К русским матерям в Финляндии нет предвзятого отношения?

В последнее время настолько часто обсуждалась тема изъятия финскими властями детей у русских матерей, поднятая Павлом Астаховым, что финны пригласили российских журналистов в Хельсинки. Все разъяснить и показать. Среди приглашенных оказались и журналисты «Губернiи Daily».

Когда несколько месяцев назад муж петрозаводчанки Светланы Карелиной увез их общих детей в Финляндию и отказался возвращать на родину, мы пытались получить от финских властей хоть какой-нибудь комментарий. Однако ответом была тишина.

– Мы не имеем права комментировать подобные ситуации, – объяснили финны, когда встретились с нами в Хельсинки. – Наш закон о защите детей не позволяет этого делать.

– Даже если в СМИ попадает недостоверная информация, вы не можете ее опровергнуть?

– Пусть будет недостоверной. Мы не имеем права ни на какие комментарии.

Папа-пьяница

– Моя бабушка жила в Калининграде. До того как она умерла, я часто туда ездила. Сама я родилась в Хельсинки. Я – ребенок русской матери, и моя мама растила меня одна, папы не было. И вот видите, я даже министром стала, – начала свою беседу с русскими журналистами министр здравоохранения и базовых социальных услуг Финляндии Мария Гузенина-Ричардсон. – И для меня дискуссия, которая сейчас происходит, очень неприятная. Это неправда, что в Финляндии плохо относятся к русским матерям или русским детям. Хочу сказать, что, как и в каждой стране, у нас есть проблемы, с которыми нужно как-то справляться. Мой папа был пьяницей, и он бил мою маму. Я все это видела. И здесь в Финляндии я начала большую работу над тем, чтобы у нас помогали таким детям и семьям. Забирать детей из семьи – это не первое, что нужно делать. Сначала нужно помочь семье. У нас много денег идет именно на это.

Так, в 2011 году клиентами службы защиты детей в Финляндии стали 81500 детей, из которых 10535 ребят были изъяты из родных семей. Остальные – жили с родителями и получали внестационарное сопровождение. Для нас это понятие чуждое и непонятное. В России хорошо, если в проблемную семью раз в год заглянет учитель из школы, инспектор по делам несовершеннолетних или кто-то из отдела опеки и попечительства. Заглянет и попытается помочь, а не просто поставит у себя галочку, что люди взяты на учет.

– У нас бывает, что до половины бюджета муниципалитета приходится на социальное обеспечение, – рассказывает советник министерства социального обеспечения и здравоохранения Финляндии Лотта Хямеен-Анттила. – С каждой такой семьей всегда составляется индивидуальный план реабилитации, в котором учитываются пожелания семьи ребенка по поводу того, какие услуги они хотели бы получать. Может быть, они не знают, как найти работу, вести хозяйство, правильно распоряжаться финансами или воспитывать детей. Тогда им предоставляется помощь на дому: приходит сотрудник и показывает, как это делается. В случае необходимости семье оказывается материальная помощь или предоставляется жилье. У нас в законе так прямо и прописано, что материальное положение и жилищные условия не могут являться основанием для того, чтобы забрать ребенка из семьи. Кроме того, родители получают направление на лечение, психологические консультации. У нас существуют поддерживающие семьи, куда дети эмоционально уставших от воспитания родителей могут отправиться на каникулы или выходные.

Если все меры не приносят должного результата, детей из таких семей отправляют… нет, не в детский дом (хотя в экстренных случаях, если речь идет о наркомании, детском алкоголизме или побоях, то именно туда), а в замещающие семьи. Как правило, это семьи родственников. Государство платит что-то вроде заработной платы: от 700 до 1000 евро за каждого нового члена семьи и компенсирует некоторые расходы на детей (это около 400 евро).

Финны долго не могли понять наш вопрос о том, как они поступают, если найти замещающую семью для ребенка не получается. Оказалось, не могут такого припомнить. Изъятие ребенка из одной семьи и помещение его в другую никогда не является окончательным решением. Цель всех этих мер – воссоединение кровной семьи.

К слову, детей эмигрантов среди тех, кто попал на воспитание в замещающие семьи, порядка 15%.

«Нужно думать башкой»

– Российские СМИ, описывающие истории с изъятием финнами детей из семей эмигрантов, как правило, рассказывают только финал, показывают лишь вершину айсберга, – говорит Мария Гузенина-Ричардсон. – Если социальным службам пришлось-таки изъять ребенка из семьи, значит, все другие способы помочь этой семье не сработали. Если кто-то говорит, что в Финляндии отбирают детей из семей из-за того, что ребенок конфету хотел, а родители ему не дали, это, конечно, не так. Надо думать башкой, и не слушать таких людей. Это же фантазия какая-то. Ни в какой стране такого не происходит.

Мария Гузенина-Ричардсон призналась, что с недавних пор читает в Twitter  российского детского омбудсмена. В связи с этим один из наших коллег поинтересовался, как она относится к высказыванию Павла Астахова о том, что за счет изъятия детей из смешанных семей Финляндия решает свои демографические проблемы. Министр аж вскрикнула:

– Ой! Это неправда. И мне очень неприятно, что вот такие разговоры и фантазии в России кто-то принимает за правду. Но я думаю, интеллигентные люди понимают, что на самом деле все иначе. Мы же здесь не звери. Мы очень любим наших детей и русских детей.

Мы не беремся судить о том, лукавила министр или нет, говоря, что к русским матерям в Финляндии нет предвзятого отношения. Однако у финских коллег-журналистов мимоходом об этом все-таки поинтересовались.

– К нам неоднократно обращались читатели с такими вопросами, – призналась корреспондент газеты «Helsingin Sanomat». – Если бы мы смогли найти доказательства, что дела обстоят именно так, обязательно бы об этом написали. Но в ходе подобных расследований нам ни разу не удалось получить подтверждения того, что причиной изъятия детей из семей стало предвзятое отношение к родителям.

90 тысяч евро

Сравнивать не хотелось. Разные страны, разные системы помощи семьям. Совершенно разные. Например, в Финляндии вообще нет такого понятия, как лишение родительских прав. У нас же эта мера не только активно применяется, но ее еще, оказывается, умудряются пропагандировать.

– Когда я была в городском суде и встречалась с судьями, я спрашивала у них: «Скажите, как вы лишаете родительских прав?». Ведь, оказывается, у нас есть судьи, которые на этом специализируются, – рассказывала недавно внештатный советник главы Карелии и экс-министр образования республики Галина Разбивная. – И они согласны с тем, что иногда даже социальные работники уговаривают родителей отказаться от прав. Говорят: «Вы сделайте так, чтобы вас лишили прав. У вас тогда дети будут под государственным надзором». А ведь лишать родительских прав, мне кажется, это то же самое, что ребенка лишать права иметь собственных родителей.

Во время визита в один из петрозаводских детских домов та же Разбивная озвучила цифру – 400 тысяч рублей в год: столько бюджетных денег в России тратится на годовое содержание в детском доме одного ребенка. И это считается неплохим финансированием.

– Я разговаривала с сотрудниками детских домов. Финансирование, с их точки зрения, сейчас является нормальным. Самая главная проблема – это заработная плата, – говорит депутат Законодательного собрания РК Анастасия Кравчук. – С октября бюджетным работникам должны поднять заработную плату на пять процентов, но это копейки. У некоторых прибавка составит всего 300-400 рублей. 300-400 рублей к существующим 9500 рублям – у воспитателей детских домов и к 6000 рублям – у младшего обслуживающего персонала. На вопрос, какова заработная плата работников подобных учреждений в Финляндии, мы услышали: «Заработная плата у них не очень высокая. В районе – 2700 евро».

Однако в глаза бросилась и шокировала другая цифра: 90 тысяч евро. На каждого ребенка, забранного из семьи и помещенного в стационар, в Финляндии тратится 90 тысяч евро в год. Это около 300 тысяч рублей в месяц. Мы долго не могли понять, на что идут такие колоссальные деньги. И, честно говоря, только частично нашли ответ на свой вопрос, побывав в одном из финских Центров семейной реабилитации (это, конечно, не аналог российского детского дома, но что-то близкое по типу). Маленькие группы. Много педагогов. Когда на семерых детей – семеро специалистов, это нормально. Если ребенок учится далеко от Центра, ему оплачивают такси, если постоянно не доезжает до учебы (остается где-то гулять и возвращается уже с полицией), для него организуется надомное обучение.

Живут за счет государства

Так как родительских прав в Финляндии не лишают, все, что происходит с детьми в центрах семейной реабилитации, обязательно согласовывается с родителями.

– Мы регулярно встречаемся с семьей, решаем, в чем нуждается ребенок и что ему нужно для того, чтобы чувствовать себя лучше, – говорит директор центра Ойли Грёнрус. – Оцениваем и то, в чем нуждаются родители. У них может не быть работы, они могут иметь алкогольную зависимость или просто не следят за собой. С родителями обязательно составляется план реабилитации, для того чтобы ребенок мог вернуться в родную семью. И 60% детей возвращаются.

Помещение ребенка в подобное заведение – всегда временное решение. Чаще всего – не более чем на три месяца. А далее – либо обратно в родную семью, либо на замещающее попечение. Хотя бывают случаи, когда ребенок остается под опекой государства и до совершеннолетия.

К слову, в том же Центре есть отделение семейной реабилитации. В него попадают целыми семьями.

– Иногда у родителей просто нет сил сделать так, чтобы ребенок ходил в школу, – пояснили сотрудники Центра.

– Что это значит? – недопоняли мы.

– Например, они находятся в депрессии, не видят перспектив в жизни и не видят смысла в том, чтобы будить ребенка в школу или детский сад. Чаще у них самих нет сил и желания вставать по утрам. В Центре с такими родителями работают специалисты (наркологи, поведенческие терапевты и т.д.). Живут они здесь за счет государства. Из еды мы предлагаем завтрак и обед. Ужинают они сами за свои деньги. Здесь есть возможность готовить пищу.

Экскурсия по Центру, конечно, впечатлила. Не могу сказать, что от посещения Петрозаводского детского дома №2 (который журналисты и депутаты посещали совсем недавно) остались какие-то неприятные впечатления. Напротив, все чистенько, аккуратненько и даже относительно уютно, но ощущение Дома все равно не возникает. А в Центре семейной реабилитации в Оулункюля оно внезапно возникло. И стало… не стыдно за страну, нет. Лишь обидно, что ничего подобного у нас нет и, вероятно, никогда не будет.

Илона Радкевич