В центре внимания

Прохоров хочет освободить заключенного сегежской ИК-7 Ходорковского (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента)

Бизнесмен Михаил Прохоров, объявивший о намерении баллотироваться в президенты России, фактически признал, что, в случае своего избрания, освободит самого важного карельского заключенного – Михаила Ходорковского (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента). «Я специально изучал вместе с юристами процедуру, и я считаю, что оснований для неосвобождения условно-досрочно М.Ходорковского (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента) и П.Лебедева нет никаких», — заявил Прохоров на пресс-конференции в «Интерфаксе».

Тем временем, в России вышел в прокат документальный фильм «Ходорковский (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента)». Картина немецкого документалиста Кирилла Туши добралась до больших экранов с большим трудом – руководство большинства кинотеатров отказалось ее показывать. Не нашлось смельчаков и в Петрозаводске. А вот в Москве фильм идет с аншлагами, правда, всего в двух (!) кинотеатрах. По стране его демонстрируют в 30 залах, и по сборам с копии «Ходорковский (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента)» уступает только «Высоцкому». Отзывы критиков, впрочем, противоречивые и не слишком хвалебные.

Вот, что пишет обозреватель журнала «Афиша»:

Начавшись как хроника приключений иностранца в стране буровых вышек, фильм Кирилла Туши быстро выруливает на проторенную трассу — к почти жэзээловского типа биографии. Зритель, знакомый с другими первоисточниками, вряд ли узнает из этих монологов что-то новое: канон биографии Ходорковского (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента) уже, что называется, в граните высечен — и эта версия совершенно не совпадает с той, что звучит на путинских пресс-конференциях. Выиграв борьбу за нефть, режим откровенно проигры­вает борьбу за миф.

Ну а самому заключенному сегежской ИК-7 ни до Прохорова, ни до премьеры фильма большого дела нет. У него свои хлопоты, тюремные. К счастью, даже находясь в карельской колонии, он успевает писать свою колонку для The New Times. Последняя его публикация настолько хороша, что мы, пожалуй, приведем ее текст полностью. Есть над чем подумать.

Данное сообщение создано иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента

Тюремные люди. Свидетель

Михаил Ходорковский (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента), «The New Times», 12.12.2011

Часто мысленно возвращаюсь к вопросу: что такое совесть? Как мы определяем, что такое «хорошо», и чего стыдимся всю жизнь? Когда совесть побеждает страх, а когда страх – совесть? В истории, которую я расскажу, как обычно изменены имя человека и некоторые детали событий.

Леша Бадаев – обычный бурятский паренек из далекого села. Широкое, круглое лицо, черные, будто постоянно прищуренные глаза. Родителей не помнит, жил с теткой. В школу ходил 2 класса, потом работал пастухом общественного стада.

В несчастливый день сцепился с вором, пытавшимся украсть барана, — кинул в него камнем и попал в голову. Но вор оказался мужиком крепким и быстро очухался. Подбежавший Леша испугался, запаниковал и совершил непоправимое – ударил камнем еще раз. Потом – еще раз. Поняв, что произошло, — бросил стадо и удрал.

Поймали его случайно, спустя несколько месяцев, за тысячу километров от дома, когда он пытался украсть еду. Суд, приговор за убийство – 6,5 лет. Справедливый, с учетом всех обстоятельств. Колония для несовершеннолетних и вот – «взрослая» тюрьма.

Немая сцена

Я встретился с Лешей на швейном производстве, где он нашел себе пристанище. Работящий парень, молчаливый, незаметный.

Спустя некоторое время мне объявили взыскание, и я подал на администрацию в суд. Неожиданно узнаю, что Лешу вызывают свидетелем. Сомнений у меня нет – скажет то, что от него потребуют. В лагере много способов «убеждения».

И вот – суд. Собрались все «главные люди»: начальник лагеря, начальник оперативного отдела, замы. Заседание ведет председатель городского суда.

Вызывают Лешу. Он явно растерян и испуган, говорит запинаясь, но правду! Мы переглядываемся с адвокатом, ничего не понимая. Напротив нас также переглядываются наши оппоненты.

Судья отпускает Лешу, он выходит за дверь и тут же возвращается.

— Он, — Леша показывает на начальника оперотдела, — дал мне две пачки сигарет и сказал, чтобы я врал.

Смотрю на сидящих напротив. Опер внешне спокоен, начальник медленно багровеет.

— Но я врать не стал, сказал правду. А сигареты – вот они.

И отдает судье пачку LM, признаваясь:

— А вторую я скурил. У меня таких сигарет никогда не было.

Как говорится, «немая сцена».

— Ну я пойду или еще что-то надо?

— Иди, иди, ты уже все сказал, — раздается голос начальника.

Леша выходит, «немая сцена» продолжается. Наконец, председатель суда произносит:

— Все в протоколе. Если с этим парнем что-то случится – дам ход протоколу.

После суда подхожу к Леше.

— Зачем ты так поступил? Знаешь же, будут проблемы.

Он поднимает свои прищуренные глаза:

— Вы мне ничего плохого не сделали. Я так не могу.

И уходит.

С кем торгуемся?

Потом были лагерная жизнь и неизбежная расплата. Иногда, выходя из карцера, я узнавал, что там же – Леша. С производства его сняли. Но при случайных встречах Леша улыбался: «Все нормально!»

Конечно, произошедшее стало в подробностях известно всему лагерю. И когда я попросил сообщить мне немедленно, если все-таки Лешу попытается кто-то бить (такие методы достаточно обычны), ответом мне было удивленное: «А кто решится? Администрация боится, зэки теперь уважают…»

Через полгода меня увезли в другую тюрьму. Лешин срок давно закончился. Что с ним стало? Не знаю и не хочу выяснять, чтобы не создать проблем человеку. Но очень надеюсь, что он идет по жизни без страха и с достоинством.

Сделка с совестью – соврать, смолчать, «не заметить» ради своего спокойствия, прикрываясь интересами своей семьи. Успокоить себя, что «такое время», что «все такие».

С кем мы торгуемся на самом деле? Как узнаем, что «та сторона» — наша совесть – от сделки отказалась? Когда сами окажемся один на один с бедой? Или потом, на краю, подводя окончательный итог своей жизни, мучительно осознавая, что «бег между струйками» окончен и остается только память? Но уже ничего не изменишь?

Михаил Ходорковский (Физлицо, выполняющее функции иностранного агента), ИК-7, Сегежа, Карелия.

Срочные новости в нашем Telegram