«На полках консервы, а вокруг — никого»: ликвидаторы чернобыльской катастрофы из Карелии рассказали, что происходило на самом деле 35 лет назад
35 лет назад, 26 апреля 1986 года, произошла одна из самых страшных катастроф в мире – взрыв реактора на Чернобыльской АЭС. Тысячи людей были направлены в эпицентр событий, чтобы ликвидировать последствия аварии. Это были добровольцы со всего Советского Союза. Из Карелии тогда отправились на передовую 1240 человек. С тех пор многие сменили место жительства, кто-то перебрался южнее, а кто-то, наоборот, на север. В том числе и к нам.
Сегодня в республике осталось всего 600 человек, которые напрямую были связаны с той катастрофой – это сами ликвидаторы и их вдовы. Накануне годовщины аварии нам удалось пообщаться с теми, кто был непосредственно там, рядом с реактором не один месяц, рискуя жизнью и здоровьем, спасая всех нас от страшных последствий радиации.
История Алексея Борисовича Семенова
(председатель представительства Союза «Чернобыль» России в Республике Карелия)
Алексей Борисович по специальности химик, призывался с Северного Кавказа. В Чернобыле провел полгода в 1986-м, а затем еще полгода в 1988 году. Кадровый офицер гражданской обороны прибыл туда в возрасте 24 лет вместе с полком.
— Я в этот день стоял в карауле, ночью меня сменили, на уазике съездил домой, взял тревожный чемоданчик, утром мы уже грузились на платформу. Приехали со стороны Белоруссии, деревни Новая Гребля. Часть людей у нас работала на инженерно-пожарных КамАЗах, они ездили посменно на станцию. Остальные обрабатывали деревни, работали на могильниках, зарывали всё зараженное. Я занимался разведкой, сбором данных и анализом загрязнения привозных продуктов питания. Те продукты, от которых фонило больше (больше самого фона, в котором мы находились), приходилось уничтожать.
В Чернобыле все кадровые офицеры проводили по полгода. За исключением тех, кто ездил на саму станцию: они отрабатывали дней 10-12, потом сидели в лагере и уже никуда не выезжали, ждали смены.
Поехал, потому что дан приказ, обязан исполнять, тут никак не откажешься. В 1986 году всех призывали на месяц, а когда объявили, что будете, пока не наберете 25 рентген (это порог) или минимум полгода, тогда ребята бунтовали даже. Я за полгода набрал 18,6 рентгена. В 1988 году были уже другие нормы – 5 рентген набираешь и уезжаешь. Мы постоянно ходили в респираторах. Поначалу их выдали немецкого производства, но они от отравляющих веществ защищают, а не от радиации, у людей пошли кожные заболевания. Их заменили на обычные. Лишь те, кто занимался обработкой, были в общевойсковом защитном комплекте.
Связи с семьей первое время не было, потом протянули линию и разрешали звонить. Связь была хорошая. Письма тоже писали.
— Такая катастрофа была впервые. Что будет от ядерного взрыва, все представляли, а что делать, когда взбунтуется мирный атом, никто не знал. Много ошибок было. Ее не чувствуешь, эту радиацию. Потом уже горло першит, на щитовидку накапливается радиоактивный йод. Давали ли нам водку перед сменами? Нет, конечно. Особенно если на транспорте водителю нужно туда залететь и возвращаться быстро обратно… это миф. Единственное, там перед увольнением мужички нашли что-то, напились, два человека погибли, но это не от радиации.
По словам Алексея Борисовича, немало информации о том, что такое чернобыльская авария и какие она дала последствия, скорее всего, неправда. Двухглавых телят, говорит, лично не видел, но ведь это могли быть просто сиамские близнецы. То, что показывают сейчас в художественных фильмах и сериалах, действительности мало соответствует.
— Правду можно увидеть только на документальных кадрах. Самая жуткая картина, которую вспоминаю до сих пор: чистое поле, лес вырубленный и стоит только одна сосна, как крест, на которую немцы во время войны партизан вешали. Многие съемки сейчас рассекречивают. Снимать не разрешалось, но некоторые кадры тайком делали. Когда родным звонили, тоже ничего не рассказывали, семью интересовало, как ты себя чувствуешь и когда домой приедешь. А тебя волновало, как там семья.
На вопрос, как отразилась радиация на здоровье, Алексей Борисович вспоминает, что через год после ликвидации ЧС попал в госпиталь, гипертонический криз был, сердце шалило. И это в 25 лет. Потом началась аллергия на пыльцу. При этом некоторые получили большую дозу и до сих пор бегают и работают, а кто-то меньше и… Каждый организм по-своему реагирует. Многие ушли во время пандемии из-за хронических заболеваний, ведь им уже за 65 было. У всех иммунитет ослаблен после воздействия радиации. И последствия эти будут сказываться на будущих поколениях.
История Бориса Ивановича Маникина
(член Союза «Чернобыль» России в Республике Карелия)
В Чернобыль Борис Иванович в возрасте 42 лет призывался из Казахстана. Был тогда старшим сержантом. Поехал по военному билету водителем дизельных машин, впоследствии работал на бетононасосе.
От развалин чернобыльских мы были в 17 километрах. Я попал на итальянский стационарный бетононасос мощностью 200 кВт. Сначала оператором, потом сменным мастером. Мы там в среднем по шесть часов работали. Пару раз были пробки (в трубах), и я два раза увидел тот котел, который взорвался, был в 3-4 метрах от него наверху, когда мы устраняли затор. Перед ним натягивали проволоку и вешали свинец листовой, который возили из Казахстана. Никто не возил бетон напрямую, была сделана искусственная горка, на нее машина поднималась, а внизу стоял миксер, туда через воронку бетон высыпался, и она доставляла бетон на реактор. Дороги поливались содой, пыль сбивали, из-за чего она становилась скользкой. Один товарищ из Киргизии даже погиб, машину занесло.
Борис Иванович вспоминает и случай с одной ротой: их загнали на крышу недалеко от реактора, на которой они несколько часов поработали, а на завтра им вручили грамоты, оркестр сыграл марш «Прощание славянки» и мужиков отправили домой.
— Идешь по пустой улице ночью на смену: вокруг окна магазинов, на полках видны консервы, а вокруг — никого. Зато кормили нас хорошо, на питание выдавали 2 рубля 80 копеек. На обед были молоко, яблоки, арбузы. Я тогда, правда, ради эксперимента открытую пачку молока оставил у нас в комнате, на третий день попробовал – не прокисло. По улице тоже все ходили без надобности, наше разгильдяйство русское сказывалось. Помню, пришли мы после смены как-то, на подушках крестики стоят, то есть менять их надо, но так никто и не сменил. Я тогда был старшиной роты, и некоторые ребята наши попали на склады, мне одежду меняли постоянно поэтому, а другим – нет, потому что надо было еще доказать, что роба засвечена.
А перед столовой, вспоминает Борис Иванович, был станок специальный для рук, если красный загорелся, надо идти мыть их, иначе не пропустят. А еще, говорит, мог попасть на концерт Пугачевой, но в тот день дежурил. Тогда многие артисты и ансамбли приезжали, чтобы поддержать ликвидаторов. И все пели песню «Лаванда».
— А еще нас ругали за распитие спиртного. Имена тех, кто попадался, клеили на черный плакат: «Иванов попался пьяный, три письма отправили на родину: жене, в военкомат и на работу!» Нас это очень веселило. Можно подумать, что те, кто нас отправлял, считали нас трезвенниками. Многие из моего города, кстати, даже просились в Чернобыль, потому что хотели заработать. Мне дали на дорогу 270 рублей.
Шла обыкновенная работа, говорит герой того времени, даже если аварии бы не было, люди ее бы делали также. Единственное, был разговор всё время про рентгены.
— Я набрал за свою смену 18,4 рентгена. Пробыл там два месяца и шесть дней. Обратно домой летел самолетом Киев — Алма-Ата, меня встречали жена и приятель на «Волге». В аэропорту они прошли мимо меня два раза, прежде чем узнали. Жена говорит: «Мы глянули, какая-то чернушка стоит, и пошли дальше». Коллеги отреагировали тоже спокойно, будто меня просто не было неделю на работе. Потом, правда, на партсобрании отчитывались, что достойно встретили. Я спросил, где арка, чарка и каравай. Тогда товарищ с райкома на них вытаращил глаза, удивившись.
Проблемы с сердцем у Бориса Ивановича после поездки тоже появились, из-за аритмии ему отказали в путевке в санаторий, а он, говорит, потом и не ходил больше просить, не хотел унижаться. Впоследствии вместе с женой переехал жить в Карелию, поближе к дочери. Признается, что даже пришлось дважды судиться, чтобы его признали чернобыльцем и начали перечислять положенные выплаты. Суды выиграл.
Сколько платят ликвидаторам?
Удивитесь, но на сегодня доплата людям, которые тогда, много лет назад, рисковали ради всех нас жизнью, составляет в среднем 2000—3000 рублей в месяц. В первом варианте законом было всё четко прописано, их приравнивали к ветеранам Великой Отечественной войны, все льготы были обязательны к выполнению. Потом стали вносить изменения, выплаты были переданы в Пенсионный фонд и начались задержки. МРОТ после изменений заменили на выплату в 100 рублей. Если бы сейчас оставались прежние льготы, люди могли бы получать по 25 000 рублей ежемесячно. Но нет.
В санаторий по путевке поехать чернобылец теперь может только в общей очереди. Раньше каждый год обязательно предоставляли путевку или компенсацию, сейчас ее вообще не выплачивают. Очередь можно ждать 3-4 года, а некоторые только через суд добиваются. С медобслуживанием тоже по-разному, в поликлинике № 4 Петрозаводска есть врач, который занимается чернобыльцами (приходишь, дают медкарту, там уже талончики, иди по врачам), в первой такого нет. Раньше среда был приемным днем чернобыльцев, висели таблички даже в поликлинике № 1, сейчас этого нет. А еще путевки детям чернобыльцев в реабилитационные центры тоже выдаются только до 18 лет. А потом вроде как уже и здоров?
Ряд льгот отдали также на усмотрение местных властей. В законе прописано: возвращается 50% оплаты коммунальных услуг чернобыльцам, инвалидам и членам их семей. А у нас почему-то считают, что пока ликвидатор живой – тогда на него льгота, а после его смерти – тогда уже на членов семьи.
С медалями тоже беда. На 30-ю годовщину ликвидаторы сами обратились к Александру Худилайнену. Им пришла в итоге бумага, что, мол, сами приобретите, а мы их вам торжественно вручим... Правда, спустя год новый глава Артур Парфенчиков вручил медали всем, в том числе и вдовам.
Сегодня, 26 апреля, ликвидаторы Карелии соберутся вместе у мемориала «Колокол Чернобыля» в Петрозаводске, чтобы почтить память тех, кто ценой своей жизни спасал 35 лет назад всех нас. Редакция выражает огромную благодарность всем ликвидаторам и их семьям.
