«Что происходит, товарищи?» Светлане Чечиль отказали в УДО

Петрозаводский городской суд отказал в условно-досрочном освобождении экс-главе администрации Прионежского района Светлане Чечиль, приговоренной к 1,5 года лишения свободы за то, что несколько лет назад на основании решения комиссии специалистов подписала постановление, которое в дальнейшем было признано незаконным и без проблем отменено.

К началу судебного заседания все уже знали, что накануне Светлане Чечиль вынесли очередное взыскание, и что шансов на то, что судья услышит, поймет и пойдет против тех, кто все это организовал, практически нет. Но отступать было некуда. Просить в очередной раз отложить заседание, чтобы оспорить очередное взыскание? Как показал опыт, это бессмысленно. Пока Чечиль будет оспаривать одно взыскание, ей легко придумают с десяток других.

Наказание за то, что Светлана Всеволодовна поделилась пирожком с другой заключенной, было абсурдным (напомним, что суд признал его незаконным). Но ситуация с новым взысканием укладывается в голове еще меньше. Чечиль наказали за то, что она не поздоровалась с сотрудником колонии, с которым за несколько часов до этого не просто виделась, а разговаривала больше часа.

— Он зашел в наше отделение. Я в это время находилась в туалете. Я стирала там (у нас туалет является еще и местом, где мы можем бытовые проблемы решить), — пояснила суду Светлана Чечиль. — Он проходил по всем кабинетам, секциям и даже не смотрел в мою сторону. А у нас такой порядок: когда заходит сотрудник, мы все бросаем все, что мы делали, вытягиваемся руки по швам и ждем, пока он не закончит обход. Я все это выполнила. Но я находилась в помещении туалета. И когда Иван Сергеевич прошел по всем кабинетам, он заглянул в туалет, спросил, почему я не поздоровалась, и попросил меня написать объяснительную. Вчера слово в слово я все это сказала на комиссии, но, тем не менее, мне объявили выговор.

—   Она перестала стирать. Бросила все и встала по стойке «смирно». Но не сказала, находясь в дамском туалете: «Здравствуйте, начальник чего-то там» О, как она, оказывается, подорвала устои исправления, — заметил защитник заключенной. — Вот теперь как нужно будет ее исправлять, чтобы она из дамского туалета всем проходящим мимо выкрикивала «здравствуйте» и выскакивала во всем том виде, в котором она там находится. Что происходит, товарищи?

Адвокат напомнил, что в этот день она уже виделась с указанным сотрудником и провела с ним достаточно много времени.

— И вот, увидев его в очередной раз, она вытянулась по стойке «смирно», но во второй или третий раз за день не сказала ему «Здравствуйте, начальник». Наверное, да, наверное, надо ее исправлять. Надо добиться того, чтобы ночью вставала и кричала это «здравствуйте». Не надо доводить до абсурда, — призвал присутствующих защитник.

Примечательно, что сотрудником колонии, с которым «не поздоровалась» Светлана Чечиль, оказался Иван Ковалев. Тот самый, кто активно отстаивал, но так и не отстоял честь исправительного учреждения в судебном процессе по пирожку. По всей видимости, теперь дело чести для этого человека — не дать Светлане Всеволодовне покинуть стены ИК.

Нет положительной динамики

Представителя колонии в зале не было. Он, как и Светлана Чечиль,  участвовал в судебном заседании при помощи видео-конференц-связи. Долго не выступал.

— Поведение осужденной Чечиль за весь период отбывания наказания было не безупречным, — сообщил страж порядка. Сказал про два взыскания и про создание Светланой Всеволодовной конфликтной ситуации накануне второго выговора. А за день до придирок к приветствию сотрудника колонии действительно предпринимались и другие попытки ее за что-нибудь наказать. В частности, бригадир (тоже заключенная) пожаловалась, что Светлана Всеволодовна плохо убрала туалет и нецензурно выразилась в ее адрес. Правда, камеры видеонаблюдения показали, что Чечиль добросовестно выполнила уборку, а отсутствие ругани из ее уст могли подтвердить многочисленные свидетели. Эту ситуацию даже рассматривали на дисциплинарной комиссии.

— Но мне было сказано, что я не виновата, — заметила заключенная. – Потому меня не наказали. И мне сейчас просто удивительно слышать, что, оказывается, я спровоцировала конфликт.

Представитель колонии не счел нужным даже прокомментировать речь осужденной. Он, как никто другой, прекрасно осознавал, что в данном случае судья не будет проверять достоверность его слов.

Представитель прокуратуры вполне ожидаемо тоже высказался за то, чтобы оставить Светлану Всеволодовну в колонии.

— Есть минусы, плюсов нет, — заметил прокурор. — Положительной динамики в поведении осужденной и отбывании ею наказания не имеется…

С учетом происходящего в колонии-поселении и того, за что умудряются там наказывать, даже страшно представить, что стражи порядка подразумевают под «положительной динамикой».

Заключенная рассказала, как протекает в колонии ее жизнь:

— Официально к работе я не привлечена. Я просилась, я хотела работать. Потому что я хотела быть занята чем-нибудь. Но мне сказали, что, во-первых, из-за того, что я на пенсии, меня не берут на работу, а во-вторых, что в основном требуются уборщицы, и поэтому мне это не предлагают. Я говорила, что готова быть уборщицей. Тем не менее меня не взяли на работу. Один раз я пересаживала клубнику. И я пересадила на участке достаточно много клубники, обработала заросшие грядки. Я обклеивала окна. Я, естественно, участвую во всех уборках. Не только в дежурство, но и по мере необходимости: если ремонт идет или еще что-то. В последнее время девочки обратились ко мне, и я обучаю их вязанию. И вот у меня уже три человека обучаются вязке.

Но она поделилась пирожком и один раз не выкрикнула из туалета «здравствуйте». Нет плюсов. Они минусы.

Цена выигрыша

Конечно, судья понимал всю мерзость происходящего, но... так и хочется написать: он не мог поступить иначе.

В своем решении Антон Левкин, сославшись на постановление Пленума Верховного суда России о судебной практике условно-досрочного освобождения от отбывания наказания, указал, что «суд не вправе высказывать суждение о незаконности и необоснованности примененных к осужденному взысканий и поощрений».

Да. Но ведь в том же самом решении Пленума Верховного суда РФ указано и то, что «наличие у осужденного взысканий само по себе не может свидетельствовать о том, что он нуждается в дальнейшем отбывании назначенного судом наказания. Разрешая этот вопрос, следует учитывать конкретные обстоятельства, тяжесть и характер каждого допущенного осужденным нарушения». Там же указано, что следует учитывать «и другие характеризующие его сведения».

В документе, представленном исправительным учреждением на последнее заседание суда, написано, что Светлана Чечиль характеризуется удовлетворительно. Тогда как в точно таком же документе с тем же самым содержанием (разве что количество взысканий изменили с единицы на двойку), представленном ИК всего неделю назад, была фраза, что Чечиль характеризуется положительно. Как резко, однако, поменялась формулировка. Вот она, цена выигрыша дела по оспариванию взыскания за пирожок.

И, тем не менее, даже в этом, якобы только удовлетворительно характеризующем ее документе содержится очень важная информация. В нем указано, что Светлана Чечиль «принимает участие в работе по улучшению бытовых условий, порученные задачи выполняет своевременно», «конфликтов с другими осужденными не допускает, эмоционально устойчива, в общении с представителями администрации вежлива, корректна (!)», «на проводимые мероприятия воспитательного характера реагирует правильно, меры по устранению выявленных недостатков принимает, социально полезные связи с родственниками поддерживает в установленной форме», «вопросы трудового и бытового  устройства ею решены положительно».

Светлана Всеволодовна представила документ, согласно которому она будет трудоустроена, как только покинет стены исправительного учреждения.

Решение

Перечитав от корки до корки законы и документы, которыми должен был при вынесении решения руководствоваться суд, в глубине души (где-то очень глубоко) мы все-таки надеялись, что судья учтет хоть что-то, кроме надуманных (и это ведь очевидно любому нормальному человеку) взысканий, одно из которых (пусть это решение еще и не вступило в законную силу) уже признано незаконным. Но…

— Суд в настоящее время не может признать, что для своего исправления осужденная Чечиль не нуждается в дальнейшем отбывании назначенного судом наказания, — зачитал судья, указав, что при наличии взысканий, осужденная не имеет «поощрений, которые возможно получить не только за труд, но и проявляя себя иным положительным образом».

А ведь судья сам зачитывал характеристику заключенной: просится работать, во всем участвует, все исполняет. Вязать вон людей начала учить. Оказывается, надо еще положительнее. Вероятно, кланяться в ноги или руки целовать сотрудникам ИК?

Давая в этот день в суде объяснения, Светлана Всеволодовна неоднократно добавляла: «Не знаю, есть ли в этом смысл». По факту оказалось, что никакого.