Хотел убить черта

В Петрозаводском городском суде продолжается  процесс над парнем, которого обвиняют в поджоге Екатерининской церкви. Напомним, что храм загорелся в ночь с 12 на 13 мая прошлого года. Человека, причастного к тому, что святыня заполыхала, тогда нашли довольно быстро.

Им оказался 29-летний петрозаводчанин. Парень сознался в содеянном и даже написал явку с повинной. Однако сегодня своей вины он не признает и уверяет, что никакого отношения к пожару в храме не имеет. Тихенький и щупленький. Неженатый и необразованный (у подсудимого всего семь классов образования). На скамье подсудимых он за решеткой: пока длилось следствие по данному делу, его успели приговорить к 5 годам 7 месяцам заключения за преступление, не связанное с церковью и поджогами.

Выгонял черта

 По данным стражей порядка, после задержания парень рассказал в полиции о том, как примерно за месяц до поджога он порезал руку и попросил у работников церкви оказать ему помощь, однако одна из женщин выставила его на улицу (якобы потому, что молодой человек был пьян), вот он и затаил обиду, которая позже вылилась в пожар.

Подсудимый говорит, что прекрасно помнит эту историю. Парень и сейчас подтверждает: обращался в церковь за помощью. Однако после никому ни за что не мстил.

– Этот человек приходил в апреле. Только тогда он грязный был, от него пахло алкоголем, и глаза были стеклянные, словно он был без памяти, – разглядывая обвиняемого, пояснил Александр, звонарь Екатерининской церкви. – Была Пасха, и мы дежурили на входе в храм. Он попытался зайти туда с перерезанной рукой, а в храм нельзя заходить с кровью. Это получается жертвоприношение. Мы сказали ему об этом, и он не стал входить. Сказал, что в нем черт сидит, и он хочет его убить. Пустите меня, говорит, возможно, черт из меня выйдет. Но в церковь дальше он не пошел. Мы забинтовали ему руку туалетной бумагой, и я попытался вызвать «скорую». Но он начал выбивать у меня из рук телефон. Кричал: «Не надо, не надо. Я туда уже ходил. Меня выгнали». Потом вытащил лезвие и попытался снова себя порезать. Я потом глянул: у него на руке и другие порезы были, уже с корочкой (подсудимый и в самом деле грешит членовредительством: он умудрился порезать себе руку даже накануне одного из судебных заседаний, объяснив свой поступок тем, что увидел себя в новостях одного из телеканалов. – Прим.авт.). Я его уговаривал этого не делать. Потом он убежал в сторону кладбища, и больше я его не видел.

Звонарь говорит, что хотя они и предупредили парня о том, что в церковь ему заходить нельзя, остановило его что-то другое.

– Что-то духовное, – пояснил Александр.

Боялся оперативника

– Я считаю, что если дураки есть, они должны сидеть в Матросах. Если они гуляют, то должны гулять под надзором, но если дураки поджигают, они должны отвечать за себя, в том числе их друзья и родственники, – говорила в суде бухгалтер Екатерининской церкви.

Глядя на подсудимого, женщина заявила, что не верит в самостоятельность его поступка:

– Я думаю, что его заставили. Но он не выдаст этих людей. Иначе ему снесут голову.

Подсудимый на реплики свидетельницы не реагировал. И вообще выглядел более чем равнодушным. Несмотря на то, что он категорически отрицает, что поджег церковь,  в деле,  помимо его явки с повинной и протоколов допроса, есть видеозаписи с его допросом и проверкой показаний на месте. На них он подробно рассказывает, что и как совершал. И все это в присутствии адвоката.

– Я опасался оперативника, который постоянно находился рядом, – пояснил свои признания подсудимый.

По словам парня, адвокат рядом был не всегда, а вот оперативник, напротив, постоянно был где-то поблизости и указывал, что и как ему нужно будет сказать. Защитник, который представляет интересы обвиняемого в суде, и вовсе считает все эти записи и протоколы допросов недопустимыми доказательствами, так как допрашивать его подопечного стали лишь спустя сутки после того, как задержали, и до этого момента парня якобы даже ни разу не покормили.

– С учетом молодого возраста его организм выдержал, и он не оказался в больнице, – пояснил адвокат. – Но он был не в полном здравии.

Прощения не попросил

В обвинительном заключении указано, что материальный ущерб от поджога – около 3 миллионов 300 тысяч рублей. С этой цифрой настоятель Екатерининской церкви отец Андрей Верещагин не согласился:

– На сегодняшний день в восстановление церкви вложено более 20 миллионов рублей, и требуется еще. Нужно восстанавливать систему отопления, вентиляцию… По очень приблизительным расчетам на завершение работ нужно еще порядка 4-5 миллионов рублей. Во время пожара пострадали иконы (их просто выдирали, чтобы спасти) и иконостас, но это мы еще не оценивали. Нам даже негде этого сделать.

Велик, по словам Андрея Верещагина, и моральный ущерб:

– Первый месяц люди приходили в слезах и делились своей скорбью. Они шли сплошным потоком.

При всем этом никаких исковых требований представители церкви не заявляли и делать этого не собираются.

– Суд Божий – очень серьезный суд, – пояснил настоятель храма. – Посмотрите историю. Вспомните 17-й год. Дети, внуки и правнуки этих людей закончили очень плохо. Божье воздаяние за содеянное будет серьезнее, чем мы что-то придумаем. Я возлагаю все на суд Божий. А то, что положено по закону, должно быть по закону. Журналисты у меня спрашивали: «А что было бы, если бы тот, кто поджег церковь, пришел и попросил прощения?» Но это риторический вопрос. Пока еще никто не пришел и не сказал: «Простите меня!»

«Карельская Губернiя» держит вас в курсе событий!

Илона Радкевич