В центре Петрозаводска на глазах у прохожих умерла женщина, которой не стали помогать врачи

Вечером 5 октября в Петрозаводске на остановке, находящейся рядом с детской поликлиникой на ул. Мерецкова, умерла бездомная женщина. Врачи констатировали смерть около 20 часов. Наверное, в этом печальном факте не было бы ничего необычного, если бы не одно обстоятельство: в 13 часов того же дня «скорая» уже приезжала к ней, но медицинские работники не нашли показаний к госпитализации и оставили ее лежать на скамейке. Как оказалось, оставили умирать.

Бомж

Женщину эту знали многие. Продавцы ближайших ларьков, торгующие овощами старушки, таксисты, дежурящие рядом с остановкой, – она давно уже стала неотъемлемой частью окружающего пейзажа. Спала где-то в подвале, а утром выходила на поверхность, бродила вокруг остановочного комплекса, пила, сидела на лавочке – никто точно и не упомнит, как давно она стала такой. Может, лет десять. А может, и больше.

В тот день люди обратили внимание, что она ведет себя необычно. Не ходит, не проявляет никакой активности. Просто лежит. Было очень холодно. Очевидно, что человек замерзал, и кто-то из «соседей» решил вызвать полицию. Говорят, полиция выехала по этому вызову с неохотой. Пришлось звонить несколько раз, настаивать, перезванивать дежурному по городу, но в конце концов наряд выехал. Увидев, в каком состоянии находится женщина, полицейские сочли нужным вызвать врачей. «Скорая» приехала, женщину осмотрели… и оставили лежать на морозе. Первыми уехали медработники, вслед за ними – полиция. Через семь часов человека не стало.

В пресс-службе МВД нам объяснили, что в Петрозаводске таких людей просто некуда везти. Вытрезвителя в городе нет. Торжественно возрожденный в 2008 году, через пару лет он вновь был упразднен, так как в нашей стране зачем-то изменилось законодательство и органы МВД лишились полномочий по оказанию медицинской помощи гражданам, находящимся в состоянии алкогольного опьянения. Теперь в том помещении находится просто спецприемник для задержанных, и людям, которые страдают какими-либо заболеваниями, находиться там небезопасно. Что касается этого конкретного случая, то наряд полиции действительно выезжал на остановку «Ул. Мерецкова» в 13 часов и вызвал «скорую». А в 20 часов на том же месте действительно был обнаружен труп женщины, но он не опознан, и нет уверенности, что речь идет об одном и том же человеке.

В «скорой» подтвердили, что 5 октября в 13 часов бригада выезжала к женщине-бомжу по вызову полицейских. Никаких серьезных показаний для госпитализации обнаружено не было. Разве что педикулез, но он основанием для того, чтобы везти человека в больницу, не является. По мнению фельдшера, женщину забрала полиция («скорая» уехала раньше полиции, и, видимо, поэтому фельдшер решила, что о бездомной позаботились стражи правопорядка). А вечером на той же лавочке нашли труп. И дальше те же слова, что и у полицейских: труп не опознан, так что, может быть, днем там хворала какая-нибудь другая женщина.

Безразличие

И вот здесь мы и подходим к самой мрачной странице этой истории. Ведь всем очевидно, что вечером умер именно тот человек, которому не была оказана помощь днем. Это могут подтвердить практически все люди, работающие в окрестности мерецковской остановки. Не надо проводить никакого сложного расследования. Все всё видели. Очевидцев – множество. В конце концов, если бы хоть кто-то из официальных служб был заинтересован в том, чтобы понять, та это женщина или не та, то можно было пригласить на опознание тех полицейских или тех медиков, которые приезжали к ней днем. Более того, оказалось, что узнать имя этой «неопознанной» женщины не составляет никакого труда. Среди окружавших ее людей были те, кто знал ее еще до того, как судьба довела до такого состояния. Звали ее Оксана Германова, и на момент смерти ей был всего 41 год.

– Мы были подругами с 18 лет, – рассказала нам одна женщина. – Жили рядом на Лизы Чайкиной, 9. Оксана очень красивая была. Из состоятельной семьи. Мама ее заведующей каким-то складом работала. А потом родители развелись. С этого все и началось.

Мама спилась, Оксана тоже начала пить. Она очень рано вышла замуж, родила сына, муж ушел в армию, но после армии уже к ней не вернулся. Через какое-то время ее лишили родительских прав, а сына забрали в детский дом.

– Я ее хорошо знал, – сообщил один из стоявших на этой остановке таксистов. – Я ее возил, когда она еще нормальной была. Она работала менеджером в какой-то фирме в доме, где «Автозапчасти» были на Невского. Очень красивая была. Звезда. Недавно хвасталась, что сын ее в Финляндии сейчас живет, что бабушкой стала. Эх, если бы ее менты хоть в какой-то кенгурятник отвезли, она бы хоть в тепле оказалась. Может, не умерла бы.

На наш аргумент, что полиция имеет право забирать только тех людей, которые нарушают общественный порядок, таксист как-то нехорошо усмехнулся и показал на стоящую рядом с лавочкой урну.

– Обычно эта урна полна была бутылок, – сказал он. – Оксана же пила все время. В общественном месте. Рядом с детской поликлиникой. Попробовал бы я открыто на улице начать пить. Вот давайте я достану бутылку, а вы рядом стойте. Увидите, ни одна полицейская машина мимо не проедет. Сразу заберут. Потому что с меня есть что взять, а с нее взять было нечего.

Такой нелицеприятный народный взгляд на полицию. Не хочется думать, что таксист прав. Но все же почему ни врачи, ни полиция не захотели оказать хоть какую-то помощь болеющему, замерзающему и, как оказалось, умирающему человеку? Да, от нее неприятно пахло. Да, наверное, она сама довела себя до такого состояния. Да, у нее не хватило воли бороться за себя. Но все равно же она была человеком. Неужели в Карелии нет никаких возможностей для спасения этих людей?

– У нас разработана программа по их реабилитации, – рассказали нам в центре временного пребывания людей без определенного места жительства «Преодоление». – Но люди должны сами захотеть к нам прийти. Они должны как минимум знать о нашем существовании, знать, где мы находимся, и иметь желание хотя бы попытаться спастись.

Цели у «Преодоления», безусловно, благие. В конце концов, там люди могут укрыться от холодов и получить еду. Но такой центр у нас один и рассчитан он всего на 39 мест. А этого для Петрозаводска явно недостаточно. Что делать с теми, кто туда не поместился? Как оповещать людей о том, что в городе, в принципе, есть такое место? Почему «скорая» или полиция не предложили Оксане Германовой поехать туда? Она могла не знать о существовании «Преодоления», но не могли же о нем не знать полицейские и врачи. Или могли?

Очевидно, что за гибелью этой женщины стоит огромная социальная проблема. Проблема, возникающая от нашего общего равнодушия. От внутренней установки, что несчастные, не борющиеся за жизнь люди – уже как бы и не люди. И проблема эта решается при помощи случайных благородных проявлений редких чутких людей. Говорят, летом другая бригада скорой помощи отвозила Оксану Германову в больницу, и ее лечили несколько недель. Но вот вместо той бригады приехала другая, и человек околел на улице, словно бродячий зверь. Не отдельное благородство отдельных людей должно редкими красивыми вспышками озарять нашу жизнь, а нормальная, спокойная, рутинная система социальной защиты. Защиты всех. Потому что все мы люди.