«Плевать на нас хотели»: жители карельского поселка Соскуа жалуются, что бизнесмены забрали у них берег и закрыли дорогу

Несколько недель назад к нам в редакцию обратились жители поселка Соскуа из Лахденпохского района. Они прислали коллективное обращение о том, что местное форелеводческое хозяйство «Кала Ранта» ведет строительство в береговой зоне поселковой реки. А еще эта же фирма снесла местную достопримечательность — небольшое строение рядом со старой финской дамбой.

Так сложилось, что мы поехали на фестиваль в Рускеалу, а заодно решили заглянуть в поселок и увидеть всё своими глазами, тем более что проблемная ситуация с береговыми зонами стала в Карелии практически общим местом.

Соскуа и «Вирта»

Соскуа — совсем небольшая деревня. С десяток домов, раскиданных по обе стороны живописной реки. Магазинов нет. В основном люди живут здесь летом. Село окружено заповедными территориями Ладожских шхер. Ближайший крупный населенный пункт — Куркиеки. Эти земли вошли в состав СССР в 1941 году. Тогда в поселок приехали крестьяне из Вологодской области, у которых затопило дома. Работали в колхозе и совхозе, обустраивали дома, воспитывали детей.

Форелевая ферма компании ЗАО «Вирта» (дочернее предприятие ЗАО «Кала Ранта») появилась здесь 10 лет назад. Купила большой участок земли. 

— Рядом с рекой территорию купила некая «Норд Гидра» для организации небольшой плотины. Потом эта программа заглохла, и фирма форелевая купила эти земли, — поясняют местные.

Первоначально, как рассказывают местные жители, предприятие выступало за сохранение этого места в первозданном виде со всеми природными и архитектурными достопримечательностями. Но потом взгляды изменились. Сначала появился шлагбаум, загораживающий проезд к реке. Под давлением местного населения и прокуратуры его убрали.

А в этом году снесли баню, которая была своего рода визитной карточкой поселка. Берег закидали огромными камнями, началось строительство то ли гостиницы, то ли кафе.

Всем очень жалко баньку на изгибе реки.

— Естественная ландшафтная достопримечательность нашего поселка — это плотина и водопад. Прямо в зоне водоотвода они начали земляные работы и засыпали всё камнями. Так они собираются, видимо, бороться с естественным разливом реки весной. Мы даже не знаем, какой ландшафтный дизайнер это придумал. С осени они ведут эти земляные работы. Тут было всё естественно, зелено, — сокрушаются местные.

Жителям представители бизнеса заявляют, что дорога общего пользования, проходящая рядом с заводом и строящимся кафе, будет им недоступна для проезда к жилью. Нормальной дороги там нет, только тропы.

— Поселок идет дальше, он не заканчивается на ферме. Дальше, за рекой, еще есть хутора, но они просто отрезали нам дорогу. Здесь мы официально ходить не можем. Людям, которые живут на хуторах, уже сказали, что здесь подхода-подъезда нет, у части домов поставили забор из сетки рабицы и сказали, что надо полями ходить. Не сегодня-завтра запретят нам вообще к воде подходить. Мы ничего не знаем о планах и перспективах, никто нас не уведомлял, — рассказывает Ирина Эдуардовна Стоянова.

Выживают с родных мест?

К нашему приезду собрались почти все проживающие в поселке местные, которые начали перечислять накопившиеся беды. Чувствуется, что накипело. Все высказываются наперебой, звучат фразы про то, что «бизнесмены очень нагло себя ведут», с местными не общаются и ничего с общественностью не согласовывают. На фоне очень сильно что-то шумит в здании форелевого хозяйства.

— Они нас игнорируют, за людей не считают, никаких собраний не проводят. Плевать на нас хотели, — возмущается местный житель Борис, который здесь вырос, а теперь приезжает на лето.

Семья Яны — Сушиновы — всю жизнь жила рядом с рекой. Маленький мостик поддерживался ее семьей. А финская мельница была переделана под баню и также использовалась семьей Яны.

— Они умудрились эту баню незаконно заполучить и снесли в четыре часа ночи. Хозяин бани, Сушинов, умер, Яна не успела вступить в права. Ну, дело мутное, это пусть правоохранительные органы разбираются. В прошлом году мы с Яной имели разговор с этой «ЗАО Вирта». Он нам просто сказал, что «вы у нас в анклаве» и, будьте добры, ходите там лесом, — рассказывает Ирина Эдуардовна.

Татьяна Александровна и Людмила Александровна Кокшаровы озвучивают похожие проблемы. Они тоже оказались отрезаны от дороги. Говорят, что приходил к ним какой-то человек, мерил землю шагами и грозил. В их собственности дом, с оформлением участка возникли проблемы. Боятся, как бы их не выжили.

Анна Брауда рассказывает, что хотела на перебраться в Соскуа на круглогодичное проживание, но теперь сомневается.

— Вот я еду по деревне, а потом — упс — и дорога уже закрыта для нас. И как нам добираться до нашего участка? Мы 10 лет назад участок купили, не знали, что здесь все так будет. У нас дом с одной стороны реки, а участок в поле — с другой. Мы все боимся, что мост снесут, и как мы тогда будем добираться до своего участка? Непонятно.

Ирина рассказывает, что она лично спрашивала план у директора ЗАО «Вирта», Тимура Магомедрасуловича Газимагомедова, что они планируют делать в поселке. Тот якобы ответил, что это местных не касается.

— Они, конечно, принесли какое-то развитие в Куркиеки, но должны же быть бережное отношение и нахождение баланса между развитием и сохранением природы! — резюмирует Ирина.

Река и слив воды

Опасения у местных вызывает и слив фермой нечистот в реку. Вообще река нерестовая, для ладожского лосося. В 20 метрах от рек запрещено ведение хозяйственной деятельности. Но работы велись прямо рядом с нами и на наших глазах. Не похоже, что с соблюдением природоохранного законодательства.

— Что-то в реку сливают. Это, конечно, нехорошо. Труба прокопана прямо в реку. Мы писали и в местную полицию по поводу сноса зданий, вырубок. Местная власть ничего не знает, никак не реагирует. Призвать к каким-то действиям наше градообразующее предприятие они не могут. Нам, видимо, придется идти в суд, — говорит Ирина.

Мы пообщались по телефону с главой поселения Галиной Валовой. Она подтвердила, что хозяйственную деятельность у реки вести нельзя.

— В 20-метровой зоне реки никогда никакие работы не должны вестись. У людей к реке должен быть доступ в любое время. Прокуратура нам не докладывает, какие меры они применяют к компании.

А вот по сносу бани информации в администрации нет.

— Администрация не занимается жилыми домами, это в полномочиях района с 2015 года. Пояснить по сносу баньки у реки я ничего не могу. Чья эта баня, кто имел права на нее... Мы в администрации придерживаемся такого мнения: всё должно быть по закону. Мы все знаем по разговорам и СМИ, лично родственники к нам не обращались. Если нас пригласит прокуратура, то мы пойдем, — пояснила Галина Валова.

Что касается дороги до водопада, то она, по словам Валовой, не частная, а государственная.

— Начиная от трассы до поселки Соскуа идет дорога республиканского значения. По ней нельзя запретить проезжать. А вот чей мостик — не могу сказать. Наверное, частный. Водопад — у «Кала Ранты». Дорога к дому Сушиновых идет полями, мы не знаем, в каком она состоянии. Мы не ездим там. Через мост, наверное, могут и запретить ходить. Раньше проходили беспрепятственно, пока «Кала Ранта» там не начала свои проекты делать.

Любопытно, что рядом расположен поселок Элисенваара, который уже не раз фигурировал в новостях. Это крупный железнодорожный узел, куда ездят фуры с щебнем. В поселке нет асфальта, и из-за пыли люди, по словам местных, «живут в аду». В один день в поселок приехал Артур Парфенчиков с Валентиной Пивненко, но асфальтировать начали другой участок (и мы работы эти видели). Асфальт делают до одной из ферм «Кала Ранты» и центра поселка Куркиеки — при том что там асфальт уже был.

Праздник села

Представителей поселковой администрации или фирмы «Вирта» на встрече с нами не было. Но нам повезло, так как в соседнем поселке Куркиеки как раз проходил праздник села, на котором фирма открывала кафе-магазин. Отличная возможность услышать мнение второй стороны.

На площади творилось нечто странное. С одной стороны, практически столичное по дизайну кафе, аккуратно вписанное в местность. С другой стороны, аляповатые батуты, простые угощения и мелодии. Мы пошли прямиком в кафе, но дорогу нам перегородили официанты в свежих беленьких рубашках: «Мероприятие закрытое».

Замдиректора по маркетингу «Кала Ранты» пообещала организовать короткое интервью с Тимуром Газимагомедовым (директор ЗАО «Вирта»). Через 10 минут Тимур действительно из кафе вышел, чтобы поговорить рядом с ним. Не внутрь же звать, там же закрытое мероприятие. Говорить на камеру отказался, также выступил и против диктофонной записи.

Тимур Газимагомедов нависал над нами, подходил всё ближе и ближе, брал за руки. Мы кружились в каком-то странном вальсе на асфальтовом пяточке рядом с кафе. Все это длилось минут 15. Из беседы мы узнали, что журналисты любят «горячие темы» и не любят форелеводов, а у них всё по закону, и Газимагомедов открыт к любым диалогам с «адекватными» местными. Почему тогда отказался говорить открыто, под запись? Загадка. Пришлось отправить официальный письменный запрос, ответа мы пока не получили.

Интересно, что в правительственном издании «Республика» форелевое хозяйство «Кала Ранта» приводится в пример как образец идеального сотрудничества бизнеса и власти, которое идет всем на пользу. Якобы предприниматели активно общаются с местными жителями. Увы, мы этого не заметили.

Под конец нашей беседы с Тимуром Газимагомедовым мимо прошел министр сельского хозяйства Владимир Лабинов. Вот вам и объяснение, почему мероприятие закрытое.