«Cирия, сестра моя»
Правда — понятие субъективное. Как можно за нее бороться, умирать и убивать, если никто из нас не знает, что является правдой на самом деле? Можно, конечно, поубивать всех во имя того, что конкретно мы считаем правдой. Причем считаем именно в данный текущий момент. Но, согласитесь, это как-то нехорошо. Взяли такие разбомбили город, взорвали поезд, зарубили старушку, сами умерли, а потом вдруг выясняется, что мы обладали неполной информацией или неверно интерпретировали какую-нибудь брошюру. Я это к тому, что кто-нибудь из нас знает точно, что сейчас происходит в Сирии?
Американская пропаганда, например, рассказывает, что Асад — диктатор, истребляющий свой народ, а сирийские повстанцы, напротив, очень приличные люди. Наша пропаганда, наоборот, рассказывает, что Асад вполне нормальный правитель и интеллигентный человек, а борются с ним никакие не повстанцы, а обученные в ЦРУ боевики и американские марионетки. При этом и мы, и американцы сходимся на том, что ИГИЛ* — это варвары, уничтожающие все светлое и живое. А лидеры ИГИЛ (экстремистская организация, запрещенная в России) уверяют, что варвары — это как раз мы и Америка, а заодно и Асад, и повстанцы, и вообще все, кроме них. И кто здесь говорит правду, а кто врет?
Мы всегда осуждали США, когда те бомбили другие страны. А на прошлой неделе наша авиация сама начала бомбить Сирию. Понятно, что только ту часть страны, где живут плохие. Хороших мы не бомбим. Но американцы ведь тоже всегда бомбили только плохих. Они же ни разу не сказали, что, мол, сейчас решили побомбить хороших, потому что тупо захотелось мирового господства. Всегда только плохих, за демократию и против геноцида. Но мы-то знали, что они врут. А теперь сами летаем и бомбим. И депутат Багдасаров стоит в телевизоре и объясняет, что Сирия — это наша земля. Дескать, оттуда пришло к нам православие, «не было бы Сирии, не было бы Руси», ну и значит, сам Бог велел их бомбить. В смысле, спасать. И школьница на митинге в Уфе, проходящем под слоганом «Родина! Свобода! Путин!» поет: «Сирия, сестра моя, русский брат спасет тебя». Причем спела она это два года назад, но именно сейчас эта песня обрела популярность и пошла в народ.
Как-то не по себе от всего этого. Какая, на фиг, сестра? У нас же три четверти населения даже не сможет найти эту сестру на карте. Мы же еще месяц назад даже в ту сторону не смотрели. Уже несколько лет там идет война, страна разрушена, миллионы беженцев растекаются по миру, но нам не было до них дела. И тут вдруг принято некое решение руководства, президент шевелит бровью, и у всего народа резкое прозрение: «Сирия!». И как-то вдруг, уйдя на второй план, подзабылась Новороссия, и в новостях все с большим и большим энтузиазмом рассказывают об очередном точечном ударе, разметавшем террористов по закоулочкам. И мир ошарашено смотрит на этот авиакавалерийский наскок и робеет. И как-то так деликатно уточняет: «А вы уверены, что вы бомбите именно ИГИЛ (экстремистская организация, запрещенная в России)?». На что наш президент устами мужа Навки отвечает: «А разве там еще кто-нибудь есть?» В том плане, что американцам кажется, будто Россия под шумок лупит не по ИГИЛу, а по любимым ими повстанцам, а Россия, размахивая палицей, сообщает, что все, кто не с Асадом, те ИГИЛ (экстремистская организация, запрещенная в России) и есть.
То есть Америка хочет убрать Асада и поощряет неких воюющих с ним революционеров. Россия хочет оставить Асада и под предлогом борьбы с терроризмом бросает на головы этих революционеров бомбы. Или, иными словами, вступает в прямую конфронтацию со Штатами. Одни говорят, что так две державы решают вопрос о том, кто из них будет контролировать поставки газа в Европу. Другие считают, что так наш лидер показывает миру, что он крутой и ничего не боится. Типа, да бомблю. И чё? И ни чё. Третьи полагают, что «маленькая победоносная война» — лучший способ отвлечь свой народ от кризиса. Лишь бы маленькая и лишь бы победоносная. А то, знаете, одна моя мнительная знакомая, узнав о начавшихся бомбардировках, написала, что на Землю пришла третья мировая война.
А еще говорят, что армия не может без войны. Это такой неизбежный процесс. Ты думаешь, что создаешь армию для обороны, но чем сильнее она становится, тем больше у нее потребность повоевать. Генералы хотят поиграть в солдатиков, оружие хочется проверить в деле, погонять танчики и популяться ракетками. Да и вообще, как говорил Чехов, если на стене в первом акте висит ружье, в конце концов, оно должно выстрелить. А то чего оно там, собственно, болтается без толку? Непорядок.
* «Исламское государство» (ИГИЛ (экстремистская организация, запрещенная в России)) — террористическая организация, запрещенная в Российской Федерации.
