Спящий губернатор, пир во время чумы и железный занавес: профессор МГУ объяснила в эксклюзивном интервью, почему люди бегут из Карелии

Наталья Зубаревич, профессор МГУ, главный региональный экономист в России, дала оценку положению дел в Карелии, удивилась, почему региональные власти «деньги лопатой кидали» на ЖКХ, и рассказала, как федеральные субсидии загнали республику в ловушку. По мнению эксперта, карельские чиновники нерационально используют бюджеты, не умеют привлекать инвесторов и много тратят «на себя».

— В текущем году региональный парламент вновь утвердил дефицитный бюджет. Государственный долг по состоянию на 1 ноября текущего года 19 млрд 390 млн рублей. Почему возникает такая ситуация? Низкое качество управления? Нерациональное использование средств?

— 19 миллиардов — это только региональной долг. Суммарный долг региона и муниципалитета составляет 22 миллиарда, а это 68% от собственных доходов, без трансфертов, без помощи бюджета Республики Карелия. Это высокая долговая нагрузка. И он будет расти, потому что в конце года, когда закрывают госконтракты, происходят основные расходы бюджета.

В бюджетном долге велика доля коммерческих кредитов и кредитов банков. Кредиты банков дорогие и их необходимо оплачивать. Я должна так сформулировать: у вас и проблемы, и у вас и низкое качество бюджетной политики.

По данным января—сентября, регион потерял почти половину доходов от налога на прибыль – 45%. От налога на имущество потеряно 14%. Это, можно сказать, страшно. Но есть добавки вполне приятные: НДФЛ вырос на 7%.  Меня это потрясает! Я не знаю, за счет чего, потому что уровень частичной занятости приличный, также очень высокий уровень безработицы. Региону помогли акцизы. Они хорошо выросли. В общем, доходы бюджета увеличились на 12%. Но большая роль здесь федеральной помощи, потому что в доходах бюджета сидят и трансферты.

Регион потерял 1,6 миллиарда рублей собственных доходов, а добавили из федерального бюджета 6,4 миллиарда. Именно благодаря этому доходы бюджета увеличились. Но регион увеличил расходы: доходы плюс 12%, а расходы – 32%. Именно здесь-то и сидят вопросы, связанные и с дефицитом, и с долгом.

— А на что увеличились расходы?

— Никаких вопросов к расходам на здравоохранение нет. Понятно, что его уровень слабый. Траты на здравоохранение увеличили в 2,3 раза, а это 230 процентов. По России средний же показатель – 67%. Это правильно, потому что система не была готова к ковидному кризису. Увеличились расходы карельского бюджета на социальную защиту на 32%. Хотя в среднем по стране прибавка составляла 22%. И это тоже правильно: пособия семьям, безработным. Людям надо помогать, но в Карелии всё равно помогли больше, чем в других регионах.

А дальше начинаются большие расходы. Без Москвы регионы нарастили расходы на национальную экономику (транспорт, дорожное хозяйство, поддержка агросектора и другие) на 10%, а в Карелии – на 23 процента.

В среднем регионы нарастили расходы на ЖКХ на 21 процент, а ваш субъект – на 62 процента, в том числе расходы на благоустройство (входит счет расходов ЖКХ) – на 23%. А это столько же процентов, сколько и на  соцзащиту. И тут у меня возникают большие вопросы: почему вы так деньги лопатой кидали? С ЖКХ можно объяснить всё сдерживанием тарифов, чтобы не повышать «платежку» населению. Это обоснованные расходы, чтобы озверевшему на карантине народу не присылать платежку с большими суммами. Но благоустройство… При чем тут?

— У меня есть предположение…

— Да, ответ есть. И я его говорю каждому журналисту. Это выполнение нацпроектов! Посылали деньги не вообще, а на целевые расходы. На каждой этой посылочке было написано: «это – туда», «это – сюда». Если это субсидия, а их объем вырос в два раза в январе-сентябре, то эту субсидию нужно еще дофинансировать из своего бюджета, иначе её не получить или назад отдать придется. И, оказавшись в этой ловушке, Карелия начала тратить. У меня всегда один и тот же вопрос: а если немного голову включить? Если не выполнять с таким рвением всё это федеральное?

Ведь таким поведением регион себе дополнительно загоняет. Отсюда еще больше дефицит бюджета. В сентябре он еще пока не смертелен – 2 миллиарда рублей, но это уже минус 5% от доходов бюджета. К декабрю, а это к гадалке не ходи, он будет существенно выше. Конечно, если опять не поступят деньги из федерального центра в виде дотаций, то есть нецелевые. Так вот, если вам хорошо не подкинут в четвертый квартал, скорее всего, будет очень крупный дефицит бюджета и дальше. У меня вопрос: где здравый смысл?

— Наталья Васильевна, в одной из своих лекций вы, как раз говоря о Карелии, сделали акцент на низком качестве управления.

— Я не отказываюсь от своих слов.

— И вы даже сказали, что «проблемы в спящем губернаторе»…

— Я не отказываюсь от своих слов. Но решения в очень большой степени принимают финансисты, поэтому тут вопросы не только к главному руководителю, но и к команде финансистов. Так как они структурируют доходы и расходы, чтобы не вылетать в такие вот неприятные ситуации. У Алтайского края денег не больше, чем у вас в расчете на душу населения. Но они держат бюджет. И это уже вопрос к профессионализму всей команды: как уметь протягивать ножки по одежке. Очень печальное, конечно, занятие, неприятное. Но оно чуток избавляет регион от последствий, которые оказываются очень болезненными.

Вот еще в чем непрофессионализм... Мне жутко нравится... Непрофессионализм расходования в Карелии! Есть такие разделы (они называются «общегосударственные вопросы»). Это на себя, на бюрократию, чиновничество и всё, с этим связанное.

Плюс 24 процента! Вы что?! Пир во время чумы?! Еще более веселая «фишечка» – ни один регион, по-моему, такого не делал – культура плюс 32 процента! В целом по стране +4. И физкультура и спорт плюс 44 процента. После этого мы резко перестаем обсуждать бюджет и понимаем, что в этой консерватории надо что-то очень сильно поправить. Мне так кажется.

— А какие могут быть последствия в целом для региона при дефиците бюджета?

— Занимать пойдут… Я до сих пор не могу понять. У меня нет, что называется, своих «агентов Госдепа» в Министерстве финансов. Поэтому я не могу понять: Минфин всё-таки к концу года вернется к бюджетным кредитам, которые закрыли в 2017 году, или он будет по-другому решать проблемы, просто раздавая бесконечные трансферты? Я не знаю. Видимо, будет ситуативное решение. Зависит от степени тяжести происходящего. Это означает, что если Минфин будет жесткий, то республика пойдет на рынок заимствования. У нее уже набрано кредитов банков, которые дорогие в обслуживании.  Если же Минфин будет добрым – докинет, но и тогда всё равно выйдет с дефицитом.

— На привлекательность региона (и вы начинаете практически все свои лекции с этого) влияют в том числе и природно-географические факторы. В этом отношении Карелия является привлекательным регионом. Однако здесь наблюдается колоссальный отток населения…

— Отток населения тупо связан с тем, что не так далеко Питер и Ленобласть. Там более высокооплачиваемые рабочие места. Это не вопрос природно-климатических ресурсов. Будь у вас нефть и газ в изобилии, да плевали бы вы и на ноябрь, и декабрь, и январь. Зарплата была бы у вас другой. У Карелии есть одно серьезное преимущество – финны рядом. Если бы у нас были другие отношения с Европой, если бы нам доверяли как стране, куда можно инвестировать, иностранный капитал пришел бы давно не только в лесоперерабатывающий комплекс, но и в услуги какие-то. Но когда сидишь за железным занавесом,  сложно рассчитывать, что будет действовать эффект границы, работающий во всем мире при нормальных политических условиях .

Финны там, со своими деньгами. А здесь более дешевая и достаточно квалифицированная рабочая сила, ниже все тарифы по сравнению с Финляндией, проще с экологическим регулированием и много-много преимуществ, существенно удешевляющих производство. Но и этим не пользуются. Финнам предлагали построить новый ЦБК, но они сказали ласково: «Спасибо, не надо». Ведь это очень недешевый инвест-проект. Окупается по затратам лет за 10. А что в Российской Федерации придумают через три года? Вы знаете? Я – нет. Может, опять будем искать иностранных агентов. Поэтому самый главный эффект – эффект границы.

Все страны, соседствующие с развитыми (Польша, Чехия, даже Мексика) использовали этот фактор. Но это не про нас. Мы стойкие оловянные солдатики.

Насчет оттока населения... Хотите я вас порадую? У вас за январь—сентябрь маленький, но приток. Те ребята, тетеньки и дяденьки, которые работали в Питере и снимали там квартиры, потеряв работу, вернулись. Если ты не можешь платить за съемную квартиру, то что будешь делать? Домой поедешь.

Поэтому ковидный кризис Карелия встречает маленьким миграционным приростом. Правда нужно понимать, что это временная история. Понятно, что она закончится, а миграционный отток устойчив давным-давно. Скажу банальность, но она всё объяснит: рыба ищет, где глубже, человек – где лучше.

— К чему может привести эта тенденция для региона в целом? Мы сейчас говорим не конкретно про 2020 год, который является аномальным в этом отношении. Тенденция же такова, что через 10 лет отток населения 17 человек на 1000.

— Как только ковидная история кончится, всё вернется на круги своя. Отток идет со всех северов: Мурманская, Архангельская области, Вологда…  Что будет происходить? Население будет сжиматься. В регионе же естественная убыль давным-давно, то есть умирает больше, чем рождается. Люди из районов станут перебираться в Петрозаводск, но там с рабочими местами тоже, мягко говоря, не замечательно. Город не так велик, сектор рыночных услуг развивается медленно, недостаточная концентрация платежеспособного спроса.

— При этом в 2020 году в Карелии на 22% за январь—октябрь выросла промышленность?

— Я полезла смотреть, с чего счастье такое?! Оказалось, строго добывающая отрасль – тут прирост 50 с лишним процентов. Добыча железной руды в Костомукше. Я полагаю, это ребята северсталевские. Или я ничего не понимаю. Можно сравнить с ростом промышленности в Ростовской области на 50 %. Не сразу до меня дошло, что это «оборонка».

— Средняя зарплата по республике до вычета налога  44 000 рублей, при этом в республике 16% населения живет за чертой бедности. Почему возникла такая ситуация?

— В северных районах Карелии есть «северная надбавка», но она дается за более дорогую жизнь. То есть основные товары и услуги с учетом завоза могут стоить дороже. Значит, нужно смотреть не на рубли, а на отношение доходов к прожиточному минимуму. И оно одно из самых низких по Северо-Западу.

Еще нужно понимать, что такое средняя зарплата: это смесь коня и рябчиков. Где топ-менеджер, бухгалтер соединяются с работягами. И мне кажется, что 44 тысячи – это средняя зарплата только по крупным и средним предприятиям. В малом бизнесе, как вы понимаете, столько не зарабатывают.

Смотреть надо на медианную зарплату, а она у нас в среднем по России 30 с небольшим тысяч рублей.  Медианная – 30, а средняя по стране – под 50. При том разрыве в зарплатах, который сформировался в России, средняя зарплата мало что значит. Медианная по Карелии, я так полагаю, около 30 тысяч. А по России самая многочисленная группа людей имеет зарплату от 20 до 25 тысяч рублей.

По стране в среднем бедность составляет 13 процентов. В Карелии – 16%. Это выше. На севере при дороговизне жизни создается тяжелая ситуация для тех, кто оказался в малооплачиваемых группах: сельская «бюджетка», малый бизнес.

В зону бедности попадают два типа семей: низкооплачиваемые работающие (в Карелии  это бюджетники и отчасти лесное хозяйство с добычей, хотя тут по-разному) и все уязвимые группы: неполные семьи, семьи с инвалидами и так далее . Это два типа нашей российской бедности: работающая бедность и бедность, в которой просто очень много иждивенцев.

— При этом, согласно последним данным, структура использования денежных доходов населения изменилась. Стали копить больше – потому что лучше живем? Или какая-то другая причина?

— Так по всей стране. Весной люди поснимали деньги, услышав, что будут брать проценты. Тут у вас ничего нового не происходит. Люди снизили потребление – не забывайте, на карантине меньше тратили. У нас в апреле на 26% снизилась торговля. Сфера услуг упала на 40%. Сейчас мы еще не вышли на прежний уровень потребления. В ноябре «черная пятница» посыпалась тоже на 40 процентов по сравнению с прошлым годом. Скидки не сработали. Люди экономят, но пока доверяют банкам и держат вклады на счетах. Многие не снимают просто деньги с карточки.

Был всплеск после карантина с покупкой автомобилей, притух основательно. И всплеск с покупкой жилья затухает. Накопления от того, что снижаются расходы.

— В октябре 2020 года в службе занятости состояло почти 16 000 человек в Карелии...

— Это абсолютные цифры, а нужно смотреть на проценты. В Карелии всегда проблемы с занятостью. Если мы смотрим статистику по опросам: «Ты не работаешь», «Хочешь работать», «Готов приступить к работе», то сейчас в Карелии 9% безработных, по стране меньше 6,5%. Но в регионе без коронавируса она была повышенной – 7%. Тут плохо с рабочими местам.

Еще есть зарегистрированная безработица. В Карелии она была несколько повышенная, но в целом по стране – крошечная. Люди не шли получать полторы тысячи. Сейчас подняли пособие до прожиточного минимума, плюс по три тысячи на ребенка в семье безработного и упростили регистрацию. Поэтому люди пошли. Зарегистрированная безработица – 5,5% в Карелии, а по стране – 4,9%. Народ побежал и правильно сделал. Государство наконец-то расщедрилось на вменяемую помощь.

Будет ли безработица сокращаться? Да, но она в Карелии всегда выше средней. Маленький центральный город, мало рабочих мест. Советское наследие в виде лесопромышленного комплекса, где если снижается заготовка, то деваться особо некуда. Всё это дает высокую безработицу.

— Наталья Васильевна, мы знаем, что вы не любите комментировать программы развития, но в  апреле правительство РФ утвердило «Индивидуальную программу социально-экономического развития Карелии» на 2020—2024 годы…

— Не люблю, и не буду. Потому что это все делается по принципу «сделайте мне красиво». Это стандартный формат всех наших стратегий и программ. Зачем на них смотреть? Это же все бумага, я думаю, вы это понимаете. В таких программах не закладываются ни кризисы, ни шоки. Всегда ровное поступательное движение к небу. Кто пишет их, наверное, на них зарабатывает. Я таких штук не пишу. И отношусь к ним более чем скептически.

— А какие есть возможности развития региона?                        

— Учет своих преимуществ, без всякой программы. Улучшение инвестиционного климата. Улучшение качества управления, чтобы той дури, которую я в начале разговора вам показывала, не было. Чтобы приходящий инвестор получал достаточную помощь во всем цикле: выделение земли, оформление документов. Когда страна перестанет так озверело смотреть на мир, пойдет работа с иностранными инвесторами.

Особо явных преимуществ у Карелии нет. Лесные обыграны. И сейчас лесной сектор сокращается. Но для меня очевидно, что есть преимущество границы. И оно работало.

В 90-е одно из самых развитых самоуправлений было в Карелии. Потому что были хорошие контакты с местными самоуправлениями скандинавских стран. Люди учились, осваивали новые практики. И Карелия была звездой по местному самоуправлению. Но где оно все? Похоронили железной плитой вертикали. А ведь могли и умели.

Надо по возможности расчищать неправильные институты и улучшать наше плохое управление. А когда что-то делаешь в городе, то советоваться с горожанами. Понимать, что продвинутое городское население – это те люди, с которыми надо взаимодействовать. Иначе человеческий капитал будет утекать.