Исповедь отличниц: «Какой же я была дурой!»
Нет предела совершенству. С детства родители из лучших побуждений внушают нам, что нужно стараться и всегда выкладываться на полную. У половины класса двойки за контрольную, но ты не смотри на других, будь лучше. Знакомо? Мне – да. К счастью, в свое время от чрезмерной материнской заботы меня спас несносный характер. Получив в семье репутацию enfant terrible, а в школе несколько, о ужас, четверок, я лишилась медали, но обрела гораздо больше – душевный покой.
На моих глазах более правильные подруги-отличницы, которых мне ставили в пример, превращались в безропотных жертв родительских амбиций. Одну из них отец избивал за оценки, отличные от пятерок. Не знаю, как сложилась ее судьба после школы, может, прилежанием и усердной учебой она добилась определенных успехов, но в одном я уверена: нельзя лишать ребенка радостей детства. Ведь все мы родом оттуда и неизвестно, как сложится судьба человека, который годами был несчастен.
Как известно, лучшее – враг хорошего. Мы собрали истории бывших отличниц. Они честно рассказали, как стремление быть лучшими из лучших повлияло на их взрослую жизнь. Первую исповедь отличницы написала моя коллега.
Быть отличником – значит быть отличным от других людей. Я не думала о том, что это так и есть. С самого детства мне внушали, что быть отличницей надо, иначе никуда не пробьешься. Учишься на пятерки, постоянно выполняешь домашнее задание, готовишься ко всем олимпиадам, знаешь практически все и даже больше. Платишь за это тем, что всегда остаешься одиноким для своих сверстников, изгоем в классе, терпишь унижения и даже пытаешься наладить контакт, но у тебя ничего не выходит.
Плохо даже не быть отличницей – плохо, когда вместо поддержки ты получаешь тонну сарказма, издевок. Ты чувствуешь себя изгоем, на тебя давят не только ровесники, но и твой ум, и ты свои знания считаешь проклятием, нежели необходимым даром.
Я всегда сидела на первой-второй партах, ходила в очках, смиренно выполняла домашние задания, жертвовала своей личной жизнью, общением с родными, друзьями. Только в университете пришло понимание, что необязательно делать все идеально — просто надо знать, как это делать, чтобы создать впечатление, что ты все знаешь. Я окончила школу с медалью, получила красный диплом на филологическом факультете, однако все эти знания ничто по сравнению с тем, как ты можешь подать себя на работе. У тебя пять по языкознанию? Ничего не знаю, тебе нужно на сегодня выполнить это, это и это. Никому не важен твой красный диплом – важно то, как ты проявишь себя на рабочем месте, какую пользу принесешь обществу. Я поняла, что полученные знания надо проявлять на практике, иначе от этого больше проблем, чем пользы.
Наверное, единственный случай, когда мне помог перфекционизм, это когда я самостоятельно перед новым семестром села изучать греческий язык. Я пришла на занятия, зная больше того, что мы уже прошли, в результате на первой же лекции показала, что я уже освоила. И преподаватель после занятий предложила мне отправиться на стажировку в Грецию на полтора месяца. Так я впервые выехала за пределы России, изучила язык и других людей.
Если бы у меня была возможность прийти из будущего и сказать себе, что несделанное домашнее задание, невыученный экзамен еще не конец света, наверное, я по-другому бы воспринимала свою жизнь. Перфекционизм у меня везде — если сделать что-то глобальное, то это нужно сделать сразу за день, иначе возникают сомнения, стоит ли за это браться вообще.
Избавиться от перфекционизма очень сложно, но я стараюсь это делать время от времени. Где-то это помогает – выполнить все сразу идеально, где-то я распределяю глобальные цели на более мелкие. С этим можно жить, просто нужно знать, как воспользоваться этим даром, и не дать другим им злоупотреблять.
Хотя, с другой стороны, замечательно, что я прошла всю эту школу, получила горький опыт, научилась чему-то новому благодаря перфекционизму. Все, что ни делаешь, к лучшему, главное – правильно распорядиться плодами своих знаний.
История другой девушки еще более драматична. В погоне за отличными оценками она упустила то, что было куда важнее одобрения окружающих. Бессменными спутниками многолетней гонки стали комплексы и неврозы. С ними бывшая отличница борется до сих пор.
Мне 22, но я до сих пор с содроганием вспоминаю школу и сочувствую детям, для которых наступает День знаний, – у меня школьная жизнь оставила мало хороших воспоминаний.
Я всегда была «хорошей девочкой». Со стороны могло показаться – идеальный ребенок. Послушная, спокойная, тихая, не говорит, пока не спросят, выполняет все указания родителей, воспитателей в детском саду и учителей в школе. Меня воспитывали по знаменитым принципам «не высовывайся», «будь не хуже других», «делай, как я говорю».
Перед школой я умела читать, писать и считать. И все равно паниковала, что делаю это недостаточно хорошо. Первая учительница быстро заметила мои «таланты», прониклась симпатией к серьезной и молчаливой первокласснице и ставила оценки, практически не глядя, почти всегда – самые высокие. Даже по математике, в которой я, очевидно, успевала не лучше многих одноклассников. Мне, ребенку, который тянулся к похвале и одобрению, это и было нужно.
Мама мной гордилась. Еще бы: когда она рассказывала о моих школьных успехах, знакомые восхищались, умилялись, кто-то сетовал на своих детей, которые вместо того, чтобы почитать книжку, бегали по улице и разбивали коленки. И в то же время, хоть убей, не могу вспомнить, чтобы она меня очень хвалила за что-то. Дежурное «молодец», одобрительная улыбка – вот и все, что я получала в ответ на отличные оценки в дневнике.
Я была лучше всех в классе по успеваемости, скорости чтения и чему-то еще, и к этой планке привыкла очень быстро. Привыкли к ней и мои родители. Ощущение того, что я лучше всех, похвала и высокие оценки, которые выводили учителя в дневнике, повышали мою самооценку и вызывали всплеск положительных эмоций – это было похоже на зависимость. В конечном счете гонка за оценками превратила меня в невротика с кучей комплексов.
Каждую неудачу я остро и болезненно переживала. Плакала, потому что не получалось аккуратно выводить в прописях букву «М», вырывала страницу, если делала помарку из-за потекшей ручки, и особенно сильно расстраивалась, если кто-то получал оценку выше, чем я. Любую критику со стороны учителей я воспринимала как личное оскорбление и издевательство. Однажды учитель по рисованию сказал, что пятно света, которое я нарисовала, похоже на лужу мочи. Смеялись все, включая преподавателя, мне же хотелось исчезнуть, провалиться под пол и больше никогда в школе не появляться.
Мое мнение о себе полностью зависело от того, как меня оценивают другие, в частности, учителя и родители. Поэтому позже, когда в университете просили самостоятельно оценить свою работу, я впадала в ступор.
Некоторые предметы действительно давались мне легко: почти все диктанты я писала без ошибок, с удовольствием читала все, что задавали по литературе, даже огромный список на лето. На уроках же по математике и химии я чувствовала себя беспомощной и ущербной — высокие оценки по этим предметам я получала редко, а это, напомню, было для меня катастрофой. В дни контрольных у меня были озноб, паника и страх — я не могла сосредоточиться, постоянно оглядывалась, чтобы посмотреть, сколько уже успели написать одноклассники.
Учителя с удовольствием записывали меня в списки участников олимпиад. Так я проводила за уроками еще больше времени, пропадала в школе даже на каникулах, дополнительно ходила к учительнице в другую школу, потому что моя преподавательница казалась мне недостаточно компетентной. И мне это нравилось! Я ходила в другую школу за несколько километров в дождь и сильный мороз – наверное, это какая-то форма мазохизма.
К шестому-седьмому классу за мной окончательно закрепилось и укоренилось определение «отличница», или «ботан», по-другому меня никто уже не воспринимал, в том числе и я сама. К этому времени я с ужасом понимала, что не могу подвести учителей, родителей и вдруг начать учиться хуже, чем было до того – от меня ждут результатов, на меня ставят, как на лошадь на скачках.
Постепенно на эту гонку стали наслаиваться другие комплексы: я стала стесняться того, что люблю читать, а не бегать по дискотекам, как одноклассницы, мне не нравились моя фигура, лицо, одежда. Добавьте к этому стресс от развода родителей, которого я стыдилась и старалась от всех скрыть.
Отношения с одноклассниками складывались не очень хорошо. В школе я считала, что дело во мне, но учительница на выпускном открыла тайну: многие завидовали моей «успешности», пока я завидовала их уверенности в себе, наличию парней и отсутствию комплексов.
Одиннадцатый класс стал одним из самых сильных потрясений в жизни – я как сумасшедшая просиживала дни и ночи за учебниками. Не замечала ничего, кроме книг, отменила для себя дискотеки и прогулки с друзьями. Никто из моего окружения не сомневался, что я поступлю в выбранный вуз, я же на полном серьезе боялась, что мне не хватит баллов. В списках абитуриентов я оказалась то ли первой, то ли второй по количеству набранных баллов — школьная эпопея наконец закончилась.
В университете все было по-другому: отметки обесценились, нужно было думать, анализировать и высказывать собственное мнение. Нас учили, что ошибаться не страшно, важен любой ответ — не только правильный. На первых курсах мне было сложно это принять – я привыкла к другой модели поведения. Но со временем я поняла, что вся моя гонка за оценками была бессмысленной, единственным результатом которой стал «комплекс отличницы», который до сих пор держит в постоянном напряжении. Мне по-прежнему нужно быть если не лучше всех, то не хуже других, боюсь браться за какую-то работу, если кажется, что не получится сделать ее хорошо. Я не могу назвать больше трех рабочих проектов, которыми я довольна, ведь можно было сделать лучше.
Ничего не хочу советовать родителям, потому что своих детей у меня нет, но с радостью смотрю на ребят, для которых школа — не центр вселенной, а оценки – не смысл жизни. Они не всегда послушны, но у них с детства есть своя позиция, они делают то, что им нравится, а к плохим оценкам по нелюбимым предметам относятся спокойно. По-моему, это более ценно, чем золотые медали и грамоты за успешную учебу, которые пылятся в коробках в шкафу. Свои дипломы, которые бережно хранит мама, я с радостью променяла бы на умение адекватно оценивать себя, спокойно реагировать на неудачи и чужое мнение.
Третья история – о том, как сложившаяся в детстве модель поведения разрушает жизнь повзрослевшей отличницы. Трудолюбивую девушку охотно эксплуатировали на работе, присваивая ее идеи. Стоило только ей подать голос – «слишком умную» сотрудницу уволили, попутно оклеветав.
Я всегда была отличницей и думала, что и моя взрослая жизнь будет только на пять с плюсом. Какой же я была дурой! Кто бы мне объяснил раньше, что умение зарабатывать пятерки никак не служит гарантией, что и во взрослой жизни ты будешь отличником! Сколько сил я убила, чтобы быть лучшей на работе! Но ничего хорошего из этого не получилось.
Мне легко давалась учеба в школе, и я радовала маму стабильными пятерками и примерным поведением. Казалось, что так будет всегда. В университете тоже жилось легко. Мои ответы на зачетах и экзамена всегда были стабильно отличными. Казалось, что и дальше все пойдет по накатанной. Как бы не так!
На работе мне быстро объяснили, что я никто и звать меня никак. Чтобы чего-то добиться, мне приходилось засиживаться допоздна, вникая в суть дела, выполнять кучу дополнительной работы, в том числе за других. Я понимала, что опыт просто так не заработаешь, поэтому терпела и не роптала. Мне было тяжело, я недосыпала, практически перестала общаться с друзьями – на них у меня просто не было времени. С любимым человеком отношения тоже становились все прохладнее – я постоянно терзалась мыслями о своей неуспешной работе, была занята в выходные дни – какому мужчине это понравится?
Мне было важно закрепиться в компании и начать ползти по карьерной лестнице – я понимала, что это будет очень нелегко, учитывая количество приближенных к начальству дармоедов. Да, со временем я разглядела, кто и чего стоит в нашей компании. Основной костяк, стабильно стоящий на ногах, состоял из бездарей и карьеристов. В сущности, они были, наверное, неплохими людьми, но желание идти по головам, умение спихнуть с себя ответственность и пригрузить других своей работой заставляли меня видеть в них пусть не врагов, но уж никак не нормальных коллег.
Я мечтала однажды попасть в их орбиту и постепенно наладить работу компании. При этом я видела, что многие мои предложения, отвергавшиеся непосредственными начальниками, спустя время внедрялись в жизнь. Причем авторство теперь у них, разумеется, было другим. Это меня жутко бесило. Я понимала, что умнее и талантливее своего начальства, однако доказать это у меня не было никакой возможности.
Однажды я решила пойти ва-банк. Я записалась на прием к очень высокому начальству и пришла со своими предложениями. На следующий день мой непосредственный начальник предложил мне написать заявление по собственному желанию. Я недоумевала и не понимала, по какой причине я должна увольняться. После мне объяснили, что спустя час после моего визита в головной офис мой непосредственный начальник заявил, что эти разработки, которые я выдвинула как свои, были высказаны на общем собрании им и другими членами коллектива. Фактически я их просто доработала, присвоив авторство. Разумеется, все было не так. Меня оклеветали, причем самым подлым образом. Но кто бы стал в этом разбираться!
Так я лишилась работы. Любимый ушел, сказав, что не выдерживает конкуренции с моей привязанностью к работе. И теперь, когда бывшая отличница сидит и наматывает сопли на кулак, хочется спросить: почему так? Почему никто не сказал, что если ты неглуп и старателен, этого недостаточно, чтобы все получалось на отлично? Почему мои знания и стремление быть лучшей принесли дивиденды всем, кроме меня самой? Может, лучше было бы жить как все, не особенно напрягаясь? Сидеть в соцсетях во время работы, спать с начальником, зная, что можно быть при этом полной дурой и все равно не лишишься места, работать спустя рукава по принципу «лишь бы день прошел». Но я так не умею. Или стоит все-таки научиться?
По материалам Kp.ru и Fishki.net
