Daily News

«Они — часть моей жизни». Что в качестве последнего слова сказали обвиняемые в трагедии на Сямозере?

Сегодня в Петрозаводском городском суде произнесли свои последние слова обвиняемые в гибели детей на озере Сямозере в июне 2016 года. Тогда в водном походе, устроенном в шторм, погибли 14 детей.

Как передает «Руна», первым взял слово бывший координатор лагеря Вадим Виноградов. Он — единственный из подозреваемых, кто признал свою вину. Свою речь он вновь начал с извинений перед пострадавшими семьями:

Простите меня, если сможете, — произнес он, и в ответ из зала послышалось: «Бог простит».

Виноградов вспомнил, что в 2011 году у него погибла младшая сводная сестра, и тогда его мучил вопрос, почему так произошло. Координатор признался, что ему тяжело осознавать, что такую же боль доставил людям он.

Очень тяжело осознавать, что ты причастен к этому большому горю — трагедии, в которой погибли дети. Мое чистосердечное раскаяние, признание вины, помощь следствию — это прежде всего акт понимания ситуации и сопереживания людям, которые потеряли своих близких. Я разделяю эту боль и тоже ее понимаю.

Подсудимый рассказал о своем 25-летнем педагогическом стаже. По его словам, он всегда старался защищать интересы детей.

Моя вина в этом преступлении неоспорима, так как, выйдя в поход 18 июня, я не предусмотрел и не предвидел наступление таких последствий, не вызвал силы МЧС, согласился с доводами Решетовой о начале походной практики отряда, несмотря на СМС-предупреждение о ЧС на 17 июня, допустил превышение грузоподъемности и пассажировместимости.

Виноградов чувствует вину за то, что недооценил обстановку и во время похода не посчитал происходившее чрезвычайной ситуацией, требующей вызова МЧС, так как сам он, находясь на рафте с одной частью детей, полностью контролировал ситуацию. По его словам, инструктор Круподерщиков в телефонных разговорах не высказывал опасений за чью-либо жизнь.

От него не поступало каких-то предложений или просьб о помощи, — заверил подсудимый. — Моя ошибка в том, что я переоценил обстановку. Что бы я сделал на месте Круподерщикова? — неожиданно задался вопросом Виноградов. — Трудно сказать. Прежде всего, наверное, звонил бы своему напарнику по походу, докладывая истинную ситуацию, и спрашивал бы, как поступить, если сам не знал решения. Но жизнь, к сожалению, не имеет сослагательных наклонений.

Как пишет «Руна», Вадим Виноградов попросил суд учесть то, что штормовое предупреждение все-таки было на 17 июня. Это тот день, когда начался их поход и когда стояла отличная погода. Предупреждений об опасности выхода на воду 18 июня не было. Еще он попросил обратить внимание на то, что дети, согласно данным экспертиз, погибли в течение нескольких минут после того, как оказались в воде, и что звонок спасателям не спас бы им жизни, потому что они просто не успели бы их спасти.

 И еще… — Вадим тяжело вздохнул и сквозь слезы добавил. - Я их всех помню. Они все часть моей жизни.

Директор лагеря Елена Решетова была менее эмоциональна. Она сначала долго перечисляла надзорные органы, которые контролировали лагерь и упомянула положительные отзывы о лагере (как отмечает журналист, в этот момент ее голос впервые дрогнул).

 Уважаемые родители, — обратилась Елена Решетова к присутствующим на заседании потерпевшим (хотя, как и Виноградов, она не видела их лиц, да и не пыталась смотреть в их сторону). — То, что произошло 18 июня 2016 года, несправедливо, неправильно, я бы сказала, дико. Я знала каждого из ребят. Они все часть моей жизни. Мне очень жаль. Я приношу вам свои самые искренние извинения… Понимаю, что никакой судебный процесс не облегчит боль утраты. Однако будет жестокой несправедливостью к памяти погибших, если наказание понесут те, кто не совершал ошибок, не принимал беспечных решений, которые в совокупности обернулись чудовищной трагедией.

По мнению Решетовой, трагедия стала результатом ошибки конкретных лиц. В список ответственных она себя не внесла:

Это организаторы похода, к сожалению, пренебрегли обязанностью подобрать каждому участнику подходящий по размеру жилет… Это организаторы, к сожалению, похода, не воспользовались возможностью оставить в лагере большее количество детей, чтобы не допустить превышение норм пассажировместимости. В то время как в лагере простаивали три спальных корпуса… Увы, это организаторы похода пренебрегли очевидными возможностями воспользоваться автомобильным транспортом, лодочным прицепом, запасными каноэ, ремнаборами. Все вышеперечисленное находилось в шаговой доступности от места обнаружения неисправности каноэ… Организаторы похода никогда не находились в ситуации, когда можно было бы сказать: «У нас не было другого выбора»… Ни одно решение не было со мной согласовано.

Решетова подчеркнула:  о том, что дети в водном походе, в лагере знали, и сотрудники лагеря видели, что начался шторм. Напомним, сама Решетова в момент трагедии была в Москве.

Семьи погибших требуют наказать тех, кто должен был предотвратить гибель детей. Родители справедливо верят в то, что кто-то мог их спасти, — заместила Елена Решетова, и тут же обратилась к суду с вопросом: «Была ли этим человеком я, даже не догадывавшаяся о том, что детей вывели на воду?»

Один из инструкторов, Валерий Круподерщиков, во время произнесения последнего слова был краток:

 В тот момент я сделал все, что можно было сделать в той ситуации, — только и произнес он.

И .о. руководителя Роспотребнадзора Карелии Людмила Котович произносила последнее слово довольно долго. По ее словам, после трагедии на Сямозере в организации детского отдыха в законодательной сфере стало больше порядка. Однако многие вопросы не решены до сих пор:

Не решен вопрос с лицензированием данного вида деятельности. А вот как раз лицензия и стала бы для подобных организаций разрешительным документом по аналогии с лицензией на образовательную и медицинскую деятельность, — отметила подсудимая.

Она также подчеркнула, что рассчитывает на оправдательный приговор:

Мои действия или бездействия не находятся в причинно-следственной связи с гибелью детей. Как я могу быть виновата в данной трагедии, если отсутствует субъективная сторона преступления? Я не только не была обязана, но и не могла предвидеть наступление общественно-опасных последствий, поскольку эти последствия наступили в результате событий и действий, на которые я лично была лишена возможности влиять. Я знаю, что я не виновна. Меня не мучает совесть. Мне не стыдно смотреть родителям в глаза.

Суд удалился в совещательную комнату. Напомним, ранее прокуроры попросили суд отправить за решетку абсолютно всех подсудимых: и инструкторов лагеря (Валерия Круподещикова и Павла Ильина), и директора с ее замом (Елену Решетову и Вадима Виноградова) и руководство Роспотребнадзора Карелии (Анатолия Коваленко и Людмилу Котович). Одних в колонию общего режима, других — в колонию-поселение, всех на срок от 4 до 9,5 года.

Срочные новости в нашем Telegram