Найдены подлинные мемуары дочери Сталина, которые заставят вас по-другому взглянуть на личность вождя: публикуем отрывки
Полвека назад случился большой международный скандал, когда на западе опубликовали воспоминания дочери Сталина. «Двадцать писем к другу» Светланы Аллилуевой содержали немало компромата на советский режим. Книга была подготовлена и издана при самой активной помощи ЦРУ. При этом американские редакторы весьма исказили первоначальный текст.
Но совсем недавно исследователь мировой политической истории Николай Над сумел отыскать экземпляр подлинных мемуаров дочери «вождя народов».
«Такая удача стала возможна в том числе и благодаря знакомству с высокопоставленными работниками Госбезопасности разных поколений, – делится Над. – После долгих лет поисков в мое распоряжение попал чудом сохранившийся с середины 1960-х пожелтевший от времени и зачитанный местами до дыр – в прямом смысле, – машинописный экземпляр, перепечатанный с оригинала подлинных мемуаров Светланы Аллилуевой, законченных ею в 1965-м. До официального издания книги, оформленной в виде двадцати «писем», оставалось еще около двух лет, а это так называемый самиздат: рукопись нелегально размножили на машинке и распространяли «среди своих». При сравнении текстов настоящей исповеди дочери Сталина и опубликованных позднее массовым тиражом «Двадцати писем...» обнаруживаются весьма существенные различия».
Интерес к поискам подлинных воспоминаний «кремлевской принцессы» возник у Николая Нада после внимательного изучения «Двадцати писем к другу». На страницах книги можно найти много фактологических «ляпов»: от дат рождения родственников до обстоятельств жизни Сталина.
Исследователь рассказывает, что у мемуаров Аллилуевой весьма запутанная судьба. Изначально, в 1954 году Светлане Аллилуевой (тогда еще Сталиной), выпускнице аспирантуры Академии общественных наук и преподавательнице спецкурса для сотрудников Госбезопасности поручили написать воспоминания об отце в преддверие открытия его музея.
Однако через 2 года, когда работа была завершена, разоблачение культа личности, случившееся на ХХ съезде, резко изменило ситуацию. Светлана вносила в текст вынужденные изменения, но его так и не напечатали.
После «добивания» Сталина на ХХII съезде и выноса его тела из Мавзолея в конце 1961-го уже вообще не могло быть и речи о каких-либо мемуарах. Светлана подверглась гонениям, и даже замена фамилии отца на фамилию матери не избавила ее от нарастающей неприязни. Тогда дочь вождя вернулась к воспоминаниям, рассчитывая очистить и успокоить душу откровениями на бумаге.
«В найденном экземпляре авторского текста Аллилуева прямо говорит: «Эта книга была написана в 1965 году в деревне Жуковка. То, что написано в ней, я считаю исповедью... Мне бы хотелось, чтобы каждый, кто прочел ее, считал, что я обращаюсь к нему лично…»
Поначалу Светлана не предполагала никаких «писем», решившись лишь на максимально откровенную исповедь самой себе. Прием с разбивкой большого текста на два десятка глав-«писем» появился потом, уже на Западе, его предложил кто-то из «новых друзей».
Оригинал же, настоящий аллилуевский текст, самиздатовскую копию с которого мне удалось достать, представляет из себя рассказ-исповедь в шести частях. По объему он раз в пять меньше книги и почти не содержит лирических отступлений, какими «Двадцать писем...» изобилуют настолько, что больше напоминают художественное произведение, нежели стремящиеся к исторической точности воспоминания на политические темы», – рассказывает Николай Над.
В оригинальном тексте, по словам исследователя, приведены не официально принятые описания Сталина, а доступная только его дочери информация.
«Вот хотя бы такой маленький эпизод, упоминаемый в машинописном варианте: «Затем я увидела отца только в августе 1945 года, все были заняты сообщением об атомной бомбардировке, и отец нервничал, невнимательно разговаривал со мной…»
Здесь очень важны слова «отец нервничал». Представляете: Сталин нервничал!!! Такая подробность сразу передает напряжение, то действительное состояние, в котором находилось все советское руководство, включая Сталина, перед фактом преднамеренной демонстрации Америкой своей атомной мощи неподалеку от советской границы… А в книге столь важная фраза отсутствует», – поясняет Над.
В найденном машинописном экземпляре, продолжает исследователь, есть очень откровенные фрагменты воспоминаний Светланы об ее «амурных делах». Как известно, дочь Сталина с молодого возраста увлекалась мужчинами, и на этой почве у нее возникали очень острые конфликты со всемогущим отцом.
Особенно показательна, по мнению Нада, история с известным сценаристом кино и, по совместительству, преуспевающим столичным ловеласом сорокалетним Алексеем (Люсей) Каплером. Дочка Сталина увлеклась им, когда ей едва исполнилось 16 лет:
«Вот что пишет в своей исповеди Светлана: «В этот день, когда я собиралась в школу, неожиданно приехал отец и быстрым шагом прошел в мою комнату, где от одного его взгляда окаменела моя няня.
Я никогда еще не видела отца таким, он задыхался от гнева. «Где, где все это, где все эти письма твоего писателя? Я все знаю, все твои телефонные разговоры вот здесь, – он похлопал себя по карману, – давай сюда! Твой Каплер – английский шпион, он арестован».
Я достала из стола все фотографии с надписями Люси, его записную книжку, наброски рассказов, новый сценарий. «Я люблю его»,– сказала я, наконец, обретая дар речи. «Любишь!» – выкрикнул отец с невыразимой злостью, и я получила две пощечины, первые в моей жизни. «Послушайте меня, няня, до чего она дошла, идет война, а она занимается… (нецензурно)».
Обнаруженные исследователем «не отретушированные» мемуары Аллилуевой проливают свет и на некоторые «кремлевские тайны». Например, касающиеся смерти «вождя народов»:
«Обратим внимание на фрагмент воспоминаний из самиздатовского экземпляра относящихся к первым часам после кончины Сталина: «В коридоре кто-то громко плакал. Это была медсестра, делавшая ночью уколы, – она заперлась в одной из комнат и плакала там, как будто умерла вся ее семья...»
Малозначительный, на первый взгляд, эпизод, но тем не менее, он был заметно изменен в книге: «В коридоре послышались громкие рыдания, – это сестра, проявлявшая здесь же, в ванной комнате, кардиограмму, громко плакала, – она так плакала, как будто погибла сразу вся ее семья…»
Обратите внимание: про уколы уже ни слова! Более того, медсестру, делавшую ночью инъекции, заменили на сестру, проявлявшую в ванной комнате фотопленку кардиограммы. И это не просто так. Для этого была очень серьезная причина!
Этот эпизод основательно изменен в книге потому, что он касается не просто какой-то медсестры, а именно медсестры Моисеевой! Той самой – сделавшей укол, после которого Сталин тут же умер! И Моисеева, осознав, что это ее рук дело, потом рыдала так, как будто умерла вся ее семья».
В свое время исследователю удалось получить доступ к медицинскому архиву Сталина, который потом опять засекретили. Там он обнаружил информацию о тех самых уколах. В частности, та самая медсестра Моисеева ввела Сталину дозу адреналина, после чего тот сразу же скончался. Как пояснили медики, при состоянии, которое наблюдалось у вождя в последние часы его жизни, уколы адреналина противопоказаны, так как вызывают спазмы сосудов большого круга кровообращения и чреваты летальным исходом.
И еще один важный момент касается убийства Кирова. В не отредактированном самиздатовском варианте автор прямо указывает на причастность Берии к гибели командующего:
«Однажды на Кавказе Берия был арестован красными, попавшись на предательстве, и сидел, ожидая кары. Была телеграмма от Кирова, командующего Закавказья, с требованием расстрелять предателя, это не было сделано, и она (телеграмма – прим. ред.) стала источником убийства Кирова».
Над считает, что логика в таком обвинении есть:
«Еще до того, как Киров получил посты руководителя Ленинграда и секретаря ЦК ВКП(б), он возглавлял Закавказье и, судя по всему, мог что-то знать о прошлом сотрудничестве тогда высокопоставленного закавказского чекиста Берии с английской и немецкой разведками. Стало быть, Лаврентий Павлович был заинтересован в устранении Кирова! Тем более что тот со временем становился все более близким другом Сталина и реально мог стать вторым человеком в стране.
Видимо, с детства, когда она бегала вокруг стола, за которым Сталин и Киров во время обеда обсуждали разные (в том числе, наверняка, и секретные) вопросы, маленькая Светлана запомнила твердо высказанное сомнение Кирова насчет Берии. Выехав же много лет спустя на Запад, она, скорее всего, столкнулась с отказом тамошних спецслужб возвращаться к «неудобной» теме сотрудничества Берии с иностранными разведками. Поэтому обвинения в адрес этого человека из мемуаров убрали».
Кроме того, некоторые воспоминания Аллилуевой американские спецслужбы отредактировали в интересах новой международной политики. Так, в одном из повествований исчезло упоминание фамилии Хрущёва.
«Американские авторы решили «пожалеть» пришедшего к власти нового «хозяина» СССР, с которым теперь предстояло иметь дело в делах международной политики, – поясняет Над. – Таким образом, столь необходимый им тогда Хрущёв был уведен из-под критики народа. Однако даже в таком обезличенном варианте описываемый Аллилуевой факт очень ясно подсказывает, о ком идет речь».
Примечательно, что рукопись своих мемуаров, на основе которой впоследствии появилась книга «Двадцать писем другу», Светлана Аллилуева переправила на запад, еще оставаясь жить в Союзе. По словам Николая Нада, рукопись сначала попала в Индию, а уже оттуда – в Америку. О такой «политической контрабанде» исследователю рассказал Владимир Семичастный, занимавший в ту пору должность председателя КГБ:
«Светлана передала отпечатанную рукопись через свою подругу, являвшуюся дочерью посла Индии в Советском Союзе. Мы оказались просто бессильны помешать этому, поскольку досматривать дипломатический багаж, а тем более одежду дипломатов международное право не позволяло даже КГБ!
Этот вывоз мемуарных записок Аллилуевой произошел до ее выезда в Индию, потому что, по нашим агентурным данным, еще в Москве появилась договоренность об издании их за рубежом.
И не исключено, что просьба Светланы дать разрешение выехать в Индию, чтобы «развеять над водами Ганга» прах скончавшегося в Москве ее любимого мужа-индуса, была лишь прикрытием. Уж больно быстро прошла за границей любовь дочери Сталина к этому индусу…»
В результате, как считают эксперты, книга Аллилуевой, подготовленная ее «кураторами» из американских спецслужб, стала первым столь серьезным западным продуктом «холодной войны». Именно с этих мемуаров началась полоса ощутимых политических потерь Советской власти вплоть до ее полного поражения, итогом которого стал развал СССР.
