Военный комиссар Карелии объявил войну ларьку, торгующему помидорами. Овощной павильон закрывают по секретному указу президента?

Первый рецидив этой болезни случился у республиканского военкомата в 2003 году. Тогда бывший военный комиссар РК Александр Ионов послал в мэрию Петрозаводска письмо с требованием закрыть овощной ларек. Объявление войны ларьку комиссар объяснил тем, что овощами в нем торгуют «лица с явными признаками кавказской национальности», а это в связи с участившимися случаями «антитеррористической деятельности» (именно так там и было написано) не может не настораживать. Ведь киоск «может быть использован террористическими элементами базой для подготовки и совершения террористического акта в отношении Военного комиссариата РК».

При этом владельцу киоска Роману Гурову военком объяснил, что откажется от своих претензий, если тот расторгнет договор аренды с «гостями». В смысле, с теми, чьи лица имеют «явные признаки» неугодной военному комиссару национальности. После того как «Губернiя Daily» рассказала людям о ксенофобских настроениях военкома, Александр Николаевич подал на наше издание в суд. Но когда в суде был зачитан текст его письма, Ионов предпочел отозвать свой иск.

Как тогда объяснил его представитель, военком не только не писал этого письма, но даже не читал его. Ларек оставили в покое. Но договор аренды с продавцами овощей Гуров на всякий случай не продлил.

И вот спустя 14 лет республиканский военкомат вновь объявил войну торговой палатке. На этот раз инициатором крестового похода на овощи выступил нынешний военный комиссар нашей республики Артемьев. Какие же аргументы привел комиссар? Что заставило его написать в мэрию очередное письмо с требованиями закрытия киоска? На каком основании он хочет лишить людей работы? Чтобы понять позицию военкома, я обратился в Военный комиссариат, но там ничего объяснять мне стали. К телефону подошел Андрей Кокк – офицер, отвечающий за связь этого учреждения с общественностью.

– Я не буду с вами разговаривать, – сказал Кокк. – И комиссар не будет.

– Но почему?

– Потому что.

– Постойте, но так нельзя отвечать. Вы же официальное лицо. Из-за вас люди могут лишиться работы, и вы не хотите объяснить, зачем вам это надо.

– Это не нам надо.

– А кому?

– Я не буду давать вам комментариев. Хотите что-нибудь узнать, зайдите на сайт Министерства обороны, там и спрашивайте. Там указаны правила взаимодействия военных комиссариатов со СМИ. А напрямую мы с вами общаться не будем. Мы не хотим лишиться работы.

Они боятся лишиться работы. Смелые, гордые российские офицеры. Поэтому пусть работы лишаются другие. Прекрасная логика настоящих героев. Напомню: несколько месяцев назад тот же Артемьев требовал увольнения журналиста информационного агентства «Республика Карелия» за то, что тот написал новость, не понравившуюся военкому. Правдивую новость. Про то, как сотрудник одного из военкоматов республики взял взятку. Но Артемьев принял это на свой счет и потребовал не опровержения, не извинений или уточнений, а сразу увольнения человека. В результате работы лишилась директор этого информационного издания, которая слишком добросовестно принялась исполнять дикие требование военкома.

В мэрии Петрозаводска мне объяснили, что Артемьев ссылается на указ президента об антитеррористической деятельности. Указ № 789 от 9 августа 2014 года. Но сам указ они не читали, так как он секретный. На нем стоит штамп ДСП, то есть для служебного пользования. Поэтому не известно, что именно написано в этом указе. Может быть, то, что рядом с военными объектами не должно находиться киосков. А может, не должно находиться ничего. Или не должно находиться лиц «с явными признаками» какой-нибудь национальности. Опять же, что такое «рядом»? Рядом – это 100 метров или 30? Не нужно ли по такому случаю снести находящиеся рядом с военкоматом пятиэтажки? Ведь террористы могут прятаться не только в ларьке, но и в квартирах. Может, в этом указе ничего такого и не сказано, но проверить этого нельзя. Ведь указ-то секретный.

Но есть непреложный закон: если какой-либо указ затрагивает интересы граждан, он обязательно должен быть доведен до сведения этих граждан. Он должен быть опубликован. А если он существует лишь для служебного пользования, то он не может затрагивать интересы граждан. И никак иначе. Если в указе президента, например, сказано, что в 30 метрах от военкомата не может быть ларьков и этот указ направлен лишь на работников военкомата, то переносить следует не ларек, а военкомат. И до тех пор, пока мы не превратились в военную диктатуру, должно быть так.

Впрочем, мэрия, в отличие от военкомата, это понимает. И потому ищет законные основания для демонтажа мешающего армии ларька. А именно: в киоске нет жалобной книги, не указана фамилия продавца, есть долг по аренде, и главное – этот киоск исключен из схемы расположения нестационарных торговых объектов. Почему? Потому что он сменил свой профиль. Он значился как объект, торгующий продуктами питания, а теперь он торгует овощами. На вопрос, чем, по мнению работников мэрии Петрозаводска, являются овощи, если не продуктами питания, работники мэрии ответить затруднились.

– У меня действительно накопился долг по аренде, – говорит владелец киоска Роман Гуров. – Точка довольно долго простаивала, но сейчас мне удалось сдать ее в аренду, и я начал выплачивать городу долг. При обычных обстоятельствах по таким вопросам всегда удавалось договориться.

При обычных обстоятельствах – наверное, но сейчас обстоятельства явно не обычные. Ведь в дело вступила третья сила в лице Российской армии, а с ней конфликтовать никто не хочет. По словам Гурова, ларечный бизнес, который несколько лет назад приносил своим хозяевам довольно приличный доход, сегодня умирает. После того как в киосках запретили торговать пивом, а во многих и сигаретами, прибыльность этих точек сократилась в разы. А после прихода «Магнитов», «Семей» и «Пятерочек» доходы с точки перестали превышать 5-6 тысяч рублей. Люди разоряются. Сегодня мэрия щедро объявила об открытии 100 новых точек для установки нестационарных торговых объектов. Но, по мнению Гурова, вряд ли в Петрозаводске найдется достаточное количество людей, готовых влезть в этот умирающий бизнес.

По словам Гурова, военком даже как-то позвал его на мужской разговор. Не в смысле подраться, а поговорить «как мужик с мужиком». И потом, узнав, что Роман обратился в газеты и к уполномоченному по правам предпринимателей Карелии, военком обиделся. Ведь он говорил с ним «как мужик с мужиком», а слюнтяй-предприниматель побежал жаловаться в «газетенки». Только, кажется, сам Артемьев, готовый расправляться с людьми из-за детячьих «обидок» или из примитивного страха потерять свое место, тоже не сильно соответствует понятию «мужик». В годы нашего с ним детства во дворе таких «мужиков» называли совсем другим словом.