«Кто имел право с ним так поступить?!» После пяти дней в Республиканской психиатрической больнице мужчине ампутировали ногу

Елена и Валерий Хломко обратились в редакцию Daily за помощью: их единственный и физически полностью здоровый сын Иван после пяти дней в Республиканской психиатрической больнице в поселке Матросы получил пневмонию, заражение крови, а его левую ногу врачи были вынуждены ампутировать. Они требуют от врачей и представителей Минздрава ответов, но пока их нет. Елена надеется, что публикация побудит руководство больницы начать расследование, а также хочет предупредить других жителей Карелии о том, что с их близкими в этом медицинском учреждении тоже может произойти беда.

Сейчас Ивану 29 лет. Как рассказывает Елена, с ее сыном было всё в порядке до 19 лет. Молодой человек пошел в армию, и после нее родители стали замечать что-то неладное. Диагноз врачи смогли поставить только пять лет спустя — хорея Гентингтона. Болезнь — одна на миллион, невероятно редкое и малоизученное генетическое заболевание, от которого нет никакого лечения, лишь корректировка симптомов. Человек постепенно забывает, как говорить, как есть, как ходить в туалет. Но при этом физически он остается сильным.

В начале 2025 года Елена с мужем пришли к психиатру Евгении Морозовой, у которой наблюдался Иван. Состояние сына ухудшилось, он перестал спать. При этом родителям нужно было, чтобы за ним понаблюдали специалисты и молодого человека смогли признать через суд недееспособным.

22 января 2025 года Ивана приехали забирать на госпитализацию два санитара. Елена вспоминает, что сделать это было трудно, ведь сын сопротивлялся — ехать с незнакомцами он никуда не хотел (он вообще редко выходил из дома). Всю юность Иван занимался хоккеем, а потом, пока был в состоянии, спортом дома, поэтому был в хорошей физической форме. Но в конце концов двое физически сильных мужчин с ним справились.

Особого лечения в психиатрической больнице Иван никакого не получал: ему должны были давать только уже назначенную терапию и ничего сверх того. Задача доктора была в простом наблюдении.

Дальнейшие события покрыты для Елены и Валерия мраком. Раз в день они звонили и общались с доктором Антоном Шевцовым, который говорил, мол, с сыном всё в порядке, он ест, спит, чувствует себя нормально. При этом накормить Ивана была задача со звездочкой, ведь он ел только измельченную в блендере пищу. Позже родители пришли к выводу, что их сына практически не кормили.

— В субботу я позвонила в отделение, трубку взяла какая-то странная женщина, которая рявкала: «Да! Да! Нет!» Сказала, что Ваня постоянно спит, а он вообще не спящий человек. Я забила тревогу, — вспоминает женщина.

Елена нашла знакомую, которая работает в психиатрической больнице. И получила странное сообщение от нее: «Ленчик, вообще полный неадекват. Вчера работала на смене, у меня девочка пошла на отделение узнать, как там Ваня. На нее такой крик подняли. Иди, мол, в свое отделение и там проверяй. О состоянии пациента узнавайте всё у врача, плиз». Больше на сообщения Елены женщина не отвечала.

В воскресенье врач сообщил родителям, что у Ивана температура и ему дали ибупрофен. А в понедельник у него началась лихорадка, и парня перевели в БСМП. Мама долго не могла найти, где именно лежит сын, в больнице отвечали, что такого человека в отделении нет. Пришлось снова искать знакомых. И Ваню нашли. В очень тяжелом состоянии. В реанимации.

— Со мной разговаривал инфекционист Никита Сергеевич Фадеев. Сказал, что им привезли живой труп. И начал описывать моего сына: холодные ноги и руки, черные, высокая температура. Я ему говорю, что вы, наверное, кого-то другого описываете, не может мой сын так выглядеть. Что с ним за пять дней могло случиться? Врач ответил, что не знает, но сказал, что у сына заражение крови, — вспоминает Елена.

Позже Елена поговорила еще с одним врачом — Анной Михайловной, которая объяснила, что у сына мог быть краш-синдром или синдром длительного сдавливания. Руки и ноги Вани могли быть долго привязаны к кровати, из-за чего начался некроз тканей, а когда ремни или веревки сняли, то все токсины хлынули в кровь — отсюда и заражение крови, и переставшие работать почки. Левую ногу Ивану пришлось ампутировать.

Но больше врачи эту версию не повторяли и, как отмечает Елена, «начали переобуваться». Еще один раз эту версию произнесла медсестра БСМП в телефонном разговоре.

Елену пустили к сыну перед ампутацией, и она с ужасом описывает почерневшие ноги и руки сына и его общее состояние. Врачи не давали никаких прогнозов, но Иван выжил. Уже почти месяц он находится в ИТАРе в коме. Пока Ваня лежит в реанимации, родители начали выяснять, что случилось с их ребенком. Доктор Шевцов в психиатрической больнице не дал папе Валерию внятного объяснения и не показал записи с видеокамер. Он сказал, что никаких манипуляций с Ваней не проводили и не смог объяснить, откуда у человека появилось заражение крови. Елена написала министру здравоохранения Карелии Михаилу Охлопкову. Тот в переписке пообещал разобраться, но позже ответил, что «меры временного стеснения не накладывались», и перестал отвечать.

Сейчас семья Хломко обратилась к адвокату, в полицию и в прокуратуру. Они хотят, чтобы о ситуации узнало как можно больше петрозаводчан и было проведено тщательное расследование. Они считают, что Ванину историю пытаются замять. Сам молодой человек не сможет рассказать правды, когда придет в себя — разговаривать он уже не может.

— Я всё время размышляю: что Ваня подумал, когда его забирали санитары. Да, мы понимаем, что с ним очень сложно, но он всё равно наш ребенок, какой бы он ни был. Кто имел право вообще с ним так поступать?! Тем более в медицинском учреждении. А когда Ваня поправится, то каково нам будет жить, когда у него ампутирована нога и не работают почки? Как научить тяжело больного человека приспосабливаться к этим обстоятельствам? — задает Елена вопросы, на которые пока что нет ответов.

К сожалению, редакция не может сделать запросы о диагнозе и состоянии Ивана Хлопко, потому что закон о персональных данных не позволяет этого сделать. Но документов и свидетельств, которые передали нам родители, хватает, чтобы заподозрить, что в психиатрической республиканской больнице что-то пошло не так. Надеемся, что по просьбе семьи будет проведено тщательное расследование всей ситуации.