, для Евгения Левченко, как и для других медиков, рак остается загадкой. И ни у кого нет ответа на вопрос, как не заболеть раком. Хотя один совет питерский хирург дает:
«Ночью в организме синтезируется мелатонин – регулятор суточных ритмов, обладающий и противоопухолевым эффектом. Он вырабатывается только в темноте, поэтому ночью нежелательно смотреть на свет. Так что днем нужно бодрствовать, а ночью – спать».
