Благодаря передаче «Жди меня» петрозаводчанка нашла своего отца в Анголе

Соню я знаю давно. Еще с тех пор, когда в самом начале двухтысячных она приезжала в Петрозаводск играть в КВН с командой из Суоярви. Веселая, очаровательная, совершенно не похожая на остальных девушка. Оно, конечно, все мы не похожи друг на друга, но Соня все-таки отличалась особенно. Она мулатка. После школы Соня, а вернее, Сония Собриньо, переехала в Петрозаводск и поступила в университет на отделение туризма. Время от времени мы случайно встречались на улицах нашего не самого большого города и обменивались дежурным «Как дела?». И вот при очередной такой встрече Сония неожиданно сообщила: «Представляешь, я ведь нашла своего отца». Ну как тут было не расспросить о подробностях?

Сония родилась в Ленинграде. На Васильевском острове. Ее родители учились там на инженеров. Мама из Суоярви, папа из Луанды. Из столицы самой что ни на есть экваториальной африканской страны Анголы. Той самой, которую советские школьники знали по книге Жюля Верна «Пятнадцатилетний капитан». Сония даже немного помнит свое ленинградское детство. Общежитие. И то, как «прикармливалась» конфетами в комнате у соседей. В Ленинграде она прожила всего полтора года до окончания учебы родителей. А дальше…

— Дальше мы, вроде бы, собирались уехать в Африку, — рассказывает Сония. – Уже и визы были, и такси в аэропорт заказали. А потом мама почему-то резко передумала, забрала меня с рук у папы, и все. Увезла в Суоярви.

Отец потом еще четыре года присылал им письма, звал, но мама, вроде, даже не отвечала.

— Последнее письмо от него мы получили в 1990-м, — говорит Сония. – Даже не письмо, а телеграмму. От него именно телеграммы приходили. Я помню, это были какие-то изрезанные листы бумаги. Их на почте почему-то резали. Он вполне сносно писал по-русски. Мама ему не отвечала. И в конце концов он там завел другую семью. По-моему, он еще долго продержался.

— А ты в детстве расспрашивала маму о своем происхождении?

— Помню, мама на такие вопросы отвечала, что, когда я подрасту, то обязательно посветлею.

— А в школе злые подростки никак не донимали?

— Да нет. Но я в школе все равно чувствовала себя белой вороной.

— Белой?

— Да, смешно… Но не из-за цвета кожи. Просто училась лучше всех в классе, не прикладывая никаких усилий. У мамы же была такая позиция: если плохо учишься, значит, остаешься без КВНовских репетиций и без дискотек по субботам. Так что приходилось учиться хорошо.

— В общем, на Суоярви твоя экзотическая внешность никакого особого впечатления не произвела?

— Да нет. Хотя вот в 18 лет я узнала, что дед – мамин отец – меня вообще не принял. Именно за цвет кожи. Своеобразный был человек.

— А как пришла идея найти отца?

— Да друзья задолбали. Найди да найди. Интересно же. И вот сидела как-то на работе в «Хорошей связи», вышла на сайт передачи «Найди меня» и заполнила анкету. Там специальная форма анкет была. Ничего сложного. Заполнила и забыла.

— И как быстро пришел ответ?

— В этом и потеха. Я же после того как отправила анкету, успела сменить адрес, работу и телефон. Так что папу моего нашли быстро, а вот меня потом искали долго. В общем, через три года возвращаюсь из Сочи с очередного фестиваля КВН, залезаю во «ВКонтакт», а там письмо от какой-то Ноа Франклин из Украины. Мол, Сония, отзовитесь. Я ответила: «Здравствуйте. Отзываюсь». А сама залезла к ней на страницу посмотреть, что это за чудо чудное? Гляжу, у нее куча африканцев в друзьях. Тут я и догадалась… В общем, она ответила, что передача разыскала моего отца. Я дала свой телефон, и он позвонил на следующий день.

— И как впечатление?

— Я офигела. Ну правда не ожидала. Он по-русски все понимает, но разговаривать ему тяжело. Практики же столько лет не было. Так что говорит он на смеси трех языков: русском, английском и португальском. Потом для облегчения общения начали переписываться.

— А в «Найди меня» вы съездили?

— Нет. По условиям передачи мы до встречи там не должны были общаться. А мы же успели поговорить. Так что, по мысли редакторов, при встрече «наши чувства были бы не столь полны». Хотя, думаю, даже если бы мы не поговорили и увидели друг друга только на передаче, я все равно вряд ли бы прослезилась.

— Ты такая не эмоциональная?

— Нет. Я эмоциональная. Только это, наверное, не тот повод.

— А как сложилась судьба отца?

— Он инженер. У него еще шестеро детей. Кстати, дети сейчас буквально валом повалили ко мне в друзья. Виктория, Патрисия, Наталисио. Причем, Наталисио — это мальчик. Патрисия написала, как кого зовут, и пронумеровала.Сначала добавилась третья, потом первый, затем четвертый. Недавно вот вторая добавилась. Пятого пока нет. Но он еще маленький. Общаемся через гугл-переводчик на португальском.

— В гости не собираются?

— Ну вот один братец по имени Адао как раз спросил, не против ли я, чтобы он приехал в августе. Так что мои подруги в ожидании.

— А сама в Анголу слетать хочешь?

— Было бы интересно. Одна бы, правда, не поехала. А то еще похитят. А так разглядываешь в Интернете фотографии –  красиво. Пляжи. Но раньше я смотрела – билеты стоили по 76 тысяч. Сейчас, правда, подешевели до 40-50 уже, но лететь долго. Есть очень витиеватый рейс Хельсинки – Лондон – ЮАР – Ангола. Двадцать шесть часов полета.

Что же еще? Отца Сонии зовут Жоао Домингуш Собриньо. Фамилия их переводится как «племянник». Сония сейчас директор по продажам пекарни Bekker. А звать ее должны были даже не Сония, а Сания, но во Дворце бракосочетаний на «Ваське» одну букву перепутали.