«Сказали, люди они непростые». Бывший инспектор заповедника «Кивач» рассказал о вип-рыбалках, к которым его принуждало руководство

Данное сообщение создано иностранным средством массовой информации, выполняющим функции иностранного агента.

Бывший инспектор «Кивача», одного из старейших заповедников России, утверждает, что еще несколько лет назад его руководство принуждало проводить приватные рыбалки и прогулки для чиновников и других высокопоставленных гостей со всей России. Так ли это? Мы поговорили с нынешними и уже уволенными сотрудниками, а также руководством «Кивача» и надзорными органами, узнав об этой и других проблемах заповедника.

Заповедник «Кивач» создали в 1931 году по инициативе Академии наук СССР. Место это удивительное: на сравнительно небольшой площади в 11 гектаров обитают 47 видов млекопитающих и 218 видов птиц, в том числе краснокнижные скопа и орлан-белохвост. Растений — 790 видов, учитывая еловые и сосновые леса возрастом от 150 до 450 лет. Кроме того, водопад Кивач — второй по величине, после Рейнского, равнинный водопад Европы. При «Киваче» есть поселок, где живут его сотрудники. Раньше местные составляли основной «костяк» коллектива заповедника, сейчас это — четыре научных сотрудника и еще около десятка нынешних и бывших работников.

«Кивач» поделен на три зоны: охранную — в ней позволено находиться туристам, а местные жители могут даже собирать ягоды и грибы; заповедную зону — она только для сотрудников; «зону покоя» — территорию, на которой находиться нельзя никому. За нарушение, согласно Ст. 8.39 КОАП, грозит штраф в размере от трех тысяч до четырех тысяч рублей с конфискацией орудий совершения административного правонарушения для граждан и от 15 до 20 тысяч рублей для должностных лиц.

Рыбалка для двоих

Максим Щербин, бывший старший инспектор по надзору в области охраны окружающей среды, работал в «Киваче» с сентября 2011 года. Следил за тем, чтобы на охраняемую территорию не проникали нарушители: патрулировал заповедник пешком, на служебной машине, по водоемам — на лодке, зимой — на снегоходах.

Работал и на кордоне рядом с границей между охранной и заповедной зонами, что проходит по озеру Мунозеро. Но, спустя пару лет работы, на кордоне им, инспекторам, появляться запретили.

— Мы узнали, что там началось строительство: домик, где раньше жили инспекторы, расширили, сделали ремонт, появилось несколько гостевых комнат, рядом — баня, — вспоминает Максим. — А в июне 2013 года меня вызвали сопровождать странную компанию: двое мужчин, не в пиджаках и галстуках, конечно, но видно — люди представительные. Начальство велело мне в рабочее время свозить их на озера Сандал и Сундозеро, как бы вскользь сообщив, что люди они непростые. Эти два водоема не входят в состав заповедника, но я все равно напрягся — такие «прогулки» не для меня. Первый день мы провели на одном озере, второй — на другом. Они рыбачили и почти все время молчали. Кормили их в «Киваче», организовывали трансфер, ночевали они там же, в гостевом доме. Не поймали почти ничего — начало сезона, клева не было. Я вернулся и заявил, что такой фигней заниматься больше не стану.

Тем же летом 2013 года Щербина на пару недель временно сделали и.о начальника охраны. В одно из дежурств приехала целая делегация велосипедистов. Люди заявили Щербину, что у них есть договоренность: маршрут их похода должен проходить через заповедник.

— Я был категорически против, — говорит он. — Но замдиректора по научной работе и экологическому просвещению Ольга Фомина их пропустила без моего ведома. До недавнего времени в интернете можно было даже фото того похода найти: десять-пятнадцать человек с велосипедами вброд переходят реку как раз в том месте, куда ученые искусственно заселяли пресноводную жемчужницу, пытаясь восстановить нерестилище лосося. Мы тогда с Фоминой жутко поссорились.

Слова Щербина подтверждает Тимофей Журавлев, также работавший инспектором в заповеднике с 2012 по 2014 годы. В дни проведения того велопохода он работал и был предупрежден о том, что в заповедник нужно впустить делегацию.

— Все члены той группы получили официальное разрешение от руководства заповедника, — говорит Журавлев. — Такие случаи бывали: если была бумага от директора и начальника охраны, людей штрафовать было нельзя.

«Ты должен уйти»

С 2013 года, говорит Щербин, на него стало давить руководство заповедника: в особенности, начальник охраны Станислав Логинов. Так, вместо патрульной службы он перевел Максима к шлагбауму, лишил права пользования служебным автомобилем, Шербину также урезали персональный коэффициент.

— Зарплата сотрудников заповедника состоит из оклада, северных и районных надбавок, прибавки за выслугу лет и персонального коэффициента, — объясняет он. — Этот коэффициент мне понизили, и если раньше я получал от 30 до 40 тысяч, то с тех пор — 16. Причем я был не один такой. Мой напарник Сергей Гильбо, работавший инспектором с 89-го года, тоже стал получать копейки. Вообще сложилось ощущение, что «неугодных» — а в их число попали и старые сотрудники — стали выживать, а на работу устраивали только людей из Петрозаводска.

Кульминацией конфликта стал странный эпизод, случившийся в канун Нового 2014 года: Щербина и Гильбо обвинили в избиении «конкурента», который вместо них стал работать на кордоне. Инспекторы якобы приехали на Мунозеро, стали угрожать и даже распускать кулаки. Об этом Щербин и его коллега узнали от Логинова.

— Он вызвал нас и в лоб: так и так, зачем парня избили? — горько улыбается Максим. — Якобы мы требовали, чтобы тот рассказал, какая у него зарплата. Конечно, мы с Гильбо опешили. В избиении мы, конечно, не признались — потребовали устроить очную ставку, поговорить при свидетелях с тем парнем. Но нам ее так и не устроили. Написали объяснительную — на том дело и затихло.

В конце 2015 года у Максима родился второй ребенок, и он решил уйти в декретный отпуск. Когда, спустя полтора года, он вернулся, в «Киваче» его ждали нерадостные перспективы.

— На моей должности уже работал новый сотрудник, зарплата у меня по-прежнему была мизерной, плюс расходы на дорогу из Петрозаводска каждый день — оставалось тысяч восемь, — вспоминает Максим. — Ни под какую категорию на увольнение я не попадал, а избавиться от меня им очень хотелось: у меня есть аудиозаписи моих с Логиновым бесед, во время который он мне прямым текстом говорит: «Ты должен уйти, ты не будешь здесь работать». В итоге я плюнул, потребовал «парашют» в виде полугодовой зарплаты и уволился.

«Ничего там не вытоптано»

У руководства заповедника другая точка зрения на этот конфликт. Директор Сергей Кожевников утверждает, что с Щербиным «из-за внутренних конфликтов» отказались работать другие инспекторы — вот его и пришлось уволить. А на ту самую «рыбалку для двоих» Щербин якобы вызвался поехать сам.

— Кто-то из местных попросил нас тогда сопроводить этих чиновников на рыбалке, — говорит директор «Кивача» Сергей Кожевников. — Это практика стандартная: хотите подзаработать — сопроводите гостей. Такие люди обращаются не только к заповеднику, но и к местным жителям. Наш начальник охраны тогда своих сотрудников спросил, у кого есть желание поехать. Максим вызвался. Это была его инициатива, а не заповедника. И он заработал деньги на этой рыбалке.

Про велопоход в 2013 году, участники которого шли по месторождениям жемчужницы, Кожевников помнит. Но утверждает, что тогда ученые еще не начали в этом месте свои работы. Хотя сайт «Заповедная Россия» также как и Щербин, утверждает, что расселение жемчужниц продолжалось в период с 2012 по 2014 годы.

— Да ничего там не вытоптали, вы что! Это же водный порог и камни. Пройти там пешком и на велосипедах — это не на машине или мотоцикле проехать, — отмахивается Кожевников.

При этом велопоход проходил от Кивача до деревни Викшица, и даже по карте видно — это заповедная зона. Но Кожевников отвечает, что «они всего один раз это разрешили».

— Это был всероссийский веломарафон, в сопровождении инспекторов, без повреждения природы, — говорит он, подчеркивая, что плату за выдачу таких пропусков заповедник не берет.

«Приватных» рыбалок и походов на территории заповедника, утверждает Кожевников, тоже нет. Раньше — были. Сейчас — нет.

— Прежний директор заповедника Алексей Арбатов устраивал такие вип-выезды (ходили слухи, что против экс-директора возбудили уголовное дело о растрате бюджетных средств, но что с предшественником стало, Кожевников не знает — Прим.авт.), и я на второй месяц своей работы в 2013 году поймал на территории «Кивача» целую группу полицейских и работников прокуратуры — они спокойно рыбачили. Охраны тогда в «Киваче», фактически, не было. Нам приходилось заново восстанавливать всю службу инспекторов. Cейчас я в них полностью уверен, поэтому версия Щербина о том, что он пошел против системы и был уволен — неправда.

Начальник инспекторов, замдиректора по надзору в области охраны Станислав Логинов (тот самый, с кем был конфликт у Щербина) рассказывает, что они регулярно ловят высокопоставленных чиновников на нарушениях заповедной зоны:

— Они все пытаются козырять чинами, достают «корочки», обещают «проблемы», — говорит он. — И судьи попадались, и руководители служб, недавно вот с начальником карельской таможни судились — не хотел платить штраф за рыбалку в неположенном месте.

При этом на вопрос, случались ли в заповеднике платные рыбалки и другие выезды, Логинов сначала ответил категорически отрицательно. Но когда мы упомянули Максима Щербина и озвучили его претензии — Логинов вспомнил «об одном таком случае».

— Насчет Щербина — я вам доказать ничего не смогу, — отвечает Логинов. — У меня в подчинении 10 человек. Они в лесу видят больше, чем я. И потом кто-то из них вдруг на каком-то празднике проболтается, что где-то были платные «покатушки». Мое дело — проверить информацию. И действительно, год назад выяснилось, что один предприимчивый инспектор возил людей в заповедную зону на снегоходах. Я его вызвал, говорю: увольняйся, доверие потеряно. Это я сейчас не о Щербине говорю, нет. Своим сотрудникам я должен доверять, они идут охранять наше богатство, заповедник, и я должен быть уверен, что они не станут там рыбачить, охотиться и жечь костры.

При этом на вопрос, на каких основаниях уволен Максим Щербин, Логинов так и не ответил.

Нет желания проводить проверки

Как оказалось, в федеральный заповедник, мягко говоря, нечасто наведываются контролирующие органы. Раз в год внепланово приезжают специалисты Росприроднадзора — проверить подготовку «Кивача» к пожароопасному периоду. Последняя плановая проверка была почти два года назад.

— Последняя плановая проверка заповедника проведена 30 июня 2017 года, — рассказала пресс-секретарь карельского отделения Росприроднадзора Татьяна Ильмаст. — Установлено, что учреждение, в основном, выполняет возложенные на него природоохранные задачи. В ходе проверки было выявлено одно нарушение, которое было устранено в срок.

А вот пресс-секретарь карельской прокуратуры Татьяна Кордюкова рассказывает, что последний контакт сотрудников ведомства и руководства заповедника был очень неприятным. В 2018 году прокуратура потребовала у заповедника вырубить часть деревьев вдоль линии ЛЭП — это требовалось по нормам пожарной безопасности. Руководство заповедника это делать отказалось.

— Директор Кожевников вел себя беспардонно, жаловался на прокуратуру во все инстанции, не пускал сотрудников ведомства на территорию, — вспоминает Кордюкова. — В итоге в суде обеим сторонам удалось договориться, но та история, так сказать, могла отбить у сотрудников прокуратуры желание проводить проверки в «Киваче».