Интересное

«Дома мне хотелось целовать паркет». Москвичка на месяц переехала из столицы в деревню и пришла в ужас

Москвичка Лариса прожила месяц в загородном доме своей подруги Натальи, и это был самый тяжелый месяц в ее жизни. Подруга девушки попросила ее последить за собаками, но это отказалось не так просто. 

«Если уж Наташа просит о помощи — значит, ситуация действительно безвыходная, — рассказывает Лариса. — Так что я, конечно, согласилась пожить у нее месяц, а Наташа до роддома осталась в моей квартире — у меня «однушка» в Беляево. Если честно, я понятия не имела, как буду справляться с собаками и вообще всей этой загородной красотой. Но отступать было некуда. Решила, что буду звать в гости друзей — раз уж живу за городом, надо этим пользоваться. На работу — на электричке или автобусе, а на две недели — в отпуск. Ну и красоты всякие посмотрю».

Сложности начались практически сразу.

«Сюрпризы начались практически сразу, — рассказывает Лариса. — Я, конечно, понимала, что еду не в санаторий, но что это такая тоска зеленая — представить не могла. Начиная со станции — раньше-то меня встречала Наташка на машине, а теперь пришлось брать такси. Нет, автобус до деревни тоже был, только от станции надо было идти на шоссе, и потом, проехав несколько остановок, пилить до деревни по темноте. А главное — нужный автобус ходил по расписанию, ровно два раза в сутки. Понятно, что не в то время, когда мне надо ехать. Так что такси. Стоило это не бог весть сколько, около 200 рублей. Но представим стандартный рабочий день: такси до станции и со станции — 400 рублей, электричка туда-обратно — еще 350. Уже нормально получается, да? А это еще без метро и городского автобуса. Теперь по времени. Два-три часа в одну сторону не хотите? Полдня в дороге, устаешь только от одного этого, а ведь, по идее, еще и работать в перерывах как-то надо! Каждый день приходилось что-то доделывать в ночи, при деревенском Интернете (он, кстати, стоит 750 рублей в месяц). А, ну еще и мобильный у меня, как выяснилось, на селе принимал через раз. У Наташки был другой сотовый оператор, и все нормально работало. А я чуть с ума не сошла — разговариваешь с клиентом, и то орать в трубку приходится, то перезванивать по десять раз. Никаких нервов не хватит».

С наступлением холодов все еще усложнилось.

«Я переселилась в самую маленькую комнату, метров шесть от силы. Ее почти всю занимала кровать, оставалось место только для тумбочки. Вот там и прожила три недели — каморку можно было хотя бы протопить, хотя дышать в помещении тогда было нечем, а я привыкла в городе жить с открытыми форточками. Но хотя бы можно было согреться, — сетует девушка. — Постиранное белье не сохло днями, полотенца в ванной были всегда ледяные и сырые. Воздух в доме не прогревался выше плюс 15 вообще, и это при том, что и на улице было градусов 12, не мороз».

Что же оказалось самым трудным испытанием для девушки?

«Собаки. Их было, во-первых, уже не две, а три — живя за городом, Наташа пригрела еще одного пса. Во-вторых, все они здоровенные и очень активные. И вечно голодные. Кормить их можно было один раз в день, по вечерам, и порции, как мне Наташа «завещала», небольшие. В итоге это вечернее кормление превращалось в настоящую вакханалию: они прыгали чуть не на высоту человеческого роста, сметали свою еду в два укуса и тут же пытались, естественно, объесть менее расторопных товарищей, — рассказывает Лариса. — Нет, врать не буду, они все были по-своему воспитанными, то есть на меня никогда всерьез не огрызались, уважали. Но все-таки это тяжело. А главное, именно из-за собак я не могла отлучаться из дому. Их надо периодически выпускать на прогулку — по естественным надобностям. А значит, дольше, чем на 8-10 часов я уходить не могла. Тайный план время от времени ночевать где-нибудь в человеческих условиях, да хотя бы в соседнем отеле, провалился. Я чувствовала себя настоящей заложницей: деваться некуда, но и жить так невозможно. Каждое утро буквально уговаривала себя встать и начать день — ведь я понимала, что меня ждут очередные 24 часа стресса, и то же самое — завтра, и послезавтра, и (мне так стало казаться) всегда! Эта невозможность что-то изменить сводила с ума».

В общем, в деревне Ларисе не понравилось.

«Это вообще не сравнить с жизнью в небольшой городской квартире, — говорит девушка. — Каждое утро, часов в пять, меня поднимали собаки — их надо было выпустить во двор. Обязательно кто-нибудь этого не дожидался, хотя вечером они гуляли допоздна, — значит, надо было убрать продукты жизнедеятельности. Потом ложилась досыпать, утром подмести и протереть пол, все это в жутком холоде. Потом такси вызвать и мчаться на вокзал или на автостанцию — на второй неделе расписание электричек вдруг поменяли, и после электрички в шесть утра следующая шла сразу в два дня. Потом как-то пытаться работать, хотя на работу я приходила уже дико уставшей. Потом домой — три часа с пересадками, и снова — кормление собак, уборка, доделать работу, на которую днем не хватило времени, и все по новой».

Позвать никого в гости она так и не решилась: холодный дом и вечно лающие собаки — явно не та обстановка, в которую можно зазывать московских приятелей. Тем более ночевать было негде — прогревалась только одна комната.

«Последнюю неделю я просто жила на глинтвейне, — говорит девушка. — Был один поворотный момент, после которого я сломалась. Я тогда уже была в отпуске, но должна была ехать в город — на день рождения подруги. Навела красоту, оделась и пошла загонять собак — а их нет! Подкопали забор и разбежались по деревне. Я, нарядная, за ними с матом, воплями. Что самое интересное — получилось и догнать, и домой завести. Наверное, скрытые силы проснулись. Но, естественно, ни о каком дне рождения уже речи не шло: я вся грязная, собаки наелись на помойке какой-то вонючей дряни, электричка уже ушла... В общем, я плюнула и пошла в сельпо за вином. Сказала себе: надо просто дотерпеть».

Когда Наталья родила и была готова вернуться в свой дом, у Ларисы был настоящий праздник.

«Я не могла, просто не могла уже там находиться, — говорит девушка. — Как только Наташа сказала, что возвращается, я сложила свои вещи, вызвала такси и закрыла дом, не дожидаясь, когда машина придет. Мне хотелось плакать — неужели все закончилось? Я боялась в это поверить, пока не села в электричку до Москвы, не могла расслабиться, мне все казалось, что это не по-настоящему, что сейчас надо будет опять возвращаться в деревню. Дома мне хотелось целовать свой паркет — моя маленькая чудесная теплая квартирка казалась лучшим жильем на свете».

Пока Лариса не находит в себе сил навестить подругу в деревне. Слишком свежи воспоминания. «Может быть, через полгодика», — говорит она.

Срочные новости в нашем Telegram