Жительница Финляндии вот уже 50 лет ищет своего отца, Ивана из Карелии: она говорит, что не может жить нормально, не зная, кто она такая
Жительница Финляндии Леена-Риитта Салминен знает лишь имя своего отца, но Иван из Карелии не дает ей покоя до сих пор. Позор – чувство, которое долгое время сопровождало ее жизнь. В Финляндии, по разным оценкам, живет несколько сотен таких, как она.
На стене висит рама с четырья фотографиями. На одной из них – мужчина с темными волосами, крепкого телосложения. Фотография маленькая, нечеткая, деталей не разберешь, но видно, что человек улыбается. Это – отец Леены-Риитты.
Она смотрит на фотографию уже десять лет, но отец, на ней запечатленный, никогда не видел свою дочь. Про отца Леене-Риитте известно, что что он был советским военнопленным по имени Иван, и этот человек дал ей жизнь в далекие 40-е годы. И это почти все, что о нем знают.
В этом нет ничего удивительного. Родить во время войны и сразу после нее ребенка от советского военнопленного считалось большим позором. Женщины зачастую скрывали факт беременности и часто отказывались от своих детей, рожденных как плод запретной любви.
Так произошло и в случае с матерью Леены-Риитты.
«Отдам здоровую девочку в хорошую семью»
Леена-Риитта Салминен родилась 30 апреля 1945 году в небольшой деревне на востоке страны. К этому времени Финляндия уже не воевала с Советским Союзом, сепаратный мир был заключен в сентябре 1944 года. По условиям перемирия, всех советских граждан, оказавшихся во время войны на территории Финляндии, включая военнопленных, отправили обратно в СССР. Тогда и были разлучены многие успевшие полюбить друг друга люди, в том числе мать и отец Леены-Риитты.
Мать Леены-Риитты отказалась от своей малышки. Может быть, из-за позора, а может, из-за тяжелых жизненных условий. Тогда матери-одиночки не получали никакой поддержки от общество, лишь клеймо «падших», «блудных» женщин. И это все.
Советские военнопленные в Финляндии в 1941—1944 гг.
- по разным оценкам, в Финляндии проживает, по меньшей мере, 200-300 детей советских военнопленных
- их может быть намного больше, так как долгое время тема являлась табу
- во время войны 1941—1944 гг. в финский плен попало около 67 тысяч советских солдат
- в лагерях для военнопленных была высокая смертность: примерно каждый третий пленный умер, в основном, от голода и болезней
- в наилучшем положении оказывались те, кого отправляли на работу на финские фермы, таких военнопленных было около 40 тысяч
- в особом положении были пленные из числа родственных с финнами народностей: карелы, ингерманландские финны и другие финно-угры
- многие пленные жили на фермах на правах членов семьи: проживали в тех же помещениях и кушали за одним столом
- любовные отношения с военнопленными были строго запрещены по законам военного времени, однако это не могло предотвратить возникновение союзов между финскими женщинами и советскими мужчинами
- «невесты рюсся», как в то время презрительно обзывали женщин, заводивших любовные отношения с военнопленными, подвергались осуждению со стороны общества и им грозило наказание в виде штрафа или лишения свободы на 4-6 месяцев
Леену-Риитту удочерила пожилая бездетная пара из соседнего села. Ее детство было безрадостным, девочка жила без родительской ласки и любви. В 5 лет она узнала от приемной матери, что она не родной ребенок в семье. Эта новость ее шокировала, но еще хуже было то, что приемная мать очень некрасиво отзывалась о ее биологической родительнице.
– Она говорила о Мартте как о безнравственной женщине, которая спала с каждым встречным. Когда я играла во дворе со своей куклой, она дразнила меня: «Ты точно в мать – в подоле ребенка принесла».
Позже Леена-Риитта отыскала свою настоящую мать, которая оказалась обычной финской женщиной, сумевшей устроить свою жизнь, но приемной матери общение дочери с ее настоящей мамой не понравилось, и поэтому Леене-Риитте не удалось выстроить по-настоящему теплых и доверительных отношений.
Поиски отца длиной в целую жизнь
Про биологического отца девочке никто ничего не рассказывал. Только когда она стала взрослой, Мартта согласилась пролить свет на этот жизненно важный для Леены-Риитты вопрос.
Мать рассказала, что отца звали Иван. Он был советским военнопленным, который работал на богатой ферме в местечке Пялкъярви. Там же дояркой работала и Мартта. Вот так они и познакомились, и на свет появилась Леена-Риитта.
В 1960-х годах рассказать кому-либо о том, что твой отец – советский военнопленный, было практически невозможно. Война еще не успела забыться, русские для многих так и оставались ненавистными врагами, и тема любви финских женщин и советских военнопленных считалась в высшей степени позорной и запретной.
Именно из-за позора, который она испытывала, узнав о своем «бесславном» происхождении, Леена-Риитта и не осмеливалась начать поиски информации о своем отце тогда, когда еще живы были люди, которые могли что-то знать или помнить о нем. В 50 лет она отправилась в Военный архив, где хранились документы, касающиеся лагерей для военнопленных, но эти хрупкие, пожелтевшие куски картона не дали ей никакой информации.
От матери Леена-Риитта узнала, что отец был по национальности карелом и что у него в Олонце осталась семья, жена и трое дочерей. Иван очень по ним скучал и страдал от мысли, что они могли оказаться в финском концлагере. Тем не менее, когда осенью 1944 года наступил мир и плен закончился, Иван не хотел возвращаться домой. По словам матери Леены-Риитты, он плакал и говорил, что там получит пулю в затылок.
Неожиданная весть вернула надежду
Прошло время. Мать умерла, и Леена-Риитта уже почти смирилась с тем, что личность отца так и останется для нее вечной тайной. Как вдруг на электронную почту пришла все перевернувшая весточка.
Автором письма оказалась дочь фермера, на которого во время войны работал Иван. Она написала, что во время войны ей было около 10 лет и что она хорошо помнит их работника Ивана. Еще она сообщила, что на сайте Общества Пялкъярви есть фотография, на которой запечатлен Иван.
На фото – лошадь, сани и сидящие в них девушки. Поводья держит улыбающийся мужчина крепкого телосложения. Иван.
– Я заплакала, когда увидела это фото. Я знала, что условия в лагерях для военнопленных были ужасными, но на этом фото Иван казался веселым.
Леене-Риитте удалось разыскать владельца фотографии. Им оказалась девушка, на фотографии сидящая в санях в центре.
От нее Леена-Риитта услышала заветные слова:
– Помни, что мы тогда были молодыми. Не врагами.
От женщины, написавшей письмо, Леена-Риитта узнала, что Иван был у ее отца на особом счету. Ему доверяли и к его услугам прибегали каждый раз, когда для работы нужен был сильный опытный человек, на которого можно было положиться.
– То, что я спустя годы нашла людей, которые положительно отзывались о моем отце, очень мне помогло.
Фотография с Иваном была опубликована также в местной газете в Олонце в российской Карелии, но на эту информацию никто не откликнулся, ведь фамилии-то у безымянного военнопленного нет. А Иванов в России много.
С зеркала смотрит мать, а дом пропитан отцовским духом
В юности Леена-Риитта думала, что внешностью пошла в отца. В 72 года она думает по-другому.
– Кажется, будто из зеркала смотрит моя родительница Мартта. Правда, она светлее меня. Так что цвет волос у меня, наверное, от отца.
Наследие Ивана ощущается в другом. В предпочтениях. Во вкусах. Дом Леены-Риитты полон зелени, а во дворе разбит большой огород.
– Знаю, что в русских домах много зеленых растений, и огород – это любимое занятие русских бабушек. Наверное, это у меня в крови оттуда.
В жизни Леены-Риитты не обошлось без обид и оскорблений – ее до сих пор иногда обзывают «рюсся». Больно делается каждый раз.
– Однажды к нам в гости пришел человек, так он с порога заявил, что «рюсся есть рюсся, хоть в масле обжарь». Я подумала, что вот, попал в точку. Но позже мы стали лучшими друзьями.
В прошлом году Леена-Риитта сделала генетический тест, который показал, что Иван, несмотря на российское происхождение, вероятнее всего являлся ингерманландским финном. Появилась надежда, что кто-нибудь из потомков Ивана все-таки до сих пор жив, что война их пощадила.
– Возможно, финны не отправляли в концлагеря народности, им родственные. По крайней мере, не всех.
Мать говорила Леене-Риитте, что родители зачали ее в двойственном состоянии радости и печали от наступления мира. Радости — потому что война закончилась, а печали — потому что люди понимали, что им предстоит разлука. Связывали ли Мартту с Иваном какие-то более глубокие чувства, или же это была сиюминутная страсть, она не знает.
– Я много думала, любили ли она друг друга хоть немножко. Мартта говорила, что да, любили. Не знаю, много ли детей в этом мире рождены от большой любви, но от такой мысли на душе становится приятно.
Встреча в Тампере — первая, но не последняя
В жизни у Леены-Риитты в конце концов все сложилось хорошо: она замужем за своим мужем Весой вот уже 45 лет, есть дети и внуки, свой дом и любимые хобби. Страдания, выпавшие на ее долю в детстве, она сумела синтезировать в творчество: Леена-Риитта стала художником и учительницей изобразительного искусства в школе.
Но в ее жизни до сих пор не хватает одного: одобряющего отцовского взгляда. Она часто воображает, каково было бы найти отца, живого, как он обнял бы ее и заплакал от счастья, узнав, что у него в Финляндии есть дочь.
Но тут же подкрадываются сомнения.
А что, если он скажет, что не помнит никакую Мартту? Закроет перед моим носом дверь. Мол, у меня другие проблемы. Водка закончилась. До свидания.
В прошлом году в Тампере прошла первая в истории Финляндии встреча детей советских военнопленных. Ее организовала Ира Вихреялехто, сама – внучка военнопленного, автор двух книг о поисках отца. В первой книге Tuntematon sotavanki («Неизвестный военнопленный») она рассказала историю своей собственной семьи, а в книге Kunnes rauha heidät erotti («Пока мир не их разлучил»), вышедшей в этом году, собраны истории потомков военнопленных со всей страны.
В Тампере приехало человек двадцать. Всего. По словам Леены-Риитты, многие до сих пор стыдятся своего происхождения. Некоторые считают, что их жизнь была исковеркана из-за их происхождения, и лучше бы они не рождались вовсе.
– Многим потребовался длительный, отнявший многие десятилетия психологический процесс для того, чтобы избавиться от негативных мыслей. Но я считаю, что время позора прошло.
Теперь потомки советских военнопленных под руководством Леены-Риитты Салминен и Иры Вихреялехто уже подумывают о создании общественной организации по примеру подобных объединений в Германии. Также планируются новые встречи.
Но что бы произошло, если бы Леена-Риитта вдруг нашла своего отца?
– Я бы сказала ему спасибо за то, что он подарил мне жизнь.
