«Мы на грани отчаяния». Персонал травмпункта в Петрозаводске рассказал о невыносимых условиях работы и низких зарплатах
В травмпункте на Антикайнена в Петрозаводске сложилась непростая ситуация: не хватает рабочих рук, у некоторых врачей — профессиональное выгорание, оборудование ломается, а зарплаты — низкие. Специалисты получают в среднем на 10-12 тысяч меньше, чем врачи в поликлинике, так как у них нет прикрепленных пациентов.
При этом работа врачей травматологического пункта тяжелейшая: ночные смены, экстренные тяжелые случаи и порой специфические пациенты, включая находящихся в измененном состоянии сознания. Врачи сами написали в Daily, чтобы рассказать о накопившихся в больнице проблемах. Публикуем этот крик души.
Низкие зарплаты
Мы встретились с врачами Татьяной Дмитриевной Князевой, Антоном Цветковым и с медсестрой Натальей в одном из кабинетов травмпункта. Проблем накопилось с десяток, но начали с самого очевидного — низких зарплат.
В 2022 году в декабре вышел указ «О дополнительной государственной социальной поддержке медицинских работников медицинских организаций...». Всем врачам, занятым в бюджетном секторе, стали доплачивать. Кроме врачей травмпункта.
— Посчитали, что у нас нет приписного населения. К поликлинике пациенты приписаны, и всё, идут начисления. А нам — нет. В поликлинике, допустим, работает такой же травматолог, как и я, причем без всей этой экстренной помощи, но получает он больше. А к нам идут все: и горожане, и туристы, все районы, — говорит Татьяна Дмитриевна.
Разница в зарплате с врачом-травматологом из поликлиники составляет примерно 10-12 тысяч, может, и больше. С вопросом, почему так несправедливо, врачи сначала обратились к главному врачу Наталье Алонцевой, потом в Минздрав, потом к депутату Валентине Пивненко. Везде ответ один: “У вас нет приписного населения, доплата вам не положена”.
— К Валентине Пивненко мы обращались еще летом. Она сказала, что обратилась в Министерство здравоохранения республики, получила такой же ответ, поэтому сделала запрос в Минздрав России. С тех пор тишина, — рассказывает Татьяна Дмитриевна.
Все врачи работают больше ставки, чтобы хоть что-то заработать. Так, зарплата у медсестры — 27 тысяч, у врача — 40.
— Берут врачи ночные смены, праздничные дни, дополнительные смены. Все стараются подрабатывать, на одну ставку никто не работает. Ну, 50 тысяч в конце месяца, может, и получится. Поэтому медсестры и врачи дополнительно работают и в других местах, — говорит Татьяна Дмитриевна.
Вдумайтесь: врач, который занимается оказанием экстренной помощи, получает меньше продавца в алкомаркете!
Текучка и дефицит кадров
Из первой проблемы вытекает и вторая — постоянная текучка кадров. На 16,5 ставки работают 8 медсестер, а на 17 врачебных ставок — 4 врача.
— Но нам, естественно, не платят эти ставки, — поясняет Татьяна Дмитриевна, — Почему? Потому что. Кто нам будет платить в тройном размере? На повторном приеме должно быть три врача: один в отпуске, один болеет. Замещают их клинические ординаторы, но когда у них практика заканчивается, то они от нас уходят, с такой зарплатой им работать не хочется.
Молодые врачи идут в поликлинику, в платные услуги, куда угодно. Туда, где больше платят. Мириться с несправедливыми зарплатами трудно.
— У нас половина врачей пенсионного возраста. Мы уйдем, кто тогда будет тут работать? В первом кабинете принимает врач, которому уже 70 лет. Работает сутками! — говорит Татьяна Дмитриевна, которая и сама уже на пенсии.
Наталья, медсестра первого кабинета, рассказывает, что на них ложится двойная нагрузка.
— Персонала не хватает просто катастрофически. Я работаю сутки через сутки. Как сплю? Урывками. Работаешь на пределе. Конечно, это сказывается на качестве оказываемой медицинской помощи. И так быть не должно. Я работаю почти две ставки, у меня зарплата побольше, но какой ценой? Наш кабинет первичного приема рассчитан на работу двух медсестер и двух врачей: первая пара работает в операционной, вторая — в гипсовой. А я, получается, выполняю работу сразу двух человек. Спасаемся только совместителями ординаторами, но они от нас быстро уходят после окончания учебы, — говорит Наталья.
На вопрос, откуда силы и как работать ночью, врачи недоуменно жмут плечами. Привыкли.
— Ты просто приходишь и работаешь, даже если сил нет. Не знаю, как объяснить. Просто надо и ты идешь. Ведь не виновата бабушка с переломом, что у нас такие условия труда, — рассказывает врач Антон Цветков.
А теперь представьте, что только за понедельник первый кабинет принял 82 человека за сутки. И это был спокойный день. В среднем принимают от 100 до 120 пациентов в день, в зависимости от сезонности. Летом — бесконечные раны, укусы собак и клещи, зимой — переломы. Умножаем на месяц, делим на среднюю зарплату врачей. Получается, что прием одного пациента стоит примерно 16 рублей.
Несправедливость есть даже в начислении... молока.
— За вредность мы должны получать молоко. Дневные работники получают пол-литра, и мы, отработавшие 24 часа, тоже получаем пол-литра. Почему такое несправедливое распределение? Часов отрабатываем больше, а положенного молока получаем меньше, — говорит медсестра Наталья.
Материальные проблемы
Туго и с инструментами, и с материалами. Медсестра Наталья рассказывает, что периодически покупает расходные материалы за свой счет.
— Пилку для открытия ампул недавно купила, пластырь нормальный (дают вообще безобразные). Нам даже ручки не выдают, покупаем за свой счет! Смешно. Пластырь 400 рублей, пилка — 600. Учитывая наши зарплаты, суммы маленькими не назовешь, — говорит Наталья.
Сердце травмпункта — рентгеновский аппарат, без которого невозможна точная диагностика, тоже работает с перебоями.
— Три года назад нам обещали новый рентгеновский аппарат. Но привезли откуда-то старый. Он не выдерживает, постоянно ломается. Отсюда — некачественные снимки и проблемы с диагностикой, — рассказывает Наталья.
Жалуются врачи и на свою ординаторскую, где нормально не отдохнуть. Розетка сломана, одна микроволновка на весь коллектив. Пользоваться чайником в том же кабинете невозможно — нужно идти кипятить чай в другой. Туалет для персонала давно не видел ремонта. На дипломе в честь 90-летия травмпункта — трещина.
— Допустим, смена из 5 человек идет в ординаторскую, чтобы быстро поесть на перерыве. Одна микроволновка, никто не успевает разогреть еду. Кто-то ест холодное, кто-то вообще не ест. А эти люди помогают каждый день, снимают болевой синдром пациентов. Мы на это в прямом эфире министру здравоохранения Охлопкову жаловались, пообещали решить, но пока вот так. Обещают ремонт, когда деньги будут. Пришел электрик и говорит: ну, здание старое, что поделать. И это объявление повесил, — рассказывают мне врачи, показывая свою ординаторскую.
Про отношение пациентов к врачам
Доктор Антон Цветков работает “на передовой”, в кабинете первичного приема. Чувствуется, что он на пределе. Ко всем тяготам он добавляет еще одну проблему, не менее важную — отношение к врачам со стороны пациентов, заведующего, Министерства здравоохранения.
— Мы находимся, наверное, на грани отчаяния — говорит врач Антон Цветков. — Мы оказываем первичную медицинскую помощь, мы не обслуга, но нас часто воспринимают именно так. К нам нередко приходят пациенты, которые не могут пробиться на прием в поликлинику и приходят якобы с сильной болью. По идее, мы должны лечить именно экстренные случаи, но мы не имеем права отказывать пациентам, чем многие пользуются. Если я не приму пациента, который, допустим, давно ходит с болью, а не получил экстренную травму, то мне придется писать объяснительную заведующей. Я как-то отправил пациентку с болью в позвоночнике к неврологу — писал объяснительную.
Пациенты жалуются на врачей по любым поводам. И вместо и так тяжелой работы врачам приходится писать объяснительные.
— Я превращаюсь в обслугу, а не в врача. Я отказываю в рентгеновском снимке по объективным причинам (который, кстати, наносит вред здоровью) — пишут жалобу. Если откажусь принять пациента — пишут жалобу. Недавно у нас был просто вопиющий случай: на прием пришел мальчик с травмой руки, которому еще не было 14 лет. Он об этом не сообщил. А по закону мы не имеем права принимать детей, для этого есть отдельное учреждение. Мы поставили ему лангету на руку, а потом он эту лангету снял, поучаствовал в соревнованиях и снова пришел к нам на прием. Мы потом нашли в соцсетях фотографии этого мальчика с эластичным бинтом и медалью на соревнованиях. Мало того, что он соврал о возрасте, так еще и не соблюдал протокол лечения! Когда он пришел на этот прием, медсестра ему отказала, потому что она не имеет права работать с детьми, у нее нет педиатрического сертификата. Залетела его мама и начала на нас кричать. А потом написала жалобу министру Охлопкову на дежурную бригаду. Итог: уволившаяся медсестра, не захотевшая нарушать закон, и новые объяснительные. Сотрудник пришел на эту работу, на которую никто не хочет идти за эту копеечную зарплату, работает в ужасных условиях и еще оказывается под давлением со всех сторон просто за то, что соблюдает правила. И так происходит постоянно, — рассказывает врач Цветков.
Даже с охранниками есть проблема.
— Мы неоднократно сталкивались с вопиющим употреблением алкоголя на рабочем месте. Да, вот такая охрана. И врач, который должен заниматься постановкой диагноза, должен вмешиваться в конфликтные ситуации в коридоре и в кабинете. Охранник бездействует. Мы должны звонить дежурному охраны, потому что у нас охранник в говно. Извините, это я еще подбираю слова. По-другому и не сказать. Не выпивши, а в говно. Храпит при пациентах, — на эмоциях рассказывает Цветков.
К концу разговора я уже совсем не понимаю, зачем работать в таком месте. Ответ: только из чувства долга. Спрашиваю у Антона Цветкова:
— А как вы держитесь?
— А никак!
— Я вот вас слушаю и чувствую, что вы на грани увольнения.
— Вот мы и позвали вас, чтобы наш крик души был услышан. Здесь работают люди, которые действительно стараются и помогают пациентам, выполняют сложную работу, вправляют вывихи и переломы. Которые любят свою работу и свой коллектив. Правда наболело, ей-богу, что еще сказать.
Татьяна Дмитриевна добавляет: «Медицину из гуманной профессии превратили в сферу оказания услуг. Никому не интересно, сколько нервов, времени и сил затрачено на пациента. Только количество услуг и за них идет оплата. Бред. Нас учили не этому и в профессию мы шли не за этим. Шли, чтобы лечить, а не думать, какая оплата будет начисляться за ту или иную услугу. И зарплаты должны рассчитываться честно. А сейчас прямое нарушение Конституции».
На мой вопрос, пытался ли коллектив поговорить с главным врачом или Министерством здравоохранения, врачи и медсестры отвечают, что да, пытались. На руках у них много отписок: «Нам только говорят, что мы обязаны, мы должны, мы сестры милосердия... Нас не слушают, и мы оказались тут как изгои».
