«Все это доводит меня до истерики». Как живут дети и их родные после трагедии на Сямозере

Вчера в Карелии вспоминали детей, погибших во время шторма на Сямозере 18 июня 2016 года. На берегу озера проходит панихида по жертвам трагедии. Почтить их память и возложить цветы к камню скорби приехали родители и родственники погибших.

Издание «Руна» попыталось узнать, как живут сейчас школьники, пережившие этот смертельный поход, и что происходит в семьях детей, которые не вернулись из карельского лагеря. Информации об этом оказалось немного. Пострадавшие почти не общаются с журналистами, очень не любят вспоминать июнь 2016-го. Исключение — московский школьник Александр Браун. Еще в те трагические дни он взял на себя труд общения в прессой. Спустя время журналисты снова встретились с подростком.

Александр Браун: «Кажется, все и забыли о нас!»

Московскому школьнику во время сямозерской трагедии было 13 лет. Вместе с другими детьми он находился в рафте, который во время шторма прибило к острову. На рафт брали в основном крепких парней, поскольку на нем нужно было везти не только людей, но и почти всю провизию — еду, спальники, мешки, одежду.

— Нас волнами понесло к острову. Нам повезло, мы обошли камни и кое-как зацепились за этот остров. Там мы разбили лагерь, развели костер, согрелись. У меня оставалась зарядка на телефоне, и я поддерживал связь с сестрой. Тут же позвонил и сказал, что жив и здоров. А в это время каноэ уже перевернулись. Мы этого не знали. Естественно, ночевать нам всем пришлось на острове. Утром нам дозвонилась администрация лагеря. Оказывается, к нам давно выехало МЧС. Мы были счастливы, что будем спасены. Я с этой новостью начал звонить своей сестре, а в трубке услышал: «Саша, ты жив?», — вспоминает школьник.

Александр вспоминает, что, уже вернувшись в Москву, несколько месяцев он жил на успокоительных, каждая мелочь могла напомнить о трагедии.

— То я увижу кепку, которая была на погибшем Сереже, то услышу музыку, которая играла у меня в голове в момент шторма. Все это доводит меня до истерики. Мне купили сильное успокаивающее, я банку съел уже, не сильно помогает, — рассказывает Александр.

Тогда Саша говорил, что боится находиться на воде, даже просто лежать на надувном матрасе. Но спустя несколько месяцев, страх исчез, и сейчас юноша готов снова отправиться в походный палаточный лагерь, даже в Карелию.

— Я не боюсь. Я считаю, что детей нужно отправлять в такие лагеря. Моё поколение ленивое, только и делает, что сидит в Интернете, а ведь в палаточном лагере мы постоянно в движении, общаемся друг с другом лично, а не в Сети. Я даже детей будущих своих не буду бояться отправлять в такие лагеря, — рассказывает Саша.

Первые две недели после той истории репортеры звонили подростку чуть ли не ежедневно. Но о сямозерских событиях уже никто не помнит.

— Сегодня, кажется, все и забыли о нас. Даже в собственной школе. Когда я пришел в сентябре, учителя на меня внимания не обратили. Только классная руководительница немного посочувствовала, поговорила со мной. И лишь когда затрагивали тему Сямозера, другие учителя вздыхали: «Бывает!» Одноклассники первое время меня воспринимали как телезвезду. Через пару дней после трагедии, когда меня уже показали по телевизору, я зашёл в чат нашего класса и вижу, что мой одноклассник написал: «Я смотрел вчера телевизор, и там был наш Саша!» Они удивились, как будто их друг внезапно стал знаменитым. Правда, уже в сентябре почти никто из класса эту тему не поднимал, да и я тоже, — рассказал школьник.

Саша продолжает учиться в школе и планирует стать врачом – так хотят его родители, да и самому подростку эта профессия кажется достойной.

Юлия Король — «Как солдат после войны...»

Юля, наверное, самая известная из «сямозерских» детей. Она оказалась в перевернувшемся каноэ, смогла вытащить из воды несколько человек, а потом пешком, в одних носках шла 4 километра до деревни Кудама, чтобы позвать на помощь. В походе Юля была вместе в братом-близнецом Димой, и сначала думала, что он тоже погиб. К счастью, выяснилось, что мальчику удалось выжить. О подвиге Юли заговорили сразу, правда, большинство СМИ показали фото совсем другой девочки — Наташи.

А Юля 22 июня была госпитализирована в клинику, где провела почти месяц. 16 июля 2016 года глава МЧС Владимир Пучков наградил девочку медалью «За спасение погибающих на водах» и вручил, как сообщали информагентства, ценный подарок.

При ближайшем рассмотрении ценным подарком оказался учебник по ОБЖ. Об этом с возмущением рассказал писатель Андрей Егоров (топовый блогер rovego) в своем ЖЖ.

— Четырехтомник по ОБЖ, в котором рассказано о героических поступках, которые совершили дети, когда взрослые не выполнили свои задачи и обязательства. Пучков обещал, что подвиг Юли будет внесен в следующий том. Интересно, ее это сильно обрадовало? — рассуждает Андрей.

По словам бабушки Юли Галины Гончаровой, после трагедии девочка замкнулась в себе, перестала разговаривать, отказывалась от еды. После случившегося ее мучали кошмары.

— Она замкнулась в себе, не разговаривает, не кушает. Как будто никого не видит и не слышит, в своем мире. Застопорился человек и все. Мальчика, которого она не могла вытащить, и когда он разбился головой, она видит перед глазами, потому что это может так проявляться, ночью она будет спать, а у нее вот так перед глазами. Потом опять пропадает. Это как солдат после войны… — рассказывает Галина.

Бабушка растит Юлию и ее брата фактически одна. Мама Юли и Димы пережила три инсульта, ей самой необходим постоянный уход, а отец близнецов участия в воспитании детей не принимает. Когда Юле понадобились деньги на лечение — ей предстояло проходить реабилитацию в течение нескольких месяцев — совершенно незнакомая девушка из Калининграда на своей страничке в соцсети опубликовала сообщение с предложением помочь Юлии. На него откликнулись сотни человек. Люди попросили бабушку открыть два счета: один – накопительный на Юлю, без права снятия до 18 лет, второй счет был открыт на имя бабушки. В сентябре 2016 Владимир Путин подписал указ о награждении Юли медалью медалью «За спасение погибавших». В декабре Юля стала победительницей номинации «Частное лицо года» по версии издания «Ведомости».

По словам бабушки, Юле трудно вспоминать о трагедии даже спустя длительное время.

— Ей вопросы начинают задавать по поводу этого — она плакать начинает. Но сейчас уже лучше. Сейчас она отдыхает в «Артеке». Они вдвоем с братом плавают, купаются. Никакой боязни воды не развилось, — об этом Галина Гончарова рассказала журналистам через год после сямозерских событий, поделилась планами внучки на будущее.

Юля собирается связать свою судьбу со службой спасения. Страница Юли в соцсети ничем не отличается от профиля обычной девочки-подростка: фото из «Артека», демотиваторы, котики... Ничем. Кроме статуса: «Я никогда не забуду тот день, что со мной произошло за всю мою жизнь».

Журналисты узнали о том, как живут семьи погибших детей после трагедии.

Игорь Заслонов: «У моего ребенка не было шансов»

Отец 11-летнего Всеволода Заслонова Игорь, рассказал прессе, что его сын не был готов к таким экстремальным условиям, в которых находились дети в лагере.

— У моего ребёнка даже физически было намного меньше шансов, чем у остальных ребят, ведь ему даже не исполнилось 12 лет. Он не был готов к таким суровым условиям. Я изначально был против того, чтобы жена отправляла Севу в этот лагерь, но она меня не слушала и делала всё по-своему, запрещая мне общаться с сыном, — рассказал Игорь.

Сева — тот самый мальчик, который смог дозвониться до фельдшера Суоярвской ЦРБ Ирины Щербаковой. Поэтому его отец участвовал в судебном процессе по ее делу и оказался одним из немногих, кто просил не наказывать медика. С точки зрения Игоря следствие велось со множественными нарушениями, и было направлено на то, чтобы возложить на фельдшера всю ответственность за работу системы 112.

— Из материалов уголовного дела видно, что Щербакова работала в Суоярвской центральной районной больнице фельдшером скорой помощи и по совместительству выполняла обязанности фельдшера на приеме телефонных звонков. В ее должностные обязанности не входил прием телефонных звонков «Системы 112». Никакой специальной подготовки как оператор «Системы 112» Щербакова не проходила. В указанной связи считаю, что халатности в действиях Щербаковой не было

По информации СМИ, остальные родители не разделили позицию Игоря. Среди них и его бывшая жена Ольга, мать Севы. Супруги действительно много лет в разводе, и отношения между ними не самые безоблачные. Ольга рассказала журналистам, что бывший муж Игорь подал заявление о получении наследства сына – доли в квартире. Жилплощадь Ольга приобрела по социальной ипотеке на свои деньги через несколько лет после развода с супругом. По условиям кредита, она была обязана наделить долевыми правами собственности детей – Севу и младшего Костю.

Игорь пропал и полгода не интересовался жизнью второго сына – Кости. Появился, лишь когда в силу вступили права наследования, говорит юрист Наталья Степанова, представляющая интересы семьи.

Виктория Балакирева: «Миллион на дочь»

Рассказала Наталья Степанова и о судьбе семьи утонувшего 12-летнего Арсения. Его мама Виктория посвятила себя заботам о младшей дочери Ангелине. Девочка родилась с ДЦП, после чего отец оставил семью. Полученную от государства компенсацию Виктория потратила на реабилитацию девочки.

— Она чиновник, с начальством получилось договориться о 4-часовом рабочем дне. Миллион рублей, выплаченный государством за гибель Сени, Вика потратила на здоровье дочки – на занятия в бассейне, иппотерапию, консультации логопеда, также приглашает домой массажиста, возит дочь в лечебные пансионаты, на море… За этот год Ангелине стало гораздо лучше: врачи отмечают, что девочка значительно приблизилась в развитии к здоровым детям, рассказывает Наталья Степанова.

• Трагедия на Сямозере произошла 18 июня 2016 года. Дети из лагеря «Парк-отель «Сямозеро» отправились вместе с инструкторами по озеру и попали в шторм. В составе группы находился 51 человек, из них четверо взрослых. Когда начался шторм, два каноэ с детьми вынесло на открытую воду, а рафт (надувной плот) прибило к одному из островов. Оба каноэ опрокинулись.
• Находившиеся в них дети пытались добраться до берега вплавь, однако из-за волн и холодной воды сделать это смогли не все.
• Руководство лагеря не оповестило о случившемся оперативные службы. Спасательная операция началась только 19 июня.
• Погибли 14 человек. 33 ребенка и один инструктор самостоятельно достигли берега. Спасатели нашли живыми еще двоих взрослых и девятерых детей.
• В апреле этого года началось рассмотрение уголовного дела в Петрозаводском городском суде. На скамье подсудимых шесть человек: директор парк-отеля «Сямозеро» (в народе именуемого «лагерем смерти») Елена Решетова, его куратор Вадим Виноградов, инструкторы Валерий Круподерщиков и Павел Ильин, а также бывший руководитель управления Роспотребнадзора по Республике Карелия Анатолий Коваленко и его зам Людмила Котович. В рамках процесса предполагается Предполагается допросить порядка 400 человек.