«Что мы сделали не так?!» Петрозаводчанка похоронила маму, не дождавшись помощи врачей

Петрозаводчанке Оксане Борисовой было очень трудно рассказывать эту историю, ее все время душили слезы. 8 августа маме Оксаны — Надежде Красильниковой — должно было исполниться 67 лет, но она не дожила до дня рождения три недели. 18 июля Надежды Александровны не стало. Пять раз за последние полгода женщина лежала в БСМП, однако ни точных диагнозов, ни эффективного лечения так и не получила.

Оксана Борисова родилась и выросла в Пудоже, но в 2008 году переехала в столицу Карелии. Когда в 2022 году у ее мамы начались проблемы со здоровьем, Оксана, не очень рассчитывая на пудожских врачей, сразу повезла Надежду Александровну в Петрозаводск. Тогда поставили предварительный диагноз — доброкачественная опухоль в желчных протоках.

— Два года назад маму подлечили, почистили, сняли «желтизну». Врачи сказали, что никакого особого лечения дальше не требуется. А в 2023 году полностью удалили желчный пузырь. Какое-то время она чувствовала себя неплохо, — вспоминает Оксана.

В ноябре 2023 года здоровье Надежды Александровны ухудшилось. Дочь перевезла маму в Петрозаводск уже насовсем, прикрепила к первой городской поликлинике. Сначала, как и положено, обратились к терапевту, который поставил диагноз «остеохондроз». Две недели лечили от остеохондроза, лучше не становилось. Дали направление в БСМП, где провели стентирование желчных протоков — специальную операцию по установке стента для устранения закупорки тока желчи. Состояние не улучшалось. Сдали анализы на гистологию, так как и у врачей, и у родственников было подозрение на онкологию. Два месяца ждали результатов, после чего выяснилось, что данные гистологического исследования... потеряли. Снова к терапевту, потом к хирургу, потом говорят — идите к гастроэнтерологу, но номерков нет.

— Семь кругов ада мы прошли. Записались в платную клинику к гастроэнтерологу, только за прием и анализы я заплатила 10 тысяч рублей. А когда мама вскоре снова оказалась в БСМП, врачи отказались принимать результаты этих анализов, сказали, что они им не нужны... — рассказывает Оксана Борисова.

В феврале этого года Надежда Красильникова начала худеть и слабеть. Она вновь оказалась в БСМП, где выяснилось, что стент, поставленный врачами этой же больницы, не работает. Снова чистили, снова операция по стентированию. Перед 8 марта женщину выписали, но боли не проходили. В марте онколог в первой поликлинике заявил: «Раз нет результатов гистологии, ничего не могу сказать». Звонили в Минздрав, писали лично министру Охлопкову.

— Все говорят — пиши лично Охлопкову. Это самый эффективный в карельской медицине канал. Но в нашем случае и это не очень работало. Нет, министр отвечал — с вами свяжутся, взял в работу. Проходили дни, никто нам не звонил...

Только через несколько месяцев данные исследований волшебным образом нашлись. Это при подозрении на онкологию, когда каждый день на счету! Но узнать диагноз оказалось невозможно.

«С большим трудом я достала номерок к онкологу. То врач заболел, то в отпуске, в общем, принимать пациентов некому. Но в тот день, когда маму записали, наконец, на прием, она снова лежала в БСМП. Я пришла к врачу и просила: дайте мне результаты анализов. На что мне ответили: «Вот выйдет из больницы, тогда и приходите! Мы не даем диагнозы родственникам. А ваша мама не может лечиться в двух учреждениях одновременно».

С 12 июня по 11 июля Надежда Александровна пролежала в Больнице скорой медицинской помощи. Там подцепила так называемую внутрибольничную пневмонию. По словам ее дочери Оксаны, ни УЗИ, ни КТ не делали. Ставили капельницы, назначили мочегонные лекарства, сгоняли отеки. Через день после выписки температура поднялась до сорока градусов, дочь вызвала скорую помощь.

— Мама отказывалась ехать в больницу, говорила, что там не лечат. Фельдшер скорой помощи сделала укол и сказала: «Если мы ее сейчас заберем в больницу, то она умрет. За вашей мамой нужен уход, а в БСМП ухаживать за пациентами некому.

17 июля участковый терапевт уговорил Надежду Александровну госпитализироваться, а 18 июля Оксане позвонили и сказали, что мамы больше нет... В качестве причины смерти патологоанатом указал абсцесс печени, который развивался в течение 23 дней. Нетрудно подсчитать, что в это время женщина лежала в больнице. В последние 24 часа жизни развился сепсис.

«Я и моя сестра все время задаем сами себе вопрос: «Что мы сделали не так?!» С ноября прошлого года мы бились за нашу маму. Бегали по врачам, выбивали номерки, стучались как в глухую стену... Мы ведь просили элементарную вещь — поставьте диагноз и назначьте лечение! Если это онкология, то просто переведите ее из БСМП в онкодиспансер, разве это трудно?»

В своем последнем сообщении Оксане 18 июля министр Охлопков приносит соболезнования и пишет: «У Вашей мамы была определена гистологически аденокарциома холедоха». Это и есть то онкологическое заболевание, от которого Надежду Красильникову надо было лечить много месяцев назад. Видимо, этот диагноз должен был озвучить онколог — прием был назначен на 19 июля. Но до него Надежда Красильникова не дожила.

Убитая горем дочь не только нашла в себе силы рассказать нашей редакции эту историю, в память о маме она намерена добиться точного, теперь уже посмертного диагноза, и наказать врачей, если смерть произошла по их вине. Для этого она заказала акт вскрытия (он отличается от справки более подробной информацией), сейчас ждет его результатов. Дальше будет обращаться в прокуратуру.

Трагическая история этой семьи вызывает много вопросов: почему между клиниками Карелии нет взаимодействия и почему пациент «не может лечиться в двух учреждениях одновременно»? Разве у них не общая цель — спасти человека, поставить его на ноги? Почему результаты обследований в частных медицинских центрах не принимаются врачами государственных больниц? Почему в Карелии, где смертность от рака выше общероссийской, попасть на прием к онкологу считается невероятной удачей? Для кого строят семь этажей БСМП и хотят построить новый онкодиспансер, если у нас катастрофически не хватает врачей-специалистов? Кто там будет работать, в этих новых зданиях?

Все эти вопросы наша редакция адресует министру здравоохранения Карелии Михаилу Охлопкову. Делаем это публично, не в личных сообщениях в ВКонтакте. Судя по истории, рассказанной Оксаной Борисовой, и этот «самый эффективный канал в карельской медицине» сегодня перегружен.