Карельский космонавт Анатолий Иванишин рассказал, почему в невесомости нельзя отделить мясо от соуса
Зачем космонавты берут с собой на корабль небольшую игрушку? Почему человек в скафандре должен быть похож на уставшую обезьяну? Скоро ли космос станет прогулочной зоной для туристов и из-за чего у корабля, создающегося сейчас для полета на Луну, вместо имени написано просто — «Название»? И наконец, что не позволило нашему космонавту поесть мяса, оставленного японским коллегой?
Об этом и не только рассказал на встрече со студентами ПетрГУ космонавт-испытатель и бортинженер космического корабля «Союз ТМА-22» и экипажа МКС 29-й и 30-й космической экспедиции Анатолий Иванишин. Почему он приехал в Петрозаводск? Да потому что 10 лет служил в гарнизоне Бесовец и в отряд космонавтов пошел именно отсюда вслед за коллегой Дмитрием Кондратьевым.
Итак. Оказывается, с помощью небольшой игрушки космонавты проверяют, вышел ли корабль в космос. Игрушку привязывают к люку в корабле, и как только веревочка теряет натяжение, а игрушка «всплывает», космонавты понимают – вот и невесомость. Затем остается дождаться в тесном корабле (по словам Анатолия Иванишина — «шириной в одного меня») стыковки с МКС — там уже можно жить и работать в свое удовольствие. Места на МКС больше, получается весьма вольготно ходить (а точнее, летать, пусть сами космонавты так и не говорят) между отсеками станции, размеры которой равны футбольному полю.
Между американским и российским отсеками нет никакой перегородки, однако это все же два отдельно функционирующих модуля со своим оборудованием и отдельными задачами, которые не раскрываются коллегам, несмотря на добрые и даже дружеские отношения.
Однако это не отменяет еженедельные пати то в российском, то в американском отсеках, когда гости приходят со своей едой и с удовольствием проводят время в одной компании. Кстати, никаких тюбиков с пастообразной пищей — самые обычные консервы и сублимированные щи, борщи да картошка с мясом, для приготовления которых нужна лишь горячая вода.
Воду привозят грузовые корабли. Кроме того, есть установки, перерабатывающие воду из конденсата, а американцы и вовсе применяют третий вариант переработки жидкости, имеющейся на МКС, и получают воду из урины. Наш космонавт говорит, что никакой разницы в воде из всех трех «источников» не заметил.
Зато в космосе неразрешимой оказалась задача отделения мяса от соуса. Коллега из Японии, возвращаясь на Землю, оставил на МКС запас еды (ну не получилось все съесть) и помимо риса, приготовленного в разных вариациях, было мясо в соусе карри. Соуса оказалось слишком много на вкус русского человека, и потому наш космонавт ломал голову, как бы сепарировать мясо от соуса?
И придумал! Вся одежда на МКС одноразовая, а значит, можно пожертвовать одним носком ради мяса. Однако дальше дело не пошло, поскольку не удалось придумать, как в невесомости собрать или, правильнее, «поймать» соус. В общем, пришлось оставить эту затею, несмотря на то, что мясо наш космонавт очень хотел съесть.
Вообще на МКС надо все закреплять и привязывать – даже себя, когда, например, хочешь побегать на беговой дорожке. И, кстати, через пару-тройку месяцев все космонавты становятся выше, потому что из-за отсутствия земного притяжения расправляются межпозвоночные диски. Казалось бы, какая ерунда – подумаешь, стал немного выше.
Но это, оказывается, большая проблема. Скафандр и специальное кресло, в которых космонавт отправляется в космос, а потом возвращается на Землю, сделаны по точным индивидуальным размерам, взятым еще до того, как человек подрос в условиях невесомости. Поэтому сначала скафандр и кресло подгоняют под конкретного участника полета, а потом космонавт «подгоняет» себя под скафандр.
Анатолий Иванишин показывает фотографию экипажа «в обнимку» со скафандрами. Сразу бросается в глаза, что космонавты явно выше своих защитных костюмов.
— Когда я примерял свой скафандр, мне сказали: «Молодой человек, вы слишком свободно стоите – человек в скафандре должен стоять в позе усталой обезьяны», — вспоминает Иванишин. — Дело в том, что скафандр шьется, исходя из положения человека полулежа, а стоять и передвигаться в нем очень сложно. А потом на МКС приходится надевать специальный костюм, который называется «пингвин». Он состоит из большого количества резинок, каждая резинка имеет индивидуальную настройку и когда их затягивают, возникает нагрузка на позвоночник и на ноги. Приятного крайне мало. Передвигаясь по станции в «пингвине», забываешь, что руки не поднимаются и, разогнавшись, ты не можешь за что-то взяться и остановиться – поэтому регулярно бьешься о стены, встречающиеся на пути.
Безусловно, помимо освоения науки жить в невесомости, космонавты выполняли много работы, которую невозможно провести в земных условиях – в этот раз были проведены биологические и биотехнические исследования. В частности, в космосе можно успешно выращивать различные кристаллы, в том числе кристаллы белка. Это важно, если говорить о белках, составляющих болезнетворные клетки и вирусы. Ученые, имея такой белок, смогут, как ключик к замочной скважине, подобрать средство от болезни.
А еще на встрече со студентами ПетрГУ космонавт признался, что за 10 лет службы военным летчиком в гарнизоне Бесовец ни разу не видел северного сияния, а в космосе это явление частое и обычное, впрочем, как и южное сияние, которое мы с вами вообще никогда не видим. Судя по продемонстрированному видео, зрелище завораживающее и ужасно хочется побывать в космосе хотя бы ради того, чтобы увидеть эту яркую волшебную Землю своими глазами.
К слову, такая возможность в этом году появится не только у миллионеров, но и у людей, имеющих просто приличный достаток: всего-то 100-200 тысяч долларов — и вам обеспечено пять минут на орбите Земли. Директор этого космического туристического агентства рассказал Анатолию Иванишину, что среди туристов, уже купивших билеты на пятиминутный суборбитальный полет, много россиян.
— Анатолий Алексеевич, говорят «Здоровье, хоть в космос отправляй» — каким должно быть здоровье, чтобы «хоть в космос»?
— На самом деле все стало намного проще. Перед первыми полетами врачи еще не понимали, как человек будет вести себя в космосе, сойдет с ума или не сойдет. Поэтому людей буквально пытали, крутили на центрифуге с гораздо большими перегрузками, чем требуется и отбирали тех, к кому вообще было не придраться. Сегодня требования по здоровью стали мягче.
— Я читала, что вас не сразу взяли в отряд из-за роста – вы слишком высокий для космонавта?
— Да, немножко длинноват.
— Что же изменилось? Стоптались?
— Нет, просто и по антропометрическим данным требования стали мягче. Это произошло из-за наших иностранных партнеров, просивших расширить рамки.
— Есть ли в космосе возможность общаться с семьей?
— У каждого космонавта и астронавта в каюте стоят два компьютера: на одном – электронная почта, которая синхронизируется три раза в сутки, а на втором – Интернет и телефон. Интернет, правда, с задержкой где-то в полсекунды. Зона покрытия – 70%, то есть мы делаем оборот вокруг Земли за полтора часа и 70% из этого времени у нас есть широкополосный канал связи. Позвонить можно в любую точку мира с помощью программы, подобной Skype, и поболтать.
— Профессор из Петрозаводска Александр Мейгал участвовал в международном проекте «Марс-500». Что-то слышно о полетах на Марс?
— О Марсе не слышал, чтобы были какие-то серьезные поползновения, а вот с полетами на Луну все гораздо реалистичнее. Сейчас делается корабль, который сможет нести четырех космонавтов на Луну. Причем это уже третий проект – сначала был «Клипер», потом «Русь», но оба проекта не пошли и, видимо, наши коллеги стали суеверными, поэтому в проектной документации там, где должно быть имя корабля, пока написано просто «Название».
— Вы один раз слетали в космос. Что дальше?
— Будущее туманно… Конечно, я хочу еще раз полететь.
