Наш журналист показала свой дом в Крыму, в котором она каждый год проводит лето
Это мой второй дом — в нем я жила и живу каждое лето начиная с двух с половиной лет, а с 2001 года еще и забочусь о нем. Все мои родственники родом из Карелии, просто в далеком 1953 году тетя и дядя переехали в Крым. Похоже, при СССР в понятии людей не существовало границ и расстояний, потому как тетя и дядя рассказывали, что не видели в столь глобальной миграции ничего удивительного и особенного. Мол, ну и что: поселимся в Крыму, а отпуск будем проводить в родных краях. Забегая вперед, скажу, что как бы не так: никуда они особо не ездили, зато летом у них гостила половина Петрозаводска и Москвы (родственники дяди); случалось, хозяева спали на кухне на полу — так много было в доме народу.
А история переселения такая: молодая, недавно поженившаяся пара жила на лесоучастке в Пудожском районе в далеко не самых шикарных условиях. Лидия была учительницей в школе, Иван работал трактористом. Переманил их в Крым дядя моей тети, который занимал должность парторга в поселке Щебетовка Феодосийского района. Написал, что найдется и работа, и жилье. Будучи на фронте, он был ранен в легкое, и врачи прочили ему максимум два-три года жизни, если он не уедет из Карелии туда, где сухой климат. Он последовал их совету и прожил еще лет двадцать.
Приехав в Крым и устроившись на работу, тетя и дядя получили полдома (то есть дом разделен пополам на двух хозяев, вход и участки отдельные) и землю в десять соток: тогда это были стандартные условия для семьи. Квартира площадью 40 кв. м считалась однокомнатной, в кухне была дровяная печь, которой отапливался весь дом. Помещение, которое сейчас мы считаем кухней, определялось как веранда и считалось нежилым: после все немного перестроили. На участке не росло ни единого кустарника или дерева, и только потом были посажены абрикосовые и персиковые деревья, яблони и груши, черешня, вишня, шелковица, виноград, смородина, крыжовник, малина. На продажу ничего не выращивали, только для себя. Все мое детство к нам в Петрозаводск приходили посылки с абрикосовым и персиковым вареньем, с яблоками и грушами. До самой пенсии тетя Лида проработала в школе учителем русского языка и литературы, а дядя Ваня — трактористом в совхозе «Коктебель», на виноградниках.
Дом, как почти все дома в поселке, построен из ракушечника, побелен известкой. Во дворе колонка, в доме есть водопровод, а туалет — на улице, метрах в пятидесяти от дома: в частных владениях здесь почти везде такие условия.
К сожалению, мои родственники не особо вкладывались в благоустройство своего жилья, а предпочитали копить деньги, которые пропали в девяностые. Единственное, что они сделали, — это пристроили ванную комнату, где поставили дровяной титан, и котельную, в которой есть котел для отопления углем или соляркой.
После смерти дяди и тети — я являюсь их наследницей, потому как детей у них не было, — пустила квартирантов на зиму. Попросила сделать в ванной летний душ, «отмостку», то есть залить фундамент вокруг дома — на все это давала деньги. На лето, пока жили мы, они уходили, только приходили поливать то, что посадили. Они нам давали помидоры и огурцы, а так квартиранты были «бесплатные» — семья с двумя детьми, люди небогатые: я не считала возможным брать с них деньги, они оплачивали только коммунальные услуги, а это вода, свет, дрова и уголь для отопления.
После тринадцати лет жизни в этом доме они ушли, потому как, по их словам, топить стало дорого; ушли, не сказав даже спасибо, выкопав почти все цветы и небольшие деревья, а также оставив кучу хлама во дворе и грязи в доме. По-видимому, такова судьба многих добрых намерений. Но зла я на них не держу: как вышло, так вышло. Зато сейчас есть ощущение, что живем «у себя», а не приехали к кому-то в гости. Пришлось купить холодильник и стиральную машинку-полуавтомат: ручная стирка уже надоела. Пока живем с минимумом старой мебели; позднее планируем купить что-то еще.
Для отопления и горячей воды (в доме только холодная) можно было бы провести природный газ, но разработка проекта и сами работы стоят около 200 тысяч, а когда зимой ты тут не живешь, это довольно дорого. Вообще дом требует больших вложений, что пока нереально. Залитая раствором дорожка потрескалась, крыльцо требует капитального ремонта. Однако зарабатывать на содержание и петрозаводского, и крымского жилья достаточно сложно. Продажу не планируем: дом очень дорог как память о родственниках, о детстве, о временах, которые канули в прошлое. Правда, все здесь стало иным: изменились и атмосфера, и дух поселка. Хотя недавно увидела афишу: в совхозном клубе демонстрируются фильмы «Пираты XX века» и «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен!» Прям-таки повеяло ностальгией! В свое время я очень радовалась, когда в клубе показывали индийские фильмы — и всегда был полный зал.
Коммунальные платежи — это вода, свет и вывоз мусора, и «сказочные» российские, в частности, карельские тарифы до Крыма еще не добрались. Вода стоит 15, 93 руб. за куб: по счетчику с учетом полива, когда воды уходит много, заплатили за месяц 304 руб. Вывоз мусора — 254 руб. за двоих (когда проживаем), электроэнергия — 1, 44 руб. до 150 КВт, а свыше — 1,88 руб. То есть в целом «коммуналка» обходится не так уж дорого. Могут быть проблемы с водой, если нет дождей: сейчас поселок обеспечивается ею из собственных скважин. Потому на крыльце стоит бочка с запасом на 250 литров.
Очень сильно заедает бюрократия: начиная с уже упомянутого 2001 года я все время мечтала, чтобы, приехать отдыхать, а не ездила в Феодосию с бесконечной бумажной волокитой. Но, видимо, не судьба. Сейчас люди переоформляют документы на дом и землевладение по российским законам, занимая очередь с вечера и ночуя там. И я благополучно «забила» на это в этом году. Хватило очередей и в советские годы.
Щенок на фото — это «подарок нам от добрых людей». Вернулись с моря — а в нашем дворе две маленькие псинки. У местных жителей так принято: подкидывать, выбрасывать, вывозить за пределы поселка. Оба песика оказались заражены энтеритом (очень опасная кишечная инфекция для собак, но для человека она не заразна), одного спасти не удалось, а другой выжил после недели капельниц и уколов в Феодосии (за 30 км). Без крыши над головой и еды он однозначно не останется, просто это вариант минимума контакта с людьми, а собачонок очень общительный. С собой мы его забрать, к сожалению, не сможем: по срокам не выходит с прививками, очень долгая дорога (два дня и три ночи на поезде), да и у нас дома есть такие питомцы, которых суперактивный щен попросту загрызет.
Инфраструктура в целом устраивает: в поселке с населением около шести тысяч человек семь продуктовых магазинов, три хозяйственных, два кафе, есть овощной рынок (не считая разрозненных палаток) и вещевой, почта, клуб с кинотеатром, библиотекой. Винные магазины торгуют своей продукцией в двух фирменных павильонах. Крымчане почему-то очень гордятся своим «крымским лимонадом», который продается на розлив. По вкусу — чисто советский «Дюшес», но в холодном виде очень даже ничего.
Все меняется в нашем мире и вокруг нас, но места, где ты провел свое детство, где в чем-то сформировалась твоя душа — это нечто неприкосновенное и особенное. С того времени, когда моей дочери исполнилось восемь месяцев, я езжу в Крым с ней и надеюсь, что она тоже прониклась особенностями этого края, поняла и увидела его красоту и станет ценить этот дар — каждый год приезжать сюда, вдыхать эти запахи, слышать и чувствовать это море, любоваться этой природой. Лишь бы только судьба оставила нам такую возможность.
