Блоги

Как французы рассказывали нам о демократии, а мы прищуривались

Вот не верим мы им. Со скепсисом смотрим. С прищуром. Потому что ну не бывает хорошо. Везде должно быть как у нас и хуже. Потому что лучше-то с чего? Не с чего. А значит, они там наверняка как-то врут и что-то недоговаривают. Ведь мы бы врали. В общем, съездил я в Париж на семинар по партисипативной демократии.

И не спрашивайте меня, что это слово на букву п означает. Я даже в словарик смотрел. Но эффект был как от инструкции для паровой швабры – слов много, а как пользоваться, непонятно. Что-то про самоорганизацию масс. Про то, как они могут сами по себе как-то эдак что-то там выкаблучивать. А как именно, не ясно. Ну, думаю, на месте разберусь.

А на месте начали нас водить по всяким их французским учреждениям. Вот, говорят, это у нас совет молодежи. В нем молодежь советуется, как лучше ей жить, и уже внедрила закон, по которому все законы должны будут учитывать ее интересы. Правда, пока еще нет механизма, благодаря которому можно узнавать, как этот закон действует и какую пользу молодежи он принес. Но они обязательно внедрят закон о создании такого механизма. Мои прищуренные товарищи, естественно, заподозрили молодых людей в карьеризме, но те с негодованием ответили на прищур отпором. Потому что они не такие! Ну, думаю, у нас тоже есть молодежный парламент. И ежели бы туда в гости забурилась французская делегация, наши бы тоже им втирали про то, что они не карьеристы. И глаза бы были честные-честные. Как у оленёнков…

Пофоткались, в общем, на крыше перед Эйфелевой башней и дальше пошли. Пришли в какой-то центр ассоциаций. Типа, ассоциации — это у них страсть какая крутая штука. Очень легко организовать, простая отчетность, о закрытии вообще сообщать не надо. Главное требование — не извлекать прибыль. Спортивные ассоциации, медицинские ассоциации, ассоциация дружбы с народами Гвинеи-Бисау, ассоциация борцов за свободу кроликов — их во Франции почти полтора миллиона. И нигде учредители не получают денег. Но я-то стреляный попугай, и у меня сразу вопрос: а тогда зачем?

То есть можно взымать членские взносы, можно получать субсидии от государства. А если финансирование идет из-за границы, их никто не записывает в иностранные агенты. Но только в 12% ассоциаций есть наемные работники, которые благодаря взносам и субсидиям получают зарплату. Этих можно понять. А остальным-то это всё для какой радости? Учредителям какой интерес? Или они все-таки тихонечко попиливают эти государственные субсидии? Ну, у нас же обязательно бы попиливали.  И там наверняка так. Они же тоже люди.

Или еще в район какой-то завезли. Кругом эмигранты, бедняки, голытьба, преступность со всех сторон. И вот французы организовали там эдакие общественные организации по интегрированию жильцов в окружающую среду. Садики, огородики, библиотеки на территории. Даже инструменты лежат свободно. Надо кран починить – идешь, берешь ключ семь на восемь и чинишь. Какой-то банк времени придумали. Например, помог ты кому-то полочку прибить, потратил на это час, и теперь имеешь право на час ответной помощи. Причем не обязательно от того, кому полку приколачивал. Прям вот квартал образцового содержания.

А я хожу и вспоминаю, как у нас 39-ю школу причипуривали к приезду делегации из Нойбранденбурга. Учителя специально предупреждали, чтобы мы не носились в тот день на переменах и не швырялись хлебом. Так что нас этой чистотой и стерильностью не проведешь. Наверняка ж неделю перед нашим визитом тренировки с жильцами проводили. Мол, управдом — друг человека, а у тех, кто не будет слушаться, отключим газ.

А то еще рассказывали, что любое крупное строительство они согласовывают с населением. Железную дорогу, мусороперерабатывающий завод, стадион, электростанцию – чуть что, собирают свое французское вече и начинают объяснять. Причем обязательно приводят аргументы и за, и против. Без совета с народом ни одну большую стройку не начинают. В конце дебатов собирают отчеты и потом еще два месяца подводят итоги. А тем, кто остался в меньшинстве, определяют размер компенсации. Мы, понятно, как обычно, прищурились и спросили, много ли инвесторов они потеряли из-за такой волокиты. А нам ответили, что без этой волокиты Франция осталась бы вообще без инвесторов, так как народ тогда просто садился бы на рельсы, ложился под колеса и никому не давал работать.

Мы, понятно, покивали и вспомнили наши общественные слушания. В принципе все то же самое. Хотите что-нибудь обсудить – пожалуйста. Денечком в будний день. И президиум будет, и счетная комиссия, и специалисты, и еще 500 симпатичных студентов, которые за недорого проголосуют хоть за часовню с храмом, хоть за сосиску с хреном. И докажите нам, что где-то в мире эта потеха проводится по-другому.

Везде все одинаковое. Хотя все-таки не совсем. К нашей группе был прикреплен француз. Атташе из посольства. Разок в обед вся наша группа разбрелась по кафешкам, а я прибился к нему. И вот нашел он какую-то забегаловку без столов, где за 8 евро можно было купить полбагета с чем-нибудь, пирожное и банку пепси. И взяли мы с ним этот «обед» и жевали его на ходу, прогуливаясь по Монмартру. А я пытался представить нашего чиновника посольства, перехватывающего на бегу бутерброд с водой, и не мог. Наши какие-то не такие.

Так, может, и в остальном между нами есть какая-то разница?

Срочные новости в нашем Telegram