Свидетель по делу Сухоруковой не понимает, откуда взялись 69 миллионов ущерба

Судебный процесс по делу заместителя мэра города Евгении Сухоруковой длится уже пять месяцев. За это время были допрошены десятки свидетелей. Значимость показаний некоторых из них, мягко говоря, вызывает сомнения (в силу их малоинформативности по делу). При этом сторона обвинения вообще не стала допрашивать собственника участка «Ерошкина сельга» Александра Елизаркова. Точнее, государственный обвинитель, конечно, задала ему свои вопросы, но только тогда, когда Елизарков пришел в суд по приглашению стороны защиты. Все это, конечно, удивительно, если учесть, что задача государственных обвинителей состоит не в том, чтобы убедить суд вынести обвинительный приговор, а в том, чтобы разобраться в виновности подсудимого и при отсутствии доказательств вины отказаться от обвинений или их части.

Допрос Елизаркова длился около часа. Свидетель рассказал, зачем ему понадобился участок земли под названием «Ерошкина сельга» и почему именно этот участок, как относились государственные контролирующие и надзорные органы к началу строительства на «особо ценных» землях, и был ли вообще нанесен окружающей среде какой-то ущерб.

Напомним, что Евгению Сухорукову обвиняют в том, что в период своей работы в прионежской администрации она подписала постановление об изменении вида разрешенного использования земель, принадлежащих ООО «Ерошкина сельга» с «для сельхозназначения» на «для ведения дачного хозяйства». По данным следствия, делать этого было нельзя, так как земли, о которых идет речь, оборудованы системой мелиорации, отчего являются осушенными и считаются особо ценными.

Александр Елизарков рассказал, что раньше его компания называлась «Перче-Поле». Все потому, что строить они хотели на землях местечка именно с таким названием.

— Потом мы перенесли проект на место бывшей деревни «Ерошкина сельга». В связи с этим и название поменяли, — пояснил свидетель. – Я лично знаю людей, которые занимаются содержанием скота в Деревянном. Я с ними встречался. И это была их просьба: не заниматься строительством на участке «Перче-Поле». Они собственно мне и предложили перейти на эту «Ерошкину сельгу».

Рассказал Александр Елизарков и об общественных слушаниях, на которых обсуждался вопрос изменения вида разрешенного использования указанных земель.

— Там действительно по результатам голосования большинство было «против», — подтвердил свидетель. – Но выступал там, по сути, только один человек – нынешний глава администрации Деревянского поселения Олег Олегович Дякин. Выступал он эмоционально, с применением ненормативной лексики. Хотя, когда мы меняли место для своего будущего проекта, мы с ним лично это согласовывали. Он тоже высказывал нам пожелания, чтобы мы перешли в «Ерошкину сельгу». Почему он свое мнение изменил, мне сложно сказать. Чтобы кто-то из людей высказывался «против», я такого не помню. Меня просили объяснить, что и для кого я собираюсь строить, могут ли быть какие-то преференции для жителей Деревянного. Я сам лично объяснял, что да. Но под воздействием эмоциональных речей, было принято такое решение.

Справка

Совхоз «Маяк» продавал земли с целью собственного развития. Об этом говорил на суде директор «Маяка». Об этом напомнил суду и Александр Елизарков.

— Несколько лет назад мне по поручению министра сельского хозяйства звонил специалист министерства с просьбой купить земли, потому что «Маяку» нужно было двигать проект строительства собственного коровника. Это действительно большой комплекс. Они вообще молодцы. Они все это купили, построили и в этом году ввели в эксплуатацию, — рассказал свидетель. – Соответственно, им нужны были средства для получения кредита. Для этого они и продавали земли. Для этого Минсельхоз и искал покупателей.

И в разговорах с представителями министерства, по словам Елизаркова, даже речи не шло о том, что, купив земли, он должен будет заниматься на них сельским хозяйством.

— Земельный участок мы приобрели у ООО «Маяк» по договору купли-продажи. В момент приобретения, и согласно договору и согласно свидетельству о праве собственности, никаких обременений на нем не было, — пояснил Александр Анатольевич.

— На цену как-то повлияло то, что этот участок был когда-то осушенным или мелиорированным? – уточнил у Александра Елизаркова адвокат подсудимой.

— Единственное, что мы проверяли, это относится ли земельный участок к особо ценным землям. Но продавец нас уверил, что не относится и, согласно закону, этот участок не входил в особо ценные земли. Если бы он входил в особо ценные земли, мы бы его не купили однозначно, — пояснил свидетель.

По словам Александра Елизаркова, информацию продавца о том, что земли не относятся к особо ценным, они перепроверяли, в связи с чем делали запросы во всевозможные инстанции.

— Федеральная регистрационная служба нам выдала справку о том, что эти земли не являются особо ценными. А по письму министерства природных ресурсов, это был единственный орган, который мог определить, являются ли эти земли особо ценными, — сказал свидетель.

Следы были, системы не было

По словам Елизаркова, никаких обязательств в виде осушения участка или ухода за мелиоративной системой при заключении договора на его компанию не возлагалось.

— Мелиоративная система – это объект недвижимости, имеющий свои документы, свидетельство о праве собственности. Если бы мы знали, что он там есть, мы бы эти земли не купили, — говорит Александр Елизарков.

— А вы уверены, что этот объект недвижимости продается отдельно, а не вместе с участком? – уточнил судья.

— После судебного разбирательства, которое у нас было в Прионежском районе, у меня сложилось именно такое представление. Это по мнению «Мелиоводхоза». Это они мне объяснили, — пояснил свидетель.

Перед покупкой земли Александр Елизарков ее осматривал. Говорит, что все находилось в запущенном состоянии. Впрочем, об этом говорят абсолютно все.

— Земля заброшенная, поэтому «Маяк» ее и продавал. Эксплуатировать ее руководству «Маяка» никакого экономического смысла не было, — говорит Елизарков. – Они мне даже показывали документы о том, что качество почвы низкое. Там заросшая мелколесьем низина. На возвышенности, где стояли дома «Ерошкиной сельги», еще и кусты остались. Ну и две дороги.

— А какие-то следы ранее сделанной мелиоративной системы там были? – поинтересовался защитник Сухоруковой.

— Там есть остатки канав. Это уже потом, когда началось разбирательства, я обратил на них внимание. Они заросшие, лесом. Деревья растут прямо из этих канав… А там, где мы ставили дома, там даже не мелколесье было, там был настоящий сосновый лес. Мы брали порубочный билет, нанимали технику и рубили.

По-человечески хорошо

Александр Елизарков говорит: речи о том, что на купленных им землях нельзя строить вообще не шло.

— Там же раньше уже была деревня, — говорит свидетель. – Мы, когда начинали этот проект, я советовался в министерстве строительства. И мне посоветовали сделать следующее: найти в архиве документы: вдруг это не ликвидированное поселение. Тогда бы даже не пришлось проходить процедуру образования нового населенного пункта. Именно такая была у нас идея. Но документов мы не нашли. И тогда нам посоветовали сначала перевести земли под дачное строительство, чтобы люди, которые бы в последствие на этих землях поселились, написали бы заявление для прохождения процедуры образования нового населенного пункта в составе Деревянского сельского поселения. Так советовали специалисты Минстроя.

По словам Александра Елизаркова, если бы населенный пункт, в конце концов, образовался, тогда бы можно было приступить к полной реализации их проекта: строить школы, детские сады, гостиницы и т.д.

— Люди к нам приходили с фотографиями того, что там было ранее, — рассказал Елизарков. — Это же немаловажно, даже с точки зрения восприятия местного населения. Была деревня — восстановили. Для меня лично это даже по-человечески хорошо. Мы с сыном с миноискателем там ходили. Нашли кованные гвозди. Это же интересно. Это родной край.

Невоспринимаемые цифры

Строительство на землях «Ерошкиной сельги», по словам Александра Елизаркова, закончилось, как только к нему начались претензии: по иску прокуратуры ООО «Ерошкина сельга» было привлечено в качестве третьего лица к судебному разбирательству по отмене постановления об изменении вида разрешенного использования их земель.

— Потом был иск прокуратуры к ООО «Ерошкина сельга» с требованием убрать строения, возведенные на участке, в связи с тем, что постановление об изменении вида разрешенного использования было отменено, — пояснил свидетель. – Кроме того, нас обязали восстановить почву.

Все эти требования, по словам Елизаркова, его компанией были выполнены в полном объеме. Они демонтировали дома и восстановили на их местах почву.

На рекультивацию (восстановление почвенного покрова, — прим.авт.) земель у компании ушло два дня и примерно 100-200 тысяч рублей.

Евгении Сухоруковой вменяется ущерб в сумме 69 миллионов рублей. Именно столько, по мнению следствия, требуется (стражи порядка уверены, что это до сих пор требуется) для того, чтобы восстановить поврежденную землю.

— Я не могу воспринять и понять этих цифр, — говорит Елизарков.

Землю под домиками (напомним, что собственник уверяет: строили на месте вековых деревьев, которые сносили) они восстановили, а дорога, ценная земля под которой, как считает следствие, по вине Сухоруковой была уничтожена, по словам Александра Елизаркова, всегда на тех землях и была.

— Мы только отсыпали ее гравием, — пояснил свидетель. — Восстановили в том виде, в каком она пригодна для проезда техники.

Более того, в какой-то момент, говорит Александр Анатольевич, прокуратура обязала его компанию указанную дорогу доделать, в том месте, где люди по ней ходили на кладбище. А дорожная инспекция, когда «Ерошкина сельга» прекратила какую-либо деятельность на своих землях, грозилась оштрафовать компанию за то, что дорога так и не была полностью восстановлена.

Вступайте в группу поддержки Евгении Сухоруковой.

Илона Радкевич